Вода

– Ты ничего не сделаешь мне и ребёнку! – вскрикнула она и ударила изо всех сил правой рукой ему в шею. Кровь хлынула фонтаном. Тут же Аня вся покрылась его кровью. От неожиданности Саша отпрянул и схватился за шею. В его глазах читалось недоумение.

– Ты что, сука, наделала! Как.. как ты освободила ру…

Он не договорил и рухнул, по-видимому, Аня задела сонную артерию, так как лужа мгновенно начала растекаться тёмным пятном по полу.

– Как же ты меня достал, мудак! – прокричала она, затем, громко завизжав, зарыдала.

Минут за двадцать или тридцать до того она, пока лежала на кровати, нащупала что-то острое. "Его нож!" – подумала она. И вправду, слетев с катушек окончательно, Саша по-видимому стал более рассеянным. Отобрав от нее кухонный топорик для разделки мяса, после того как он получил им по щеке, он совсем забыл о своём первоначальном оружии. Пока, стоя у окна, он продолжал рассуждать, стоя к Анне спиной, та незаметно перерезала верёвку, связывающую руки, а после, чтобы остаться незамеченной, села, уперевшись о спинку кровати. Решаться уже не было смысла, в голове была полная уверенность в том, что пора довести дело до конца. В этой ситуации у нее просто не было выбора, либо она и ребёнок, что зародился у нее в животе, либо же психопат, что готов умереть сам и унести за собой её и своё будущее дитя. Самое страшное было перебороть свой страх и нанести первый в жизни удар, что принёс бы человеку сильнейшую физическую боль, в связи с чем ее рука вздрогнула, когда топор взмыл вверх и прошёл немного не по той траектории, по какой изначально было запланировано. В своих мыслях она долго прорабатывала и пыталась представить, как топорик рассекает черепную коробку того, с кем совсем недавно она планировала связать свою жизнь. Да и не только свою, она ведь хотела и вовсе отдать в эти руки своих детей! Но это было уже не важно, жизнь очень стремительно изменилась, а, точнее, скатилась в тартарары. Увидев распоротую щёку Саши, она поняла, что это ее рук дело. "А вроде это не так уж и сложно!" – подумала она, когда по какому-то счастливому стечению обстоятельств нащупала острое лезвие. И в кульминационный момент рука попала, точно в задуманную цель, на этот раз не посмев вздрогнуть ни на долю секунды....

Что-то так и барабанило по крыше. Складывалось ощущение, что с неба падали камни, а не град. По-видимому, погода ухудшалась и не планировала налаживаться вовсе. А чего ещё следовало ожидать? По-видимому, люди настолько разучились жить правильно на этой земле, что планета не выдержала и остановила эту жизнь. Никита в этом убедился на собственном горьком опыте и теперь лежал в луже собственной крови, не ведая, как там дети, и как теперь сложится их жизнь.

Чья-то тяжёлая рука схватила его за куртку с левой стороны и резко дёрнула. Никита с легкостью вспорхнул в воздух и первая мысль, что пришла в голову, была: "Не в этот раз, ублюдок!"

Тот взгляд, что он увидел на освещённом от костра лице так называемого Лёхи, Никита запомнит, по-видимому, навсегда. Один из топоров, что лежал в том самом углу, на этот раз оказался в правой руке Никиты. По неким стечениям обстоятельств здоровяк по имени Лёха схватил его за нужный бок, и у Никиты было время на нужный размах, и он попал точно в цель. Тот даже не успел вскрикнуть, так как топор разрубил шею с такой легкостью, что голова с замершим от удивления взглядом слетела с плеч и, упав. покатилась, словно мяч по комнате. Тело упало не сразу, оно будто всё ещё недоумевало, что лишилось основного своего главнокомандующего, и продолжило стоять ещё несколько секунд, рефлекторно держа Никиту за куртку.

