Время испытаний

– Да брось! – Едва успокоившийся Элмерик почувствовал, что вновь закипает. – Она восхищается им, как и мы все, но не более того. Просто Розмари девушка, поэтому её восторг заметен сильнее. Ещё скажи, что сам ни капельки не впечатлён!

– Каллахан внушает трепет. – Джеримэйн поёжился. – И могуществом от него веет за версту. Хотел бы я стать когда-нибудь хоть вполовину таким же сильным. Но Роз смотрит иначе. Ни на кого так не смотрела. Даже на тебя, дуралея, когда ты со своей эльфийкой миловался.

– Вот теперь точно заткнись! А то получишь! – Элмерик ткнул в него костылём, но Джерри увернулся.

– Пф, не буду я драться с хромоножкой! Вылечись сперва, а потом посмотрим, кто получит. Кстати, не сходишь со мной к леди Эллифлор? Хочу задать ей пару вопросов, но меня она и слушать не станет.

Элмерик улыбнулся, не в силах скрыть рвавшееся наружу торжество. Даже задаваке Джерри приходится обращаться за помощью. А значит, его можно попросить об ответной услуге.

– Ладно. Но взамен ты тоже со мной кое-куда сходишь. Надо найти Ллиун. Она в опасности – мастер Шон её убьёт. А одному мне туда не добраться, даже с тростью.

– Сдурел? – Джеримэйн постучал себя пальцем по лбу. – Нас и так едва не выперли с мельницы, а ты предлагаешь мне снова влезть в нечто насквозь сомнительное? Да я бы на твоём месте сидел тихо, как мышь, и не шуршал!

– Значит, струсил, да?

Джерри вскинулся и аж зарычал:

– Эй ты, полегче! Я отказываюсь, что ли? Просто говорю, что ты вконец рехнулся! Ну сам посуди: со сломанной ногой, в ночи по снегу, вопреки всем приказам и здравому смыслу тащиться невесть куда прямо в лапы упырицы, когда неподалёку шастает могущественный злой колдун с убийственным взглядом. Это, по-твоему, нормально?

– Нет. – Элмерик набычился, мотнув лохматой головой. – Не нормально. Но я ей жизнью обязан, и всё равно пойду.

– Может, лучше расскажем мастеру Шону всё как есть? Он же не тупой – поймёт.

– От тебя ли я это слышу? – усмехнулся бард. – А кто прежде считал, что наставникам нельзя ничего говорить?

– Прежде и не помирал никто. – И без того тёмные глаза Джерри почти почернели. Элмерик тоже помрачнел, насупившись:

– Ладно, пошли к нему.

В этот миг хлопнула входная дверь. Они переглянулись, и Джеримэйн, выскочив из гостиной, бегом бросился вниз по ступеням.

Барду показалось, что прошла вечность, прежде чем тот вернулся.

– Опоздали. – Джерри тяжело дышал. – Это был Шон. Видимо, пошёл разбираться с твоей лианнан ши.

Элмерик медленно поднялся, опираясь на трость:

– Тогда возвращаемся к моему плану. Ты со мной или нет?

Джеримэйн закатил глаза:

– Бесы болотные, куда ж я денусь?! Ещё не хватало тебя, идиота такого, одного отпускать! – Он протянул барду узкую ладонь. – Но заранее предупреждаю: чтобы никаких сюрпризов! И если я говорю «уходим» – значит, уходим, ясно?

– Ясно. – Элмерик, скрипнув зубами, опёрся на предложенную руку. – Кстати, господин умник, ты случаем не разглядел, что там у рыцаря Сентября под маской? Какого демона он её вообще не снимает?

