Восход

Восход
Алекс Эдельвайс

В далёком мире появился новый вид людей – очередная ступень эволюции, представители которой обладают сверхспособностями. Общество не принимает их, проводя над ними бесчеловечные эксперименты, и последние решают, что мир должен принадлежать им одним. Глава военной Организации, взявшейся воплотить эту цель в жизнь – сильнейший человек, страдающий, однако, от раздвоения личности; его вторая личность – обычный школьник. Удастся ли ему справиться с этим, и каким будет новый мир?

Алекс Эдельвайс

Восход

F?hr ein Dasein zwischen Menschen,

Ausgesetzt, doch ganz allein.

Das dumme Fleisch zeigt mir die Grenzen,

Mein Hirn den Weg, mich zu befreien.

Zur?ckgeworfen auf mich selbst,

In Gedanken ganz allein,

Bleibt mir nichts und doch genug,

Kein Teil dieser Welt zu sein.[1 - (нем) Влачу существование средь людей.Покинут. Брошен. Одинок.Показывает тело мне предел;К свободе путь – мыслей поток.Отброшен к самому себе,Один и в мыслях, и в делах.И этого сполна хватило,Чтоб от тюрьмы остался прах.(авторский вольный перевод)]

Ewigheim „Zwischen Menschen“

Часть 1. Через тернии к звёздам

Глава 1. Чужой среди своих, свой среди чужих

Гладкие стены бункера отливали голубоватым – всё из-за подсветки, должной имитировать дневной свет. Сыроватый воздух прекрасно пропускал через себя малейший звук, распространяя его на большие расстояния. Сейчас в этих подземных убежищах и складах, сохранившихся ещё со времён Третьей Межпланетной, царила пустота.

Однако так только казалось на первый взгляд. Вскоре из глубины коридора резко ударил лязг захлопнувшейся двери, а затем послышались стремительно приближающиеся, будто вбивающие гвозди в пол, шаги.

Вот уже от металлических стен стали отражаться голоса. Один из них был отчаянный, второй железно-раздражённый, с оттенком вечного презрения.

– Да кем Вы вообще себя возомнили?! – в полнейшем исступлении и забытьи вскричал один из голосов. – Вы тут не один, и не имеете права игнорировать разумные доводы других!!!

После этих слов голоса на время затихли, остались лишь шаги; из-за поворота вышло несколько человек. Тот, что шёл впереди, был одет в чёрную накидку. Из-за подсветки его бледное лицо казалось голубоватым, а серые глаза поблескивали металлом. Чуть позади него, справа, стараясь находиться на одном уровне, почти что бежал другой человек – мало чем примечательный, слегка взъерошенный. По левую сторону шагал высокий человек с длинными рыжевато-золотистыми волосами, собранными в хвост; в свете ламп его лицо казалось каким-то зеленоватым. Сзади шло ещё несколько.

Как только прозвучала последняя реплика, человек посередине остановился. Уставившись перед собой и даже не смотря на того, кто это прокричал – а был это тот, кто шёл справа – он произнёс:

– Кем я себя возомнил? Для тебя сейчас более актуален вопрос, кем ты себя возомнил.

Повисла какая-то зловещая тишина. В безэмоционально сказанных словах чувствовалось раздражение, граничащее с яростью.

Внезапно произнёсший их обернулся.

– Каэл, отойди.

Рыжий человек молча отступил к стене. Даже в полумраке его зрачки сузились до неузнаваемости, а пальцы не переставали издавать нервный хруст.

– Боюсь, наши представления о разумности несколько рознятся, – сказал затем человек в чёрном.

Не прошло и секунды, как стены бункера зазвенели внезапным криком, переходящим в хрип. Ничем не примечательный человек, шедший справа и бросивший столь неосторожное высказывание, теперь стал самым примечательным из всех – его тело внезапно приняло форму мешка, повалившись на пол; целым оставался только позвоночник и, соответственно, шея. Он не переставал кричать; его полопавшиеся капилляры на глазах почти что окрашивали белок в красный.

