1994. Русский роман ужасов

Он приник ухом к двери и прислушался. Родители сопели в четыре дырки. Он подошел к окну, взобрался на подоконник, приподнял накомарник и высунул голову в форточку. Издалека доносились пьяные вопли. Во дворе царила глухая, жаркая тьма. Было пусто. Только коты и собаки время от времени шныряли туда-сюда.

Денис посветил три раза фонариком на ствол березы перед окнами. Через несколько секунд то же самое сделал кто-то другой.

Порядок. Артем не проспал. Может, уже околачивает груши под козырьком подвала. Ему ведь ничего не стоило слинять прямо через окно. Первый этаж ведь.

Денис рассовал пожитки по карманам и отправился в путь.

Он помнил, что дверь его комнаты слегка поскрипывала. Многочисленные ночи хождений в туалет научили его приподнимать дверку и открывать ее не сразу, а постепенно. В этот раз он потратил целых три минуты. Треклятая стерва даже не пикнула.

Следующей задачей было бесшумно пройти по залу до прихожей. Денис на ходу вспоминал и обходил скрипучие места на полу. Один раз просчитался.

Замер.

Не двигался несколько минут, пока ноги не замлели.

В кромешном мраке прихожей случайно натолкнулся на мамины тапки. И это едва не сгубило все на корню. Один тапок с шаркающим звуком проехался по полу. По телу Дениса прошла дрожь.

Отец беспокойно заворочался и проворчал что-то невнятное. Потом встал.

Изо рта Дениса вырвался беззвучный крик.

Что теперь делать? Сейчас меня спалят и обругают – и никуда я не пойду. Зачем я вообще в это ввязался? Что я там хочу увидеть? Старую бомжиху, которая спит в подвале и ищет пожрать по ночам? Надо было не соглашаться…

Отец поднялся с кровати, нашарил в темноте тапки и сделал первые шаги к туалету.

Денис скользнул за открытую дверь ванной.

Папа щелкнул выключателем, зашел в туалет и закрыл дверь.

«Возможно, это надолго», – тревожно заключил внутренний голос.

Сидение на горшке было для отца своего рода ритуалом. Он выкуривал там сигаретку, размышлял о жизни и мироустройстве или почитывал книгу.

Клацнул унитазный кружок. Потекла вялая струя, которая быстро иссякла. Удрученный вздох. Шелест книжных страниц.

Нет, только не сегодня!

Совсем скоро книга шлепнулась на плиточный пол. Не заладилось. Отец еще несколько минут восседал на своем белом троне и вздыхал об испорченной ночи, даже не догадываясь, что его разбудило.

Денис ждал, боясь дышать.

Папа поднялся с унитаза, тихо открыл дверь и вернулся к себе на диван, ничего не заподозрив.

Теперь надо было дождаться, пока он уснет. В последнее время он засыпал совсем не так быстро, как в более молодые годы.

Артем подождет еще минут пятнадцать и вернется домой, к бабке не ходи. Утром будет проклинать и обзывать последними словами. Если его самого, конечно, не засекли.

Пока отец захрапел, прошло минут десять.

Денис дождался, пока храп станет увесистым, как гиря. Проверил наличие ключа в кармане шорт. К счастью, верхний замок открывался легко и почти бесшумно. Дениска повернул ручку. В прихожую проник желтоватый свет с лестничной площадки.

Теперь – быстро выйти и прикрыть дверь.

Получилось.

Ему бы ликовать от этой маленькой победы, но, оказавшись посреди безмолвного пустого подъезда, он еще раз сокрушенно подумал, что не следовало в это ввязываться.

Может, вернуться, пока не поздно?

– Э, – голос на лестничном пролете выше.

Денис подпрыгнул на месте. Обернулся.

– Долго я тебя ждать должен? – спросил Артем шепотом. – Стою тут уже три часа как дурак, ей-богу.

Стоял он, конечно, не три часа, а минут пять, но по охреневшему лицу было понятно: он на измене. Что-то происходит.

– Оно там уже шевелится, копошится! Быстрее вниз!

Они ссыпались по лестнице на первый этаж и встали у дверей подъезда.

Из полуподвала доносились скрежет трущихся друг о друга кирпичей, клацанье пластмассового мусора, ворошение старых тряпок.

Оно просыпалось.

Школьники спрятались за внутренней дверью подъезда. В ней как раз было две дырки – не то от замков, не то просто так. Сквозь них можно было наблюдать за происходящим, оставаясь незамеченным. В случае опасности выскочить во двор и смахаться куда глаза глядят – раз плюнуть.

Артемка уселся на корточки и приник правым глазом к нижнему отверстию. Денис стал наблюдать сквозь дырку на полметра выше.

В подъезде на днях поставили новые лампочки, которые никто не успел ни выкрутить, ни разбить. Поэтому все было хорошо видно.

Внизу, в полуподвале, нарастал шум. Обитатель вставал, спотыкался, падал, тыкался в стены. Иногда издавал звуки, от которых у Дениса сводило желудок. Знаете, бывает такое, когда очень страшно.

Звуки были вроде как человеческими, а вроде как и нет. То есть горловые, но такие, что ни один человек с нормальным речевым аппаратом их не изобразит толком. Не то рычание, не то бульканье. Словно у обитателя полуподвала отсутствуют голосовые связки, а в горле клокочет кипящий чайник.

Оно еще несколько раз потыкалось в стены, один раз упало и наконец нащупало лесенку из четырех ступеней, ведущую к выходу.

– Начинается, – шепнул Артем.

«Как будто без тебя непонятно было», – подумал Денис, но ничего не сказал. Ему было страшно до рези в животе. И он не боялся ничего конкретного. Он просто боялся. Боялся, что откроется эта чертова блевотно-зеленая дверь.

Доски вибрировали от громкого горлового клокотания. Оно выражало не то недовольство, не то какую-то другую эмоцию. Шаги тоже звучали неестественно. Ноги подволакивались, но не как у стариков, а как будто они были… мертвыми, что ли. Словно их передвигал кто-то посторонний. Как огромная кукла в уродливом кукольном театре, где все представления – безумная пьяная импровизация.

Толчок в дверь.

Она распахнулась настежь и грохнула о стену. В нос ударил кисловатый запах с примесью гнильцы.

Чувствуя дискомфорт в области паха, Денис пожалел, что не отлил перед вылазкой.