1994. Русский роман ужасов

Во-первых, в домах на улице Вильямса отсутствовал водопровод. Эти хмурые бараки наспех слепили лет тридцать-сорок назад в качестве временного жилища для рабочих, строивших 311 квартал. Когда строительство закончилось, развитой социализм позаботился, чтобы добро не пропало зря. Заселили туда людей на ПМЖ. И вот, жильцы уже почти попали в коммунизм, а водопровод так и остался несбыточной мечтой.

Во-вторых, когда в окрестных хрущевках отключали воду, их обитатели хватали ведра, канистры, бидоны, пластиковые бутылки и тоже устремлялись сюда. Становились в очередь, вступали в перепалки, сплетничали, ругали Ельцина и демократов.

Вода из колонки стекала по крутой горке, и зимой овражный склон покрывался толстой ледяной коркой. Это был самый популярный зимний аттракцион у местных ребятишек. Тех, что поменьше, приводили родители, остальные приходили сами. На дне оврага валялись старые покрышки от автомобилей. На одну такую помещалось двое-трое ребят. Визжа от восторга, они скатывались на много метров вниз, взмывали в воздух с небольшой дамбы и рассыпались, словно горсть песка.

Артем и Денис хлебали воду так, чтобы потом от резкого движения в боку могла образоваться кровавая трещина.

Напившийся до тошноты Артемка всем своим весом давил на упрямый рычаг колонки, а Дениска горстями отправлял в рот ледяную воду с привкусом железа. В этот момент к улице Вильямса спустились по неровной пыльной дороге, переваливаясь с боку на бок, две милицейские машины – «козел» и «жигуль». Они остановились метрах в десяти от колонки. До ребят долетели обрывки разговора из салона. Менты выспрашивали у кого-то, как куда-то проехать. Им отвечал хриплый пьяный голос. Говорящий, судя по интонации, оправдывался.

– Куда… сука… отвечай… вышибу…

– Да я же ска… другой стороны…

– Пьянь… бензин… из-за тебя… а вы почему молчали?

– Вы быстро… – женский голос. – … я не успела…

Артем поднял голову и навострил уши, словно дикий зверь.

– Мне кажется или это дядь Юру в мусоровозе везут? – сказал он.

– Не знаю, не расслышал. Может, и его, – ответил Денис.

– Ты в курсе, что у него дача рядом, по ту сторону моста?

– Нет. А ты откуда знаешь? – Денис всегда удивлялся чрезмерной осведомленности Артема.

– Я все знаю, – с самодовольным видом ответил тот.

Денис хмыкнул.

– Побежали на ту сторону, поглядим, что к чему! – предложил Артем.

– Не вопрос, – согласился Денис.

– Наверняка он жену свою там спрятал, – говорил Артемка на бегу. – В смысле, труп. Менты его сейчас раскалывать будут прямо на месте.

Они пробежали под мостом по стеклянному крошеву вперемешку с сигаретными бычками. Нырнули в полоску высокой травы, которая отделяла неряшливый, словно выпущенные кишки, коммуникационный узел от дачного поселка. Машины, подскакивая на овражных ухабах, направлялись туда, к дачам.

Мальчишки, представляя себя ловкими парнями с Дикого Запада, дождались, пока «мусоровозы» проедут немного дальше. Короткой перебежкой переместились к крайнему дачному заборчику. Изгородь была не бог весь какая, по колено в высоту, так что дальше пришлось передвигаться на четвереньках.

Как только грунтовая дорога оборвалась у узкой тропинки, машины остановились. Школьники наблюдали за происходящим из-за корявого ящика для скошенной травы.

Из машин лениво вывалилась куча людей.

Главного было несложно узнать – смурной тип в гражданском, с вечно недовольной харей. Со вздувшимся, похожим на экзотическую фиолетовую гусеницу шрамом на лбу. Смотрит на всех как на говно. Навряд ли когда-нибудь улыбается. Только разве что во время пыточных допросов. И курит не переставая.

Два снулых мальчика-конвоира с усиками девственников вывели под ручки шатающегося дядь Юру. Тот был похож на побитого пса. Лицо посинело и заплыло. Глаз не видно. Недельная щетина. Давно не стриженные, свалявшиеся волосы торчат колтунами, как у немытой цыганской кобылы. Ноги заплетаются, еле идут.

