Восход

Человек в белом костюме и это проглотил; ситуация невероятно выводила его из себя – такого невыгодного положения он, привыкший всегда руководить ситуацией, ещё ни разу не имел. Однако «хочешь жить – умей вертеться».

– Так вот, – продолжил он. – Подобно тому, как не может быть на планете одного климата повсеместно, не бывает и исключительно хорошо или исключительно плохо. Причём если климат зависит от внешних условий – на севере холодно не потому, что тепло на юге, – то жизненный баланс как раз-таки регулируется живыми существами. Жертва мертва, но хищник сыт. Иными словами, у всего есть обратная сторона; не исключение и новый лучший мир. Не бывает чистого идеала.

– Ваше понятие баланса вполне применимо к дикой природе; однако я не вижу, как оно применяется к людям, – сказал Гил. – Чтобы кто-то выиграл в лотерее, скажем, не должен никто где-то умирать или страдать.

– О, я Вам объясню, как это применимо к людям. Я уверен, мы найдем с Вами общий язык, – на этих словах оппонент достал из кармана пиджака флэшку.

На большой панели высветилось изображение – это была карта мира.

– Как видите, перед Вами обычная карта.

Затем он пролистнул слайд.

– Это тоже карта, но с учётом прогнозов на пятидесятилетие вперед. Видите то, что синеньким цветом?

– Это вы что же, мир собрались захватить? – усмехнулся Гил.

– Нет, упаси боже! Мы не завоеватели какие-то; мы за мир во всем мире. Тут мы возвращаемся к балансу. Знаете, в обществе есть отличный регулятор этого баланса – это, как Вы до этого правильно упомянули, деньги. Это я говорю к тому, что примерно через полвека Вторая Зона окажется в долговой яме; а поскольку кроме территории расплачиваться вам – прошу прощения, им – нечем, то территория достанется Первой Зоне. Четвёртую Зону ждёт полная зависимость и, как следствие, дальнейшее поглощение.

Каэл чуть было не прыснул. «Интересно, и сколько же времени у него ушло на то, чтобы придумать эту дичь…»

Выждав небольшую паузу, он продолжил:

– Возвращаясь к обратной стороне всего сущего. Эта карта с учётом нынешних условий, конечно же, не совсем верна; помимо денег, в мире появился ещё один регулятор баланса. Это вы. И теперь я понимаю, что Первой Зоне и вашей Организации дана одна и та же функция. Но не подумайте теперь, что я ставлю нас на один уровень с вами; вовсе нет.

Он многозначительно посмотрел на Гила.

«Психолог, однако», – подумал Каэл.

– Я прекрасно осознаю своё положение как человека, – продолжил тот, – и не собираюсь претендовать на равное отношение; это простая иерархия, и я её понимаю.

«Эстер не предатель, значит… Скоро слово в слово заговорит. Побоялся бы хоть…»

– Именно поэтому я хочу предложить Вам следующую модель на рассмотрение. Чтобы не нарушать вечный дуализм и чтобы сохранять баланс, необходимы, я считаю, всё же два элемента. Это ваше новое государство и Первая Зона. Как я уже говорил, мы ни в коем случае не ставим себя с вами на один уровень; мы будем той самой обратной стороной, тенью идеального мира.

Тут Каэл совсем издёргался. Гил частенько называл себя Тенью, чем вызывал и насмешки, и опасения.

– Мы станем тем, – продолжал представитель Президента, – что будет снабжать идеальный мир вполне себе материальными ресурсами, не вмешиваясь в его существование. Вы ведь не думали за счёт святого духа жить, да? – в последней фразе ему с огромным трудом удалось подавить смешок.

Гил устало вздохнул, выждал секунду-другую и сказал:

– Понимаю, обидно и даже невозможно терять статус ведущей мировой державы, да ещё и из-за каких-то самозванцев-идеалистов[3 - Здесь слово «идеалист» используется в устаревшем значении: тот, кто идеализирует действительность, мечтатель]. Сказать «террористов» язык не повернулся – знаете, я искренне считаю, что террористы те, кто продавал Третьей Зоне оружие, а не те, кто прекратил, наконец, бессмысленную жизнь этих несчастных. Но это так, к слову пришлось; возвращаясь к Вашему вопросу – со святым духом Вы, пожалуй, загнули. У нас есть кое-какие соображения на этот счёт, а именно: первое время мы будем использовать часть людей, оставшихся в живых, в качестве рабочей силы. В остальном проблемы не вижу – нас куда меньше, чем вас, ресурсов тоже требуется гораздо меньше; да и не собираемся мы по всей планете расселяться, боже упаси. С автоматизированным трудом проблемы материальных благ тоже не вижу; а что касается знаний – именно для этого мы и оставим лучших ваших представителей в живых; и, к Вашему величайшему сожалению, не только из Первой Зоны. В качестве бонуса за их старания позволим им, так сказать, умереть естественной смертью.