– А пёс его знает. – Джеримэйн пожал плечами. – Видать, есть что скрывать. Но мы непременно узнаем, а то вокруг стало как-то многовато жутких тайн. Не люблю я их…

Снаружи завывал ветер, будто заранее оплакивая кого-то. Замёрзшие ветви скреблись в окна. Ночная темнота выглядела зловещей и наверняка скрывала в себе множество опасностей – явных и незримых. Где-то далеко – возможно, в деревне – надрывным лаем зашлась собака, и у Элмерика на лбу вмиг выступил холодный пот. Скрип половиц под ногами казался слишком громким и в любой момент мог выдать их с головой. Из распахнутой двери дохнуло морозным воздухом, и барду вообще расхотелось куда-либо идти. Но отступать было поздно. Поддаться страху значило бы нарушить слово, данное Ллиун. Поэтому он покрепче ухватился за локоть Джеримэйна и шагнул вперёд.

Небо казалось бездонным, как глубокий колодец с чёрной водой; во всей округе не горело ни единого огонька. Лишь тусклый фонарь в руке Джерри освещал путь, да в кабинете мастера Патрика всё ещё светилось окно.

Они шли медленно, то и дело останавливаясь, чтобы перевести дух. Элмерик не раз думал, не лучше ли будет повернуть назад, но каждый раз находил в себе решимость идти дальше. Джеримэйн шёл молча. Лишь изредка вздыхая, покрепче перехватывал дужку фонаря и подставлял плечо.

Дойдя до одного из защитных камней, они замерли в нерешительности.

– И что теперь? – едва слышно шепнул Джерри, на всякий случай нащупывая рукоять ножа.

– Не знаю. Подождём немного. Может, она почует меня и придёт. – Элмерик обессиленно прислонился к камню и уставился в небо.

– Ты не хочешь позвать её?

Бард пожал плечами:

– Не услышал бы кто другой… – Но флейту всё-таки достал.

Побелевшие от холода пальцы не слушались, дыхание перехватывало, а свист ветра заглушал неровную мелодию.

Редкие снежинки падали на лицо и тут же таяли. Вокруг не было ни души, но неподалёку на присыпанной порошей земле и впрямь темнели следы крупного зверя: то ли собаки, то ли волка…

– И долго мы ещё будем здесь торчать? – У Джеримэйна зуб на зуб не попадал; он уже битый час пританцовывал на месте, меся ногами грязь. – Не придёт твоя упырица.

– Я ещё немного поиграю… – Элмерик дохнул на озябшие ладони, пытаясь согреть почти не сгибающиеся пальцы.

– Сколько? До рассвета? Пока нас не хватятся? Да я замёрзну раньше! Ну не знаю, оставь ей записку, что ли…

– А что, если она не может почувствовать нас, пока мы находимся под защитой?

Внезапная догадка заставила его встрепенуться, за что Элмерик тут же поплатился вспышкой острой боли. В глазах потемнело. Ему пришлось ухватиться за Джеримэйна, чтобы не упасть.

– Тебя точно по ноге, а не по макушке стукнуло? Я думал, у тебя есть какой-то план. А мы просто сходили поторчать на ледяном ветру. Пошли-ка домой. – Он поддел носком грязный ком снега.

– Но мы слишком долго ждали, чтобы уйти ни с чем. А если совсем ненадолго выглянуть за защитный круг?..

Джеримэйн тряхнул его за плечи так, что затрещала ткань куртки, а верхняя пуговица отлетела и упала в снег:

– В лоб получишь, понял? И не посмотрю, что увечный! Чокнутый самоубийца!

– Эй, нельзя ли полегче? – Элмерик задохнулся от нового приступа боли.

– Ой, какие мы нежные! Каллахан тебя сильнее приложит, если его приказ нарушишь. И из Соколов выгонит. Кто обещал меня слушаться, ну?

Бард бросил взгляд в темноту и не без сожаления вздохнул. Признавать неудачу не хотелось, но Джерри явно не шутил. И что самое худшее – он был прав.

Элмерик одёрнул куртку и, взяв протянутый костыль, понуро поплёлся к дому.

– Если с ней что-нибудь случится, я себе этого не прощу! – Он едва шевелил потрескавшимися от холода губами.

– Она что, такая красотка? Её смерть разобьёт тебе сердце? Там ещё осталось, что разбивать-то? – Джерри, не слушая возражений, закинул его руку себе на плечо.