– Лёха! Что там у тебя? – произнёс отродье, внезапно появившись в дверном проёме. Выстрел из ружья был оглушающим в небольшом помещении. Тело отродья вылетело обратно, словно тряпичная кукла. Только сейчас Никита понял, что гильзы были заправлены дробью. В этом он не очень разбирался, но зато эффект, который был произведён, доставил Никите, так скажем, приятное удовольствие.

Держась за живот одной рукой, а другой неся ружьё, Никита не спеша подошёл к Отродью. Тот хрипел, а изо рта текла кровь. На грудной клетке сквозь дыры в одежде просачивалась кровь. Никита встал напротив, нацелив ружьё.

– Твоя взяла, папаша! – рассмеялся сквозь боль отродье. – Исход всё равно для всех нас один! И, скорее всего, мы все попадём в ад!

– Это точно! До встречи!– произнёс Никита и произвёл очередной выстрел из двустволки.

Выстрел пришёлся в голову. Дробь, да тем более с расстояния в полметра, не оставила от лица ничего. Так было странно, ещё совсем недавно Никита не мог и представить, что сможет когда-либо выстрелить в человека. Только вот единственное, что он начал осознавать – людей практически не осталось, а основная масса – это звери.

Никита огляделся, он не сразу понял, что вокруг была тишина. По крыше больше не барабанило, только догорающий костёр немного похрустывал. Детей не было на прежнем месте. Никита прислушался и услышал всхлипывания. Он улыбнулся, поднял с бетонного пола нож, затем огляделся и увидел свой фонарик. Никита выдвинулся не спеша в сторону, откуда доносились звуки, включив фонарь. В недостроенной квартире напротив он увидел связанных между собой детей, сидевших на холодном полу спиной друг к другу.

Он осветил их фонариком, и те зажмурились, на глазах и щеках не было сухого места.

– Ну что! Плывём к маме!

– Папа! – воскликнули оба одновременно. Слёзы усилились, но на лицах появились улыбки. Страхи мгновенно стали уходить, тем более когда Никита при помощи ножа освободил их. Обнимались они около нескольких минут, но Никите казалось, что это были самые тёплые и крепкие мгновения за всю их жизнь.

– Давайте убираться отсюда!

– Пап, а эти дядьки отпустили нас? – спросила, резко вздыхая после слёз, Настя.

– Да, отпустили…

Расправившись с тканью, что была обмотана вокруг ног, Аня поднялась с постели. Увидев лужу крови, ее замутило, а затем и вовсе вырвало. Только сейчас она подумала о том, что очень голодна, она не ела уже часов десять или более, а если быть точнее, то и вовсе потерялась во времени. Ноги немного онемели, поэтому, встав на них, она тут же рухнула обратно на кровать, почувствовав колики. Посидев минут пять, Аня вновь сделала попытку и поднялась. Ей нужно было подойти и проверить, жив ли ещё Саша. Не спеша сделав пару небольших шагов, она упёрлась в его ноги. Пару раз ударив ступнёй по ним, увидела, что не последовало никакой реакции, после чего приняла решение подойти поближе. Стук в окно прекратился, и туча каким-то необъяснимым образом ретировалась, вновь освободив яркий свет, исходящий от Луны. В квартире стало светлее, цвета, конечно было не различить, но зато Аня приметила огромное тёмное пятно, что до сих пор расползалось вокруг Саши. Проверить пульс, да и вообще дотронуться до него ей не хватало духа, а, может, причина была в другом – он стал ей настолько противен, что прикасаться к нему просто не было никакого желания. Поэтому, немного подумав, она перешагнула через него и направилась в сторону кухни. Подходя к столешнице, у нее случился очередной приступ кашля, и вновь появился металлический привкус во рту. "По-видимому, это всё же пневмония", – подумала она и поймала себя ещё на одной мысли. У нее не было страха, почему-то там, лёжа на кровати, будучи связанной, она смирилась с мыслью о смерти, и стало настолько легко, что все переживания и былые страхи ушли, будто их и не было вовсе. Ей поскорее хотелось лишь воссоединиться со своими детьми и мамой, да что уж там говорить, и Никитой тоже, где-то в другом мире, где царит лишь спокойствие и умиротворение.

