Чаша судьбы

– Пусть маленький чаропевец сыграет им. – Ллиун присела на замшелый пень и подперла рукой подбородок. – Может, тогда они наконец-то проснутся?

– Хочешь сказать… – Элмерик запнулся, подбирая слова.

Лианнан ши поникла, опустив узкие плечи.

– Всё так. Я единственная из лианнан ши, кому посчастливилось оттаять. Зима была слишком холодной… А всё из-за чародея Жестокое Сердце. – Она подняла руку, и Элмерик увидел, что от заклятия, подчинившего Ллиун воле Лисандра, остался заметный алый шрам – как раз там, где в запястье врезалась острая струна.

Проследив за его взглядом, лианнан ши смутилась и спрятала руку за спину, но Элмерик перехватил её ладонь, пресекая попытки вырваться.

– Тебе нечего стыдиться. Это раны, полученные в бою.

– Но они же некрасивые. – Глаза Ллиун наполнились слезами.

Ох уже эти эльфы, повёрнутые на своей красоте! Вместо лишних слов Элмерик поднёс её запястье к губам, и лианнан ши, захлопав глазами, перестала вырываться. Бард выпустил её ладонь сам, но далеко не сразу.

– Почему ты думаешь, что я смогу разбудить их? – Он потянулся за флейтой.

Ллиун пожала плечами.

– Кому ещё, как не чаропевцу, под силу такое колдовство?

– Ладно, попробуем.

Элмерик снял с пояса флейту, продул её и заиграл мелодию. Сперва тихо, потом всё громче и громче. Пальцы живо бегали по телу серебряной флейты. Когда он готов был перейти ко второй, более лирической части, Ллиун остановила его жестом:

– Нет, так не пойдёт. Маленький чаропевец боится.

– А кто бы не боялся? – фыркнул Элмерик, отнимая от губ флейту. – Я собираюсь пробудить к жизни десятка два яблоневых дев. Наверняка очень голодных после зимы. А я слышал, бардов вы особенно любите. На вкус.

В лесу начинало темнеть. С заходом солнца сразу похолодало, и Ллиун, заметив мурашки на коже барда, взяла его руки в свои, чтобы согреть дыханием замёрзшие пальцы.

– Маленький чаропевец прав и не прав. Мы любим бардов, но не только за их горячую кровь. Мои товарки не посмеют вас тронуть, я ручаюсь.

– Почему?

Она улыбнулась.

– Не важно. Верьте мне. И просто сыграйте ещё раз.

Во второй раз мелодия вышла намного лучше. Она была похожа на звон капели и журчание ручьёв, на пересвист возвращающихся птиц и шум южного ветра. Элмерик играл о весне, призывал её, в какой-то мере он и сам сейчас был весной. Это сработало: он вдруг увидел, как маленькая белая точка на ветке превратилась в бутон и нежные лепестки дрогнули, готовясь раскрыться.

В этот миг Ллиун снова остановила его.

– Благодарю вас! Дальше они справятся сами. А нам лучше отсюда убраться, и поскорее.

Бард не заставил просить себя дважды.

– Что, всё-таки сожрут? – Его голос предательски дрогнул.

Ллиун соизволила ему ответить, когда они отошли от яблоневой поляны на значительное расстояние.

– Не в этом дело… – Глаза лианнан ши сияли, как вечерняя роса на листьях. – Просто я не хочу, чтобы мне завидовали. Ведь я-то уже нашла своего барда. А им ещё придётся потрудиться. Что ж, маленький чаропевец заслужил награду.

Она наградила его долгим поцелуем. Потом ещё одним. Смеясь, увлекла за собой на мягкое ложе из плюща и сама распустила золотистую шнуровку на платье.

Наверное, надо было что-то сказать, но Элмерик начисто потерял дар речи. В голове мелькнула дурацкая мысль, что надо было захватить с собой плащ, чтобы подстелить, – земля ведь ещё холодная, а потом все мысли вовсе исчезли.

Бард беспокоился зря: этой ночью им вовсе не было холодно. Острые когти яблоневой девы царапали его кожу почти что нежно. Когда Ллиун куснула его за шею, Элмерик решил, что теперь-то уж точно всё – хитрая лианнан ши выпьет его кровь. Но даже это не могло заставить его остановиться. В сердце не было ни капли страха. Ведь чему быть, того не миновать. Голова кружилась, как будто бард перебрал молодого вина (а ведь он вообще не пил сегодня!), перед глазами стоял туман, а запах яблоневых цветов ещё никогда не был таким желанным. Элмерику хотелось вдыхать их приторный аромат снова и снова. Никогда не переставать. И плевать, если за это желание придётся заплатить жизнью. К счастью, Ллиун вовсе не убивать его собиралась…

Они разомкнули объятия под утро, когда первые лучи солнца едва коснулись макушек деревьев.

– Мы увидимся снова? – Голос барда прозвучал хрипло.

– Но мы же ещё даже не расстались. – Лианнан ши, усмехнувшись, провела острым коготком по его подбородку и, глядя на вытянувшееся лицо возлюбленного, расхохоталась. – Конечно увидимся. Я теперь никуда не отпущу своего барда! Завтрашней ночью ждите меня снова, и не вздумайте спать.

3

Окрылённый этим обещанием, Элмерик попрощался с Ллиун, поцеловав её напоследок, и со всех ног бросился домой. Он надеялся пробраться в спальню незамеченным, но в этот раз ему, увы, не повезло. На крыльце стоял белый как мел наспех одетый мастер Патрик, и вид наставника был настолько грозен, что бард невольно втянул голову в плечи, предвкушая серьёзный нагоняй. И тот не заставил себя ждать.

– Ты совсем спятил? – Мастер Патрик даже не кричал, а шипел: это означало, что он был не просто зол, а взбешён.

Таким Элмерик его не видел… да пожалуй, со дня пропажи Келликейт.

– А что случилось? – Бард только сейчас заметил, что за плечом наставника маячил призрак леди Эллифлор, тоже крайне бледный и обеспокоенный.

– И он ещё спрашивает! Кто вчера незадолго до заката ушёл из сада под ручку с лианнан ши и потом пропал на всю ночь? Что мы должны были подумать? Где искать твои косточки? – Леди-призрак шумно дышала, хотя ей вовсе и не обязательно было это делать. – Патрик уже всех на уши поднял! Мы собирались на поиски.

– Но я уже не маленький, – пробурчал Элмерик, краснея, – и сам знаю, что делаю. Оставьте меня в покое.

Мастер Патрик взял его за подбородок, осмотрел шею, недовольно поджал губы при виде следов, оставшихся в память о страстной ночи, и только потом облегчённо выдохнул.

– Ну, по крайней мере, она его не укусила.

– Проверь ещё запястья, – подсказала леди Эллифлор, но Патрик покачал головой.

– Нет смысла. Эта связь иного рода. Сама подумай: он же бард…

Эллифлор ахнула, прикрыв рот рукой.

– Бард, ну и что? – От досады у Элмерика дрожали губы. – Что бы вы там себе ни думали, это совсем другое… она и я… мы…

– А ты знаешь, почему лианнан ши предпочитают бардов? – Голос мастера Патрика снова стал спокойным, как если бы тот был в классе и вёл урок. – Отвечай.

Элмерик пожал плечами.

– Потому что мы особенные? – Он смотрел на наставника в упор, пытаясь скопировать наглый взгляд Джеримэйна; у него даже почти получилось.

– Ох, мальчишки… – Патрик вздохнул. – Ладно, пусть Каллахан с тобой разбирается, особенный ты наш! А до его возвращения запрещаю тебе покидать мельницу.