Сказанное свалилось на представителя Первой Зоны как куча снега, окатив его паническим холодом неминуемого поражения. В этот раз спектакль не удался; а в голосе Гила чувствовалась такая железная неизменность, такая ледяная насмешка, что его оппонент впервые всерьёз задумался, отнесут ли его самого к числу людей, которым позволено будет «умереть естественной смертью».

– Вы что, просто собираетесь уничтожить человеческую цивилизацию? – бесстрастно спросил он. – Но вы ведь не сможете построить идеальный мир без предыдущего опыта. Вы будете, как маленькие дети…

– Мы и не собираемся уничтожать цивилизацию. Все её достижения достанутся нам – в том числе и искусство – тем более что созданию этих достижений во многом поспособствовали наши же люди в разное время. И если уж брать предыдущий опыт, то, поверьте, не только у вас… Чему Вы меня пытаетесь научить? Вы, представитель государства, в котором социальное расслоение едва ли не достигает точки, за которой разве что рабство – и всё из-за того, что вы бездумно размножаетесь без конца и края.

– Но ведь Вы сами вечно говорите об иерархии! – отчаянный аргумент вклинился в монолог.

– Вы сравниваете изменчивый социальный статус и то, что дано от природы и чувствуется на уровне сознания? Что ж, мне казалось, Вы не идиот.

Представитель Первой Зоны кожей ощущал, как всё катится к чертям. Однако контрольный выстрел ждал его впереди.

– И, знаете, – продолжил Гил, – Вы ведь ещё больший идеалист, чем я. Вы тут вещали о каком-то совершенном мире, о балансе сил и так далее. К чему вся эта философия? Будьте проще. Я всего лишь хочу обеспечить своему виду процветание без всяких помех. Ну, а ещё – вы все нам единогласно не нравитесь.

Вот это уже было окончательным поражением. Если до этого представителя Первой Зоны будто окатило кучей снега, то теперь ему как бы выстрелило в голову вакуумным пистолетом – в ушах от пронзительной тишины звенела тончайшая струна; на уши давило, а дыхание участилось – вместе с ударами сердца, колотившего теперь в грудную клетку со страшной силой.

Внезапно он понял, что это конец. Казалось бы – так просто, но так невероятно. Всю жизнь он привык быть хозяином положения; не было ситуации, из которой нельзя было бы выйти – с помощью личных качеств, влияния, денег, наконец. А тут…

В его позвоночник вцепился ледяной холод. Ведь он даже не предполагал, что дело обернётся так. Успех уже стал неотъемлемой составляющей его жизни; его парализовало.

Ведь теперь всё, что ему оставалось – это нажать на кнопку. Кнопку, которая уничтожит его и всех, сидящих в помещении – и спасёт человечество. Кнопку, о которой он и думать до этого не хотел.

Тут в его мозг стал въедаться мерзкий, коварный жучок.

– Разрешите задать вопрос?

Гил кивнул, улыбнувшись.

– Я войду в число людей, которые выживут?

«Я хочу жить. Я просто хочу жить. Я не хочу умирать».

– Даже если я скажу, что нет, Вам всё равно не хватит духа нажать на эту злосчастную кнопку, – рассмеялся Гил.

Представитель Первой Зоны вздрогнул. На лице весьма заметно выступил холодный пот. Верно, на кнопку нажать он не сможет. И выжить теперь он тоже не сможет. Это провал. Впрочем… а вдруг…

– А даже если бы и хватило, – продолжил Гил, – результат был бы нулевым, как и моя реакция на то, что Вы сейчас собираетесь мне предложить.

На этих словах он достал пистолет и стал покручивать его в руках. А вот это точно провал. Заместитель президента Первой Зоны очень хорошо был осведомлён о привычках людей Организации – теперь он знал, что будет дальше.

Впрочем, думать он всё равно не мог. Он привстал с места, подняв руки вверх. Он смотрел Гилу в глаза; по лицу текли слёзы.

– Умоляю… Все деньги мира!!! Будете жить, как король – всё что пожелаете, в любую секунду…

Тут его голос сорвался; он говорил чуть ли не сквозь истерику, вряд ли слыша себя.

– Мировое господство – оно Ваше, безоговорочное, неотъемлемое!!! Любой человек даже мечтать об этом не может!!!

– Коим я не являюсь, – усмехнулся Гил.

– Не убивайте меня.

Эта вырвавшаяся реплика эхом отразилась от стен большого зала.

После этого он уставился на пистолет и стал дышать часто, хватая воздух ртом, как выброшенная на поверхность рыба.