Вода

– Юрий! У вас есть дети, Никита?

Никита промолчал.

– У меня есть сын. Он просил остаться с ним, но я не мог, ведь мой долг помогать людям.. .– мужчина вновь раскашлялся. – Он вместе со своей мамой в зоне Б. Это в полутора тысячах километров отсюда. Там воды было ещё умеренно, но она повышается с каждым днём всё больше и больше.

– Юрий! Где эта зона?

Мужчина начал отключаться. Никита приблизился и слегка ударил пощёчину. Тот очнулся.

– Где эта зона?

– Какая зона? Нам было приказано принять участие в эвакуации населения Петербурга. Всего назначено около десяти вылетов. Задействовано около сорока вертолётов.... – мужчина вновь начал терять сознание. Никита схватил его за жилет и попытался поднять на байдарку, но чуть не перевернулся.

– Юрий! Юрий! Пожалуйста, не отключайтесь!

Тот вновь что-то пробормотал.

– Юрий! Сколько ещё вылетов осталось? Какой это был вылет?

Но Юрий больше не ответил. Никита попытался нащупать пульс, но ему это не удалось. Никита отпустил мужчину и через секунду почувствовал, как слёзы начали наворачиваться на глаза.

– Да что это такое! – прокричал он. – Господи, ты что, издеваешься? Что происходит, твою мать! Сколько можно уже смертей? Сколько? – его голос эхом пронёсся по улицам этого городка, между домов и верхушек деревьев, торчащих из воды, но ответа на его вопрос так и не поступило.

Собравшись с духом, Никита оглядел всё вокруг. Мгновенно он обнаружил ещё несколько неактивированных дымовых шашек. Подплыв ближе, он с легкостью выловил их из воды и закинул их в ноги. Затем, обогнув вертолёт, он проплыл ещё немного, оглядев людей, но признаков жизни так и не обнаружил. Долго не думая, он снял с нескольких умерших жилеты, после чего закрепил их на байдарке. "Времени прошло уже прилично, дети, скорее всего, уже проснулись", – подумал Никита и принял решение возвращаться.

Отплывая всё дальше от места крушения, в голове у Никиты проносились мысли одна за другой. В Петербурге началась эвакуация, с одной стороны, это хорошо, а с другой – сколько же людей осталось в живых, если было достаточно лишь сорок вертолётов и десять вылетов? Это было неважно, главное из того, что он услышал, было то, что всё же есть зона эвакуации, и по-видимому, не одна, так как у них есть и буквенное обозначение. Следующее, что было важно, так это тот факт, что в Петербурге были выжившие, а это означало лишь то, что надежда на ее выживание есть…

– Мне нужен только ты! Саша, только ты!

– Хотелось бы мне тебе поверить! – Саша говорил спокойным голосом и с улыбкой на лице. – По-моему, я это уже слышал! Ты знаешь, я что-то не верю тебе. Но… Но я хочу тебя, поэтому с этих пор ты будешь на привязи. Распорядок дня я ещё организую, и у меня он получится очень неплохим. А связано это, как ты знаешь, с моей профессией. Забавно получается! Теперь никому не нужны ни деньги, ни покупки. Свобода! Ты знаешь, я счастлив! Никого вокруг, только я и женская особь рядом, что периодически способна принимать меня как мужчину. И для этого тебе нужно просто не сопротивляться! Вот и всё! – он внимательно взглянул на неё. – Так что если ты согласна, то просто кивни! А если нет, то мне придётся, скорее всего, избавиться от тебя! Как бы мне ни было печально. Подумай хорошенько, Ань! Мы ведь не чужие люди друг другу!

У Ани слёзы текли рекой, говорить она не могла, поэтому просто положительно кивнула головой…

На обратном пути Никита решил проплыть, обогнув городок. Там ранее находился частный сектор, а ещё он помнил, что это место находилось у реки. Название он не помнил, а, точнее, и вовсе не знал, но припоминал, как по правую руку извивалась река, уходя вдаль, огибая городок. Спустя минут десять, отплыв от потерпевшего крушения вертолёта, Никита находился над крышами частных домов. Сквозь воду виднелись дымоходы, краем торчавшие над поверхностью, где-то и вовсе торчала уголком часть крыши. Никита плыл не спеша, оглядывая всё вокруг.