Найдя кое-какие консервы, Аня накинулась на них с такой силой, что и сама не ожидала. До этого она не испытывала такого голода, а сейчас, скинув все оковы и освободившись в первую очередь головой, она почувствовала сильнейший голод и по ощущениям хотела наверстать упущенное: "Представить бы ещё месяца два-три назад, что я буду есть руками тушёнку и прочие консервы, вместо бифштекса, для которого требовались вилка и нож! В жизнь бы не поверила! А теперь это, по-видимому, станет нормой для всех выживших. И вправду, не важно теперь, к какому числу эстетов и приверед относились люди когда-то, ведь пришло время для проявления всех наших животных инстинктов! А ведь прав был этот психопат! Как же прав!"

– Пап! У тебя кровь! – взволнованно произнесли дети.

– Ничего страшного! – улыбнулся Никита, уперевшись рукой о стену, а затем проскользнул по ней, сел бетонный пол. Перед ним лежали их рюкзаки и спасательные жилеты. – Артём, поищи, пожалуйста в моём рюкзаке. – Никита перевёл дыхание. – Там есть бинты. Достань их, пожалуйста. Держи фонарик.

Артём принялся искать их, взяв фонарь в руки, а маленькая Настя подошла к отцу и села рядом. Она крепко сжала руку своего отца и упёрлась головой о его плечо.

– Пап, тебе очень больно?

– Да нет, малыш! Просто царапина.

– У тебя очень холодные руки.

– Так помещение не отапливается. Не беспокойся, всё будет хорошо. Скоро мы найдём маму, и всё у нас будет просто отлично!

– Держись, пап! – Артём протянул упаковку бинта.

– Раскрой ее, пожалуйста. Мне нужно снять куртку и кофту.

– Хорошо.

Никита отодвинулся от стены и, встав на колени, принялся не спеша снимать одежду. Каждое движение отдавалось болью, но терпимой. Через пару минут он справился с одеждой. Куртка не промокла, а лишь была порвана и испачкана, а вот футболка и кофта были насквозь в крови. "Повезло, что не утро, и вокруг темно", – подумал Никита, мысленно радуясь, что дети ничего не заметят.

– Сынок. Нужно отмотать часть бинта и после оторвать. Затем потребуется сложить его в несколько слоёв.

– Хорошо, пап.

Через минуту Никита приложил его к ране, сдержав эмоции. А после, взяв оставшийся бинт принялся плотно обматывать вокруг туловища. Дети всё это время затаили дыхание в надежде, что папа знает, что делает, и что его рана скоро заживёт.

Справившись с задачей, Никита достал из рюкзака чистую футболку и запасную кофту. Телу стало значительно теплее, но боль так и не уходила, поэтому ему пришлось выпить таблетку анальгина в надежде, что она хоть немного снизит боль.

– Надевайте жилеты! И ваши рюкзаки! Ждать утра не будем, скоро и так рассвет. Поплывём по адресу, откуда в последний раз писала мама.

Дети молча выполнили указания. Затем не спеша все трое выдвинулись вниз по лестнице к своей байдарке, надеясь, что она всё ещё оставалась на месте.

Спускаясь, Никита держался за стены. Голова немного кружилась, и он чувствовал серьёзное недомогание. Видимо, сказывалась серьёзная потеря крови. Помощи дожидаться было неоткуда, ведь ни больниц, ни врачей больше не было, по крайней мере, именно в этом злополучной месте.

Байдарка оказалась на месте. Для начала на ней разместились дети, а после и Никита занял своё прежнее место. Как грести веслом, он тяжело представлял себе, но другого выхода не было. Не было и времени, без должной квалифицированной помощи его время пребывания на этой земле шло на часы. "Аня, только живи! Живи ради наших детей!" – проговорил он про себя, сделав первый рывок при помощи весла…

Её вновь вырвало. Организм не привык к такому резкому количеству еды, и буквально через час всё, что она употребила, было на полу. Аня разрыдалась.

