Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Сикарио

Год написания книги
1991
<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 >>
На страницу:
8 из 11
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Как бы то ни было, но папаша принял всё это слишком близко к сердцу и нанял четверых головорезов, чтобы они нашли тех сволочей, отрезали им яйца и принесли на блюдечке ему в дом.

И столько кандидатов подошло под их описание! «Два пацана, достаточно рослых, в возрасте около четырнадцати лет, грязные и вонючие, находящиеся под кайфом и пьяные, вооружены ножами…».

Под это описание подходило, наверное, человек двести из тех, что постоянно бродили по улицам.

Должно быть, в итоге там получилось не блюдо, а целая корзина, потому что все подворотни были завалены трупами.

И как результат: опустевшие улицы в течение семи недель.

Среди тех, кто наивно полагал, что уже не боится ничего, вдруг началась паника, и на протяжении двух месяцев количество нападений на женщин на улицах города сократилось до такого минимума, о котором никто никогда и не слышал.

По счастью, нас с Рамиро это обошло стороной.

Даже если бы мы и захотели кого-нибудь изнасиловать, то для этого нам пришлось бы забраться на плечи один к другому, да и то не дотянулись, потребовалось бы еще взять в руки палку. Но, все равно, происходящее нас очень испугало. По ночам мы сидели в своем фургончике, тряслись от страх и постоянно прислушивались ко всем звукам, ко всем шорохам, что доносились со стороны площади.

Сколько нам тогда было? Десять, может одиннадцать лет… Часами мы сидели с круглыми, как блюдца глазами, с пересохшим от страха горлом, так что и слова вымолвить не могли, ожидая, что того и гляди кровожадные мстители набросятся на нас из темноты, сводя счеты за девчонку, которую мы и в глаза не видели, но у которой папаша нажил приличное количество деньжат.

Слышали вы, как воет ветер, что налетает на Боготу с гор? Он приходит с вершины Монсерат, спускается в долину, проносится по улицам, пересекая город с востока на запад, и уносится в направлении кладбища, чтобы затем раствориться и затихнуть на просторах саванны.

После полуночи ни одна скорбящая душа не осмеливается выйти на улицы и площади города, когда дует этот ветер, и не потому, что он холодный и режет как бритва, и промозглый настолько, что проникает в саму душу, но от того, что кажется, будто он не просто воет, а нашептывает слова леденящие кровь, и некоторые утверждают, что это и не слова вовсе, а «Поцелуй Костлявой».

Даже покойники вздрагивают в своих могилах, когда этот ветер проносится над ними.

Вы и представить себе не можете, каково это сидеть в маленьком разбитом фургоне, слушать как ветер завывает снаружи, чувствовать как ледяные струйки просачиваются во все щели, навевая такую тоску смертную особенно часа в три ночи, что поневоле покажется, будто там перешептываются убийцы, пришедшие чтобы отрезать ваши бесценные «орешки».

Улыбаетесь? Нет? Не обманывайте. Я видел. Пусть ваши губы и не шевельнулись, но в глазах появилась улыбка.

Если хотите по-настоящему понять о чем я говорю, ощутить это в полной мере, то попробуйте провести ночь на улицах Боготы, когда дует этот ветер. Наймите какой-нибудь старенький автомобиль, заберитесь внутрь и постарайтесь дождаться утра.

Видите эти пальцы похожие на птичью лапу. И хоть я вполовину младше вас, но с трудом могу шевелить ими. «Артрит» сказал доктор, и кто его знает, что означает это слово, но я абсолютно уверен, что именно из-за того ледяного ветра рука моя стала теперь похожа на крючковатую лапу.

И еще, от этого ветра у меня выпали зубы.

Не верите… Не хватало еще, чтобы я ходил беззубым, как старик. Это обошлось мне в десять тысяч песо. Хотите узнать остались ли у меня собственные или весь рот набит вставными? Вообще-то, вы должны признать, что трудно отличить одни от других.

Так о чем мы говорили? О ветре?

Или правильнее сказать о страхе?

Спустя два месяца жизнь вернулась в прежнее русло, головорезы ушли, прекратились кастрации и убийства, и почти сразу же начались ограбления, нападения и изнасилования в количестве не меньшем, чем было до этого.

Приблизительно в то же самое время на сцену вышли «Лимоны».

Викторио, Отелло и Каликсто Лимон, двоюродные братья. В своем родном городке Тулуа – он располагается в долине Каука, эти людишки вполне обоснованно заслужили славу отчаянных насильников. А следует отметить, что и среди колумбийцев Каука считается местом опасным, где в пятидесятые годы репрессии со стороны властей достигли масштабов настоящей катастрофы.

Были они наемными убийцами на службе ультраправых реакционеров.

Землевладельцы Кауки использовали тех «Лимонов» чтобы расправиться с либеральной и крестьянской оппозицией, и, насколько я осведомлен, те ребята справились с предложенной им работой самым лучшим образом, так что, в результате их самоотверженных усилий, там не осталось никого достойного хоть какого-нибудь упоминания.

Поговаривают, что наняли их торговцы с Седьмого Шоссе, другие утверждают, что их использовали местные владельцы ресторанов и гостиниц, некоторые указывают на комиссара полиции, решившего переложить эту грязную работу на плечи других людей – версий много.

Все трое были похожи друг на друга, будто их строгали по одному шаблону: среднего роста, с желтоватой кожей, с орлиным носом, худые и молчаливые, все время прячущие руки под серым пончо, на голове сомбреро, надвинутое по самые глаза, что никогда не смотрят прямо, а куда-то в сторону, но, тем не менее, постоянно отслеживают каждое твое движение и от их взгляда невозможно скрыться.