Полежав так какое-то время, он наконец затих – окончание его страданий ознаменовал легкий хруст в шее.

– Отвратительно… И откуда только такой взялся.

– Гил, Вы ведь могли просто поставить его на место, – сказал Каэл, когда они с человеком в чёрном остались наедине.

Гил посмотрел на него непонимающим взглядом.

– У таких, как он, нет места, – сказал он затем. – Особенно в Организации.

– Я просто хотел добавить, что Ваша жестокость всё чаще отпугивает людей.

– Мне нет до этого дела. Я не требую никакого особого отношения; лишь бы беспрекословно подчинялись. А это мне, в силу моих способностей, и без того обеспечено. Этот же случай вообще особенный.

– Почему же? Разве это была не простая спесь?

– Нет. У этого человека напрочь отсутствовало чувство иерархии – я это не впервые за ним замечаю. Я уже не раз подчёркивал важность иерархии на первых порах, не говоря уж о нашем нынешнем состоянии борьбы. Если человек выше тебя, ты это кожей должен чувствовать. Можно сказать, я не только устранил назойливую проблему, но и избавил его от последующих метаний.

Выждав небольшую паузу, он добавил:

– А ты задаёшь в последнее время слишком много ненужных вопросов.

– Я не хочу Вас раздражать. Просто порой мне бывает важно разобраться.

– Каэл. Мой принцип ты знаешь – в этой жизни я делаю либо то, что хочу, либо то, что считаю своим долгом. Частенько это совпадает. Полагаю, с твоими-то мозгами этого достаточно, чтобы разобраться.

***

Рэйт проснулся совершенно разбитым. И хотя мягкий свет будильника, наряду с ненавязчивыми звуками, действовали на психику как можно более успокаивающе, внутреннее состояние было полностью поломанным. Пробормотав, как обычно, сожаления о том, что он до сих пор не умер, он глубоко вздохнул и заставил себя стащить своё тело с кровати.

Он не помнил, когда последний раз ощущал присутствие. Своё присутствие в этом мире. Иными словами, когда у него последний раз было чувство осознанности. Эта шестерёнка уже давно вертелась по инерции; правда, то, чего инерция обеспечить уж точно не могла – социального прогресса. Будучи восемнадцатилетним молодым человеком, Рэйт всё ещё был в 10 классе общеобразовательной школы номер 666.

Вот опять он тащится туда же. Ну ничего, дни проходят быстро, если на уроках читать, смотреть анимацию или рисовать. Если, конечно, тебя не посадят за первую парту, где назойливые одноклассники пялятся своими злющими всевидящими глазами, постоянно выискивающими повод для насмешек и издевательств. К последнему Рэйт, хоть и имел огромный стаж за спиной, привыкнуть никак не мог.

Вот он подошёл к контрольно-пропускному пункту. Теперь надо широко открыть глаз – несмотря на то, что из-за вечного недосыпания они превращались в щёлочки с утра – для сканирования радужки. Это была всегда трудная задача.

Стоял он так несколько минут, пока не понял, что результата никакого нет. В недоумении Рэйт набрал код экстренных вызовов – если сегодня он снова не придёт, его точно вызовут к директору, и мать будет орать куда больше обычного… Робот-охранник проговорил вежливым женским голосом: «Объявлена чрезвычайная ситуация ввиду повышенной террористической опасности. Если Вы учащийся, пожалуйста, оставайтесь дома».

«Террористической опасности?.. Вот те на…»

Мгновенно Рэйт обрадовался, что учёбы в ближайшее время не будет. Чуть ли не вприпрыжку он понёсся домой. «Возьму рисунок, уйду далеко-далеко в парк, там никого не будет…»

«Или, может, по подземке погулять? Авось наткнусь на теракт… Хотя, нет. Если мне ещё и руки-ноги поотрывает, а жить при этом буду, то совсем уж плохо станет».