– Что мне теперь делать! Как же быть! – прокричала она в пустоту. И как только ее голос пронёсся эхом по квартире, то правильные мысли не заставили себя долго ждать. Рыдание утихло, и она поднялась на ноги.

Через секунду она уже принялась ощупывать все ящики и все карманы на верхней одежде в поисках ключей. Не хватало ведь единственного, от верхнего замка, что отделял ее от всего остального мира.

Спустя час или два, а, может, и вовсе три, Аня в истерике принялась крушить всё вокруг. Заветных ключей так и не было. В припадке сильного кашля она вновь выплюнула мокроту, и у нее кольнуло где то в груди. От боли она скрючилась и, облокотившись о стену, сползла спиной к полу. Когда боль стихла, она резко вздохнула и зарыдала. На улице уже светлело, несмотря на то, что туча ушла, на улице было пасмурно, и усиливался ветер. Открытые части тела Саши стали бледно-синими, а кровь, что окружала его, запеклась. Аня поймала себя на мысли, после того как немного успокоилась, что с Сашей чувствовалось, что всё-таки она не одна, но после того, как она убила его, то и поставила на своей жизни окончательную точку.

«В одиночестве не выжить!» – подумала она, и тут же в ее разум ворвались слова Саши: «Просто прими смерть как нечто неизбежное! И тебе станет легче!»

А ведь этот чёртов психопат был прав! Куда бежать? Чего ещё ждать? Это ведь уже и был конец, на котором нужно было поставить жирную точку.

Аня поднялась и медленно пошла к окну. Через Сашу она перешагнула не глядя, будто и не было ранее отношений между ними, будто она вовсе не хотела переехать к нему, так как он был очень надёжным, на ее взгляд. Будто не было вовсе прежней жизни, а всё это было лишь сном. Одним страшным сном, чтобы выйти из него, нужно было всего лишь просто прыгнуть в пропасть. Как в детстве, когда нам кажется во сне, что мы падаем, то мгновенно просыпаемся.

Подойдя ближе, она открыла нараспашку окно. Холодный ветер начал обдувать ее, и ей показалось, что теперь она свободна, свободна от всего, что вот оно, начало новой жизни, пусть уже не в этом мире, но всё же… Ей оставалось пролететь вниз несколько этажей, и вода, мягкая вода примет ее в свои нежные объятия, в конечном итоге соединив ее душу с близкими ей людьми. А о чём ещё можно было мечтать отчаявшемуся человеку, лишившемуся в один миг всего, что было дорого. Прежде чем прыгнуть, Аня взглянула на небо, на ее лице возникла улыбка, и она села на оконную раму, перекинув ноги. Она решила сделать это на счёт три и принялась мысленно проговаривать цифры. Досчитав до двух, оставалось назвать лишь цифру три, она закрыла глаза и…

Никита понимал, что боль будет серьёзной, но не предполагал, что настолько. В голливудских фильмах он вспоминал, как актёры, играющие в боевиках, несмотря на порезы и огнестрельные ранения, шли в бой таким бодрячком, что в данный момент он начинал жалеть, что это не просто съёмки какого-либо фильма. Нет, это была реальность, боль от ранения, потоки крови, что с каждым движением рук лишь усиливались, оставляя ее всё меньше и меньше в организме. Всё это было чёртовой реальностью, вокруг вода и море трупов, дома, погрузившиеся в пучину – всё было наяву. А, может быть, нет? Может, это просто страшный сон, от которого нужно проснуться, и всё, всё сразу встанет на круги своя, начнётся обыденность, к которой все так привыкли и зажрались в большинстве своём тем, что перестали ценить самое главное! Друг друга, тех, кто окружает нас, каждое живое существо и красоту нашей планеты в целом. Оберегать родных и близких или хотя бы вспоминать о них. Если бы только можно было вернуть всё назад и извиниться перед теми, кого когда-то обидел, если бы был ещё хоть один шанс сказать приятные слова тем, кто так дорог! Да и не только им, а любому встречному прокричать с улыбкой на лице! Наслаждайся жизнью, человек! Ведь в один миг жизнь может закончиться! К сожалению, обратного пути нет.