Эльфийский подменыш

– Я бы тоже не стала искать врагов среди нас. – Брендалин улыбнулась, глянув на Элмерика из-под пушистых ресниц. – Но Рику не нужно стараться, чтобы быть лучше Джерри. Он и без того хорош.

От этих слов бард залился краской и опустил взгляд. Смущение едва не сыграло с ним злую шутку: именно в этот миг Брендалин потянулась к верхней полке за новым свитком, но споткнулась о шаткую половицу. И наверняка упала, если бы Мартин не подхватил её, приобняв за талию. Всё произошло так быстро, что никто не успел даже толком испугаться, однако теперь Элмерик не знал, как отделаться от чувства досады. Он мог бы спасти прекрасную даму, но упустил свой шанс. А Мартин успел. Спасибо, конечно: из-за него Брендалин не пострадала, но… не слишком ли он быстрый, а? Придётся теперь смотреть в оба, как бы приятель не оказался проворнее, чем следует.

– Благодарю, мой спаситель! – Брендалин слабо улыбнулась и присела на лавку, на всякий случай достав из кармашка передника флакон с нюхательной солью. – Сама не знаю, что на меня нашло. Я такая неловкая… И голова теперь кружится.

– Может, тебе прилечь? – предложил Элмерик, запоздало подрываясь с места.

– Да, пожалуй, ты прав. Свитки подождут… – Брендалин расправила складки на нежно-сиреневой юбке; из-под вышитого цветочным узором края показались острые носы парчовых туфелек. – Кто-нибудь проводит меня до комнаты? Там такая крутая лестница…

Мартин и Элмерик, не сговариваясь, оба протянули ей руки. Девушка рассмеялась и, чтобы сгладить неловкость, приняла помощь от обоих. Бард скрипнул зубами от злости, а Мартин, похоже, даже не заметил его ревнивого взгляда. Ну, или искусно сделал вид.

На протяжении всего пути до комнаты девушек они не сказали друг другу ни слова, а после, хором пожелав Брендалин доброго здоровья, вышли в коридор. Элмерик плотно закрыл за собой дверь. Убедившись, что их никто не видит и не слышит, он, не слишком-то церемонясь, толкнул Мартина в тёмный угол под лестницей и хмуро заявил, сжимая кулаки:

– Эй! Давай-ка поговорим.

В глубине души он надеялся, что драться не придётся. Но лучше было прояснить всё, пока это не зашло слишком далеко. Элмерику хватало и одного соперника на этой мельнице – не хотелось бы заводить второго. Тем более Мартин ему даже нравился. Земляк казался приятным рассудительным человеком, если бы то и дело не пытался лезть в чужие сердечные дела…

– Эй, ты чего? – Удивление Мартина было настолько искренним, что Элмерик даже немного осадил коней: кто знает, может, тот и впрямь не хотел ничего плохого? Порой галантность можно легко принять за флирт. А прежде бард никогда не вёл таких неловких бесед, поэтому сильно растерялся. Он одёрнул тунику, поправил кожаный пояс, будто бы не знал, куда деть руки, а потом без лишних предисловий выпалил:

– Так. Признавайся: что у тебя с Брендалин?

– А у меня что-то с Брендалин? – Ореховые глаза Мартина округлились. – С чего ты взял?

Элмерик начал понимать, что всё-таки ошибался: Мартин действительно был немало удивлён и дал честный ответ. Приятель не увиливал, не отводил взгляд, не пытался ничего скрыть. Барду даже стало немного стыдно, зато от сердца тут же отлегло.

– Понимаешь, – выдавил он, переминаясь с ноги на ногу. – Она мне очень нравится…

– Это заметно, – улыбнулся Мартин, садясь на нижнюю ступеньку деревянной лестницы. – Ты плохо умеешь скрывать чувства.

Его слова заставили Элмерика покраснеть ещё больше:

– Только ей не говори!

– Не скажу, – пообещал Мартин, положив руку на сердце. – Хотя, думаю, она уже поняла. Но я не заметил, чтобы её это хоть сколько-то расстроило.

Элмерик вздохнул и, подумав, присел рядом.

– Значит, не будешь мне мешать?

Мартин хлопнул его по плечу.

– Не беспокойся, приятель. Уж где-где, а здесь я тебе не соперник. Если я пару раз потанцевал с девушкой, а потом разок поймал её, когда она споткнулась, это не значит, что теперь я собираюсь на ней жениться.

– Но она может подумать, что ты в неё влюбился!

Элмерик опять разволновался. Слишком уж легко Мартин говорил о таких вещах, будто они ничего не значили.

– Ты не хочешь объясниться с ней? – робко спросил бард. – Сказать, что это не то, что она думает?