В какой-то момент Никита проговорил про себя, улыбнувшись – «тот, кто ищет, тот найдёт!» Метрах в ста от него, у плотных зарослей, Никита приметил одиноко дрейфующую резиновую лодку. Никита ускорился и вскоре был уже рядом с ней. Приближаясь, Никита обнаружил над лодкой небольшое тёмное облачко. "Мухи", – подумал он, готовясь к худшему. Лодка оказалась не пуста, в ней вместе с водой на борту находился труп мужчины. Тело уже начало подвергаться разложению, по-видимому, он был мёртв уже значительное время.

Никита подавил рвотный рефлекс, прикрыв рот. Деваться было некуда, следовало перевернуть её и освободить, похоронив бедолагу в этой водной пучине навсегда.

"Как быстро мы превратились в корм для рыб", – подумал Никита, увидев, как тело поплыло, отдаляясь от него всё дальше, в сопровождении тёмного облачка. С первого раза перевернуть лодку не удалось. Вес трупа, да и самой лодки был существенный, поэтому Никите пришлось воспользоваться близстоящими деревьями, облокотившись о них, чтобы не перевернуться самому.

Лодка была не плоха. Рыбацкая, надувная, с небольшим мотором. Открыв бачок, он обнаружил, что запасы топлива иссякли, но по бокам с каждой стороны были зафиксированы вёсла. Запах исчез либо Никита привык к нему, но, несмотря на это, было бы не плохо всё же сполоснуть её. Никита привязал один край своей веревки к носу лодки, а второй обмотал вокруг себя. "Пора возвращаться", – произнёс Никита про себя и отправился к дому, где его ожидали детки.

– Ну где же папа ?– без конца произносила Настя, сидя у окна и смотря вдаль.

В какой-то момент после завтрака, что показался детям настоящим пиром, они оба, а в последствии и сама Маргарита сидели у окна. Их внимание привлек один момент. Им были отголоски дыма, возвышающиеся к небу.

– Что то произошло! – произнёс Артём и, недоверчиво повернувшись к Маргарите, спросил. – А почему папа не дождался, пока мы не проснёмся?

– Этого я не знаю. Он попросил только накормить вас завтраком и сказал, что вскоре вернётся. Не волнуйтесь, я вас очень прошу. У вас замечательный папа. И он вскоре вернётся. Я в этом уверена на сто процентов.

–А почему вы не уплываете отсюда? У вас нет семьи? – спросила маленькая Настя.

Маргарита улыбнулась.

–Вся моя семья за стеной, и я должна бороться за нее до самого конца. Поэтому не могу уплыть. Ведь мой папа очень сильно болен.

– Вы его лечите?

– Да, малышка, лечу. Как только он поправится, то мы с ним, как и вы с вашим отцом, отправимся в наше с ним путешествие! – она шмыгнула носом и с улыбкой продолжила. – Оставайтесь со своими близкими до самого конца! И оберегайте их.

Настя после, стоя у окна, дала себе обещание о том, что она, когда вырастет, будет так же, как и Маргарита, защищать и оберегать своих маму и папу от всех напастей.

– Папа! Папа! Он плывёт! – запрыгала Настя на месте.

– Где? Где? – подбежав с улыбкой спросил Артём и, увидев воскликнул, – папа!

Никита плыл на их байдарке, а позади следом на привязи плыла резиновая лодка с двумя оранжевыми жилетами на борту…

11

Узоры на стекле напоминали зимнюю стужу, будто вот-вот наступит Новый год. Правда, в отличие от хорошего настроения и чувства некоего волшебства, на душе было совершенно пусто. До праздника было ещё несколько месяцев, а заморозки уже периодически наступали. Из-за высокой влажности начался сильный кашель, периодически она чувствовала металлический привкус во рту, и мысли, что приходили при виде кроваво-жёлтой мокроты, пугали. Но пугал не только факт возможной пневмонии, но и так же то, что пропала менструация. Она проходила через эти моменты несколько раз в жизни, поэтому понимала, когда начались первые признаки беременности. "Только этого не хватало!" – произнесла она про себя, когда этот факт подтвердился. Ее периодически мутило и пару раз и вовсе вырвало. Саше не понравился этот момент, поэтому он попросил ее саму всё убрать. С привязи он ее снял буквально через пару дней, осознавая, что ей и так некуда деваться, и что его сила и превосходство гораздо выше, чем у неё. Так и было на самом деле. Аня понимала, что если она хочет прожить гораздо дольше, то следует во всём идти на поводу у этого съехавшего с катушек мужчины. А, может, всё было наоборот, и это она съехала с катушек ещё в тот момент, как только согласилась на отношения с ним. Точного ответа не было. Ещё пару раз с той эвакуации она слышала лопасти вертолётов, даже периодически выглядывала в окно, но крыши их домов были пусты.