Свой штаб они устроили в одном кафе на проспекте Лимы. Садились за столиком в глубине зала, спиной к стене, а между ними и дверью возвышался угол барной стойки. В течение дня никто не осмеливался занять это место, достаточно хорошо защищенное, хотя и знали, что «Лимоны» имели обыкновение собираться там лишь ближе к вечеру.

Никто никогда не знал где они жили. Они никогда не ели в одном и том же ресторане дважды. Никогда не спали с одними и теми же женщинами. Здоровые привычки, нужно отметить, приобретенные на работе в родных местах, позволившие им, несмотря на обилие врагов, продолжать наслаждаться жизнью и их неизменными гаванскими сигарами.

Первые несколько недель их практически не было ни видно, ни слышно, но потом… С наступлением ночи превращались в настоящих подручных «костлявой», и там, где они собирались пройти, находили столько трупов, что, казалось, будто сама «Старуха с косой» спустилась на улицы.

Безымянные трупы одиноких детей перестали складывать в городском морге, кто-то приказал швырять их сразу в общую могилу, еще до того, как они остынут.

И опять приступы страха.

Ужас в чистом виде, без каких-либо послаблений. Всюду Лимоны действовали по одному и тому же правилу: либо пуля в затылок, либо ножом по горлу, и ничего не боялись, поскольку знали: никто не будет требовать от них каких-либо объяснений за содеянное.

Что случилось с бандами, с «гальядами»? По-разному. Большинство разбежались и попрятались. В том числе и самая знаменитая, самая опасная, под названием «Кондор», прочно обосновавшаяся в парке Сантандер, растворилась в воздухе в тоже утро, когда их харизматичный вожак Габино Кагафео был найден повешенным на городском фонтане с отрезанным языком. А за два дня до этого, будучи под кайфом, он орал, что никто из «Кондоров» не боится каких-то там Лимонов.

И начали они с тех, кому исполнилось пятнадцать и старше. Выискивали ребят, кто когда-то побывал в ненавистных застенках «Ла Трейнта» или Сескиле.

Все, на кого была собрана хоть какая-нибудь информация в полиции, очень скоро престали существовать. А поскольку хранить досье на покойников занятие бесполезное, то полки в архивах начали освобождаться.

Выяснить кто им передавал эту информацию не получилось, но посудомойка, работавшая в том кафе, рассказывала, что очень часто видела, как они изучали длинные списки и вычеркивали оттуда какие-то фамилии.

Может показаться неправдоподобным и зловещим, но совершенно очевидно – кто-то очень влиятельный предложил таким образом почистить дно Боготы, и в отсутствие в то время широко разрекламированных «Карибских Лимонов» («Limones del Caribe» рок-группа) с большей эффективностью и «пользой для дела» применил «Лимонов из Тулуа».

Насилие, сеньор, словно камень, лежащий на краю пропасти. Лучше его не трогать. Но если все-таки пришлось сдвинуть с места, то в самом начале его еще можно остановить без особых усилий, если же отпустить этот камень, то он увлечет за собой гораздо большие камни и контролировать каким-либо образом подобный обвал будет уже невозможно.

Похожее произошло и в Колумбии.

Судя по некоторым слухам, было время, давным-давно, еще до моего рождения, когда некоторые «деятели» думали, что насилие – это чистое безрассудство в их исключительно богатой стране и им очень хотелось все это сохранить, но потом они вдруг увидели, как объявились некие претенденты на все то богатство и тут же решили, что только у них имеется исключительное право на применение силы для защиты своего достояния.

И так оно продолжалось в течение некоторого времени, но потом камень покатился по склону, и я очень сомневаюсь, что кто-нибудь когда-нибудь сможет остановить это движение и все происходящее.

Пятнадцать или двадцать тысяч убитых ежегодно. Точную цифру всё равно никто не знает! И это результат разгула насилия в Колумбии, но самое печальное во всем этом то, что ни одна из тех смертей не решила хотя бы крошечную национальную проблему.

И «Лимоны» – самое очевидное подтверждение сказанному, а уж вы должны мне поверить, потому что о насилии я знаю почти всё… ну, или достаточно много.

Убивали они со сдельной оплатой и их совершенно не заботило, что место убитого «гамина» тут же занимали пять или шесть детей, порожденных проститутками здесь же, далеко не надо ходить, которые также становились «гаминами». Это равносильно тому, чтобы пытаться сдержать течение реки голыми руками.

Когда кто-то с самого рождения привыкает жить в голоде и холоде, то со временем он также привыкает и к страху.

А «Лимоны» всю свою жизнь убивали в маленьком провинциальном городке, но Богота оказалась для них слишком большой.

Их первоначальный успех можно объяснить достаточно полной информацией о личностях и привычках будущих жертв, получаемую от кого-то там, сверху, но все течет, все меняется, ничто не постоянно, и новые кандидаты на места в городском морге приняли необходимые меры предосторожности, и в свою очередь начали подготавливать контратаку, и тут уж «кумбия» зазвучала по-другому.

Как я вам уже вчера рассказывал, Каликсто Лимон приобрел здоровую и полезную привычку никогда не есть в одном и том же ресторане дважды, а также никогда не спать с одной и той же шлюхой, но кто-то, удивительно наблюдательный, выяснил, что этот тип придерживался очень странного правила ставить на один и тот же номер в субботней лотерее.

Ничто так не «заводит» моих сограждан, как лотерея!
<< 1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 >>
На страницу:
8 из 11