Он хотел было предложить постучаться к Брендалин сейчас, пока она одна в комнате, но осёкся, видя, как с каждым его словом всё сильнее темнеет взгляд Мартина.

– Ничего она не думает. Перестань уже! – устало огрызнулся он. – Мне только твоей глупой ревности не хватало! Сам иди к своей Брендалин и поговори, если хочешь, но не впутывай меня, ладно?

Было в его голосе что-то, отчего Элмерик замолчал. Будто он, сам того не желая, заставил Мартина вспомнить о чём-то очень неприятном. Если так – стоило, наверное, извиниться.

– Прости, я не хотел тебя расстраивать. – Бард вздохнул. – Была какая-то плохая история, да?

– Вроде того, – кивнул Мартин.

Он встал, привычным жестом откинув за спину свою длинную косу, и собрался было уйти, но Элмерик ухватил его за рукав. Он испугался, что, если Мартин сейчас сбежит, они ещё нескоро смогут поговорить по душам.

– Ты кого-то любишь? Она жива? – Вопросы сорвались с губ раньше, чем Элмерик успел подумать об их вопиющей бестактности; он поспешил поправиться: – Если не хочешь, не отвечай, конечно. Просто… ну, знаешь… мне не всё равно.

Мартин на мгновение задумался, а потом, махнув рукой, снова уселся на ступеньку.

– Ладно, слушай: всё было не так трагично. У меня никто не умер. Просто некоторое время назад я нарвался на одно весьма неприятное эльфийское проклятие. Из-за него ни одна девушка не сможет ответить мне взаимностью. Вот и вся история.

– Ты затем и подался к Соколам? – догадался Элмерик. – Думаешь, они смогут помочь снять с тебя это проклятие?

– Ну, почти, – не стал спорить Мартин. – Были всякие причины. А на девушек я теперь вообще стараюсь не заглядываться, чтобы не влюбиться ненароком. Это не так уж сложно: сегодня потанцевал с одной, завтра – с другой, ещё через день предложил третьей прогуляться под луной… Не самая худшая судьба, если подумать.

Теперь Элмерик окончательно успокоился. И на смену жгучей ревности пришло сочувствие. А ещё – любопытство. «Вот и вся история», – ага, как же! Да это даже не начало… Эх, им бы сейчас кувшинчик эля – разговор бы пошёл куда живее.

– И давно это с тобой? – уточнил бард.

– Изрядно.

– Ох.. И как же?.. – Элмерик в последнее мгновение осёкся, сочтя свой вопрос на редкость бестактным. Впрочем, Мартин его, кажется, понял.

– Да как у всех, – улыбнулся он. – Если что, я и в прежние времена не мечтал о семье. Такая жизнь не для меня. А любое проклятие можно обернуть и в свою пользу. Есть много способов обойти условия. Оно вовсе не мешает мне проводить чудесные вечера и ночи, о которых потом приятно вспомнить. Даже не мешает мне любить. А что до взаимности… можно подумать, что без проклятий каждый её обязательно добивается. Мир вообще несправедлив, ты не замечал?

– Твоя правда, – кивнул Элмерик.

История Мартина показалась ему очень трогательной и увлекательной – пожалуй, поинтереснее многих легенд, которыми их пичкал мастер Патрик. Барду хотелось бы написать об этом какую-нибудь балладу – грустную, но с надеждой на счастливый конец. Впрочем, сочинять песнь о проклятии не следовало – сначала нужно было закончить уже начатую, посвящённую красоте леди Брендалин.

Было ясно, что Мартин лишь приоткрыл завесу тщательно хранимой тайны. Но, может, со временем, когда они станут хорошими друзьями, он расскажет больше? Элмерику было до жути интересно, как всё случилось. Раз проклятие было эльфийским – значит, Мартин своими глазами увидел эльфа? Или, может, эльфийку? Хоть эта встреча и дорого ему обошлась, Элмерик всё равно немного, но завидовал приятелю. С самого раннего детства он мечтал хоть одним глазком посмотреть на кого-нибудь из волшебного народца, даже пытался вызывать эльфов, но тщетно. Иногда барду даже слышался тихий смех: наверняка какие-нибудь младшие фейри прятались за деревьями и подтрунивали над рыжим босоногим мальчишкой, не способным их увидеть.

Его размышления прервал встревоженный голос Орсона.

– П-п-простите… Вы не в-в-видели К-к-келикейт?.. – От волнения он заикался даже больше обычного.

– А? – встрепенулся Элмерик. – Разве её не было в библиотеке? Она всегда так тихо сидит…

– Н-не было, – мотнул светлой головой Орсон. – А в к-к-комнате н-нет?

– Там только Брендалин. – Мартин, помрачнев, поднялся с места.

Он хотел было добавить что-то ещё, но резкий звук колокола оборвал его на полуслове.