– Скоро всё закончится! И мы вместе покинем этот гнилой мир! Не переживай, родная! – произнёс как-то Саша. И был абсолютно прав. Ещё немного, и она сдастся, и вместе с ней уйдёт и тот зародыш, что уже принялся формироваться в ее утробе. Как забавно получается, а ведь малыш ни в чём не виноват, что постепенно начинал расти внутри её. Он был не виноват в том, что его будущий отец слетел с катушек и прочее, ведь виновата была лишь его мать, что однажды ошиблась и приняла неверное решение.

"Не уберегла двоих, так ещё и третий подвержен тому, что, возможно, даже и не увидит дневной свет! А, может, это и к лучшему! На что тут смотреть? И вправду, насколько бы Саша не сошёл с ума, он всё же прав! Это апокалипсис!" – подумав об этом, Аня вновь принялась кашлять до тех пор, пока очередной сгусток не вырвался наружу.

– Сколько можно кашлять! Дай поспать!

Аня, сдержав слёзы, пробормотала:

– Прости....

Никита понимал, что из-за снижения температуры по ночам, да и в целом днём, да при такой влажности получить воспаление легких, особенно детям, как раз плюнуть. С момента расставания с тёплым приёмом Маргариты, во всех смыслах этого слова, прошло около двух недель. Позади уже была Луга, где они так же втроём смогли переночевать в одной из пустых квартир многоэтажного дома. Там они смогли согреться, укрывшись толщей одеял и тем самым втроём согревать друг друга дыханием, что позволило им хорошенько выспаться. Никита, да и в целом каждый из всех троих периодически вспоминали Маргариту, ее душевное тепло и человечность заставили понять, что даже в наступившей ситуации можно не потерять человечность. Они все трое помнили, как спустились к байдарке и, отдаляясь всё дальше, периодически оглядывались и видели ее силуэт, она, подняв руку, махала им вслед, пока они не исчезли с поля зрения.

– Пап, а мы где уже? – спросила Настя.

– Родная, по идее, это уже Гатчина.

– Пап, здесь ещё глубже. Я уже даже не вижу под водой ни автомобилей, ни домов.

– Да, Артём, здесь очень глубоко. Скоро стемнеет, поэтому когда мы попадём в город, то нужно быть предельно осторожными, ведь в Питере очень много построек, и можно на что-нибудь напороться. А в воде сейчас неохота оказаться. Слишком уже холодная она.

– Холоднее, чем тогда, когда мы перевернулись?

– Да, малыш, холоднее.

Приближаясь к Луге, Никита и дети вновь попали в бурю. Ветер усилился и начал раскачивать воду, поднимая волну за волной. Никита боролся как мог, но всё же совершил ошибку, и байдарка тут же опрокинулась. В тот момент, если бы не их связка между собой, то, несмотря ни на жилеты, ни на умение Никиты более-менее плавать, найти друг друга в темноте, да ещё и в шторм, не было бы возможным. Ледяная вода могла убить каждого из них буквально минут за двадцать. В тот злополучный момент они потеряли часть припасов, что находились в байдарке непривязанными, но остались живы. Первым на байдарку взобрался Никита, затем помог подняться обоим из детей. Действовать следовало как можно быстрее, поэтому Никита работал веслом изо всех сил, и, завидев один из первых многоэтажных домов, долго не думая, приблизился к одному из окон и обухом рукояти ружья разбил стекло. Заплыв, они попали на лестничную площадку рядом с лифтовой шахтой. Часть лестницы находилась в воде, Никита приблизился и, удержавшись за поручень, высадил для начала детей, а после и вылез сам. Для того, чтобы найти незапертую дверь, пришлось подняться на два этажа выше. После, убедившись, что там никого нет, Никита, оставив детей, спустился и затащил байдарку туда же. Местности он не знал, а рисковать единственным их транспортом желания не было никакого. Занеся её в квартиру, он ещё раз осмотрелся. Это была двушка с приятной обстановкой. Вся техника была на месте, по-видимому, в такой ситуации не было смысла даже воровать, так как продавать по сути было некому. Пройдясь по шкафам, Никита обнаружил кое какую сухую одежду, конечно, с учётом влажности, она была не так уж и суха, но всё же не насквозь мокрой, как та, что была на них.