Была еще сухая пожилая женщина с тугим пучком на голове – Зинаида Павловна Кузнецова, школьная биологичка. Редкостная мымра. Детей люто ненавидела, все жилы из них вытягивала. Одно слово не так сказал – садись, два. Прозвище – Швабра Смерти.

– А она тут что делает? – шепотом удивился Денис.

– Она мать его жены, – без колебаний ответил Артем.

Глаза Дениса приобрели форму тарелок для салата оливье.

– Чего уставился? Думаешь, почему она в нашем подъезде постоянно ошивается?

Денис вспомнил, что действительно несколько раз встречал биологичку в своем подъезде, но не придал этому значения. А оно вон как, оказывается.

Один из ментов остался с сонным видом слоняться возле машин. Процессия скрылась из виду.

Артем и Денис передвигались, прячась за изгородями и кустами смородины.

Дачный участок Юрия приютился прямо под тем склоном, на котором стоял склад с законсервированными трупаками. Между дядь Юриным огородом и складом – метров десять сухостоя и бурелома. Вглядевшись в сплетения ветвей, можно было различить очертания ржавой металлической коробки.

Школьники улеглись за поваленным стволом и продолжили наблюдение.

Следователь, не вынимая тлеющей сигареты из сжатых зубов, раздавал указания. Биологичка стояла спиной, демонстрируя свой тугой пучок. Про пучок Кузнецовой ходили легенды. Она, казалось, никогда его не расплетала. Из него никогда не выбивалось ни одной волосины. Ни при каких обстоятельствах. Даже когда один из старшеклассников запустил прямиком в этот самый пучок линейкой. Кто-то утверждал: если подкрасться к карге сзади и выдернуть шпильку, то старуха вся начнет бурлить, распадаться и источать ядовитую вонь. Многие смельчаки заявляли о готовности проверить это, но, едва доходило до дела, шли на попятную.

У Дениса и Артема биологию вела другая учительница. Однако, по слухам, в наступающем учебном году она намылилась в декрет. Их параллель должна была понести кару за все мыслимые и немыслимые грехи. За легкую и беззаботную жизнь.

Пучок глянцево сиял в лучах солнца. Женщина стояла неподвижно, наблюдая за происходящим. Одну ладонь она прижала ко рту, а пальцами другой вцепилась в ткань черной юбки. Даже в жару этот цербер носил темную юбку и вязаную кофту, которая висела на плечах, как на швабре.

Следователь отдал приказ обшарить крошечную хибарку для хранения садового инвентаря. Все его подчиненные в составе четырех человек набились внутрь (как им это удалось, одному богу известно) и принялись там греметь как слон в посудной лавке.

Пока они хозяйничали в несчастном домишке, дядь Юра скромно стоял в сторонке. С каждой секундой его шатало все сильнее. Взад-вперед, взад-вперед, как неваляшка. Из носа поползла нить густой желтой слизи. Наконец он не выдержал и рухнул костлявой задницей на землю. Если бы не случайно подвернувшаяся кочка, опрокинулся бы на спину.

– Что, стоять тяжело? – ухмыльнулся из дверного проема здоровенный жлоб, сдвигая пропотевшую фуражку на затылок.

– А ну, вышел оттуда и прочесал территорию! – прикрикнул на него следователь, подкуривая новую сигарету.

– Есть, – ответил жлоб, мгновенно понурившись. Потряхивая желеобразным брюхом, обтянутым голубой рубашкой, он принялся прохаживаться туда-сюда.

Из домика выкидывали ящики, покореженные тяпки с намертво присохшей грязью, два гнутых ведра, еще какие-то железки, рваные куски пленки для теплиц. Все это пребывало в таком негодном состоянии, что даже дачным ворам и цыганам до сих пор не приглянулось.

– Тут ничего, – сообщил занудный голос из домика.

– Видишь бочку? – спросил Артем у Дениса шепотом.

– Ну да. Сдвинута.

– Ага. И под ней яма такая нехилая, как будто что-то было закопано. А потом как будто выкопали.

– Ну да, похоже.

– Зуб даю, там был труп его женушки, теть Лены.