Падение с яблони

Падение с яблони
Александр Алексеев

Эта повесть освещает самый смутный период жизни ? период становления личности ? от 15-ти до 19-ти лет, когда юные люди выходят за порог родительского дома.Кончается детская непосредственность, начинается что-то. Что? Дети начинают лгать, надевают маски, строят из себя кого-то. Кого? Дети превращаются в мужчин и женщин. Каких? Над ними властвует сила основного инстинкта. И между ними неизбежно возникают отношения. Какие?Главный герой в течение четырех лет со смехом и болью наблюдает в себе и в друзьях удивительные превращения. Мир открывается неожиданно ? красивый и ужасный. Но что-то живет в юноше, что подсказывает смысл в абсурдных вещах.Эта книга о каждом из нас, о первой любви, которая оставляет неизгладимый отпечаток на всю оставшуюся жизнь, о первой причине, которая убивает первую любовь.Жить без любви для героя ? это уродство. Если наш мир уродлив – только по этой причине.Написанная легким, юношеским языком, с юмором и неистребимым оптимизмом, книга требует вдумчивого чтения

Александр Алексеев

Падение с яблони

* * *

Истории никогда не повторяются. Они всегда случаются единожды, и у каждого они свои. В чем-то схожие с другими, но всегда особые и индивидуальные. Мальчик становится мужчиной – и в физиологическом, и в моральном, и в нравственном плане. У каждого это происходило и происходит по-своему. И каждый человек выбирает свой путь. Или путь этот выбирает человека, тут все зависит от силы личности. Пожалуй, на таком рубеже перед подростком стоит самый важный в жизни выбор: кем стать? Кем быть дальше, кем жить дальше? Раньше за тебя все важные вопросы решали взрослые, потом твои решения будут опираться на тот выбор, который ты сделал на переходном этапе. И это решение, пожалуй, самое независимое из всех, какие человек делает в жизни. Стать «воином» или «мастером»? Быть как все или непохожим на всех? Завоевывать или создавать? Каждый выбирает для себя.

И не случайно первая женщина почти всегда приходится на этот период. Потому что, познавая женщину, познавая тайну женщины, входя в нее и в ее мир, мальчик делает последнее в своей жизни Великое открытие, которое окончательно формирует его картину мира. До того в ней не хватало значительной части, но теперь пазл собран, пора определяться. Поэтому первая женщина как дверь в иной мир. И тут уж какую дверь выберешь, в такой мир и войдешь. Тут, пацан, не ошибись. Для героя книги этот выбор стоил дорогого.

При чтении книги меня не покидало ощущение автобиографичности. Настолько четко в ней прописаны эмоции главного героя. Совершенно живые лица: Соболевский, Харьковский, Ганс… Я же их всех где-то встречал? Но нет, не встречал, ибо история не повторяется. И эта книга вовсе не автобиография и не перепечатка мальчишеского дневника. Эта история длиной в четыре года мальчишеско-мужской жизни, конечно, происходила. Но не в реальной жизни, а в душе каждого мальчишки и в жизни каждой девочки. В различных вариациях, с другими действующими лицами, в других местах, но происходила. В четырех частях детально описаны четыре периода, четыре фазы перехода из одного жизненного состояния в другое. Воспринимать их можно только все вместе, в той последовательности, в которой они представлены. Поэтому мой вам совет: если вы не планируете дочитать книгу до конца, до последней страницы, не стоит открывать и первую. Но, открыв, вы явно не пожалеете. Чтение не будет легким, зато будет действенным. Ибо, прочитав, вы поймете, какой выбор сделали когда-то и по какому пути пошли. И что надо сделать для того, чтобы исправить совершенные когда-то ошибки. Которые есть у каждого. Ибо истории не повторяются. Повторяются только ошибки.

    Валерий Чумаков, писатель и журналист

Древо познания – это созревшая яблоня, на которую все мы, мальчики и девочки, когда приходит время, начинаем карабкаться…

Женщина, взявшая эту книгу, кто бы ты ни была, знай, именно тебе она посвящается, книга, написанная мужчиной.

Пролог

1989 г.

Поверьте мне, Александр, все в этом мире, абсолютно все – и ложь, и правда, и зло, и добро, – все теряет смысл и обретает абсурд, если в душе у вас нет Бога.

А Бог – это Любовь, Александр, только Любовь, в каком бы образе она вам ни явилась. Только Любовь!

Я завершил свои земные конфликты и ушел спокойный. Я был невидим. Меня не вспомнят. Но следы мои останутся. Кто-то совсем по неясной причине сойдет с ума и уничтожит себя. А кто-то наконец обретет зрелость и великую способность – любить!

И вам, Александр, и всем живущим, и всем вступающим в жизнь я желаю лучшей доли…

    С любовью, Соболевский!

Я сижу за своим столом. Неуемная энергия бурлит в моей груди. Ни скуки, ни усталости, ни тоски. И только волнение обдувает сердце освежающим ветерком. Как в юности перед свиданием.

Передо мной его письма, тетради… Целая гора бумаг!

И что в них, еще не знает никто. И я в том числе.

Часть первая

Кто-то во мне сидящий

Живое человеческое существо невозможно описать.

    Э. Фромм

1. Мои пятнадцать

Не знаю…

Был конец июля или август, не помню. Была огромная луна. Воздух, сладкий, с ароматом абрикосов, звенел своей ночной музыкой – птицами, сверчками и прочей тварью типа комаров. Свежестью дышал лиман. Запах свинарника уходил стороной, в поля колхоза имени Ленина.

Наступавшая ночь к чему-то располагала. Позарез чего-то хотелось – совершенно неясно чего!

Поэтому, наверно, мы и толпились возле пионерского лагеря.

Давно протрубили отбой, а мы, человек восемь, переминались с ноги на ногу, курили и скалили зубы без всякой причины.

Вдруг из лагеря, перемахнув забор, выскочил Валька Костров:

– Пацаны, кто хочет бабу?!

Никто и бровью не повел. Будто все вдруг оглохли.

Костер старше меня на два года. Ему уже семнадцать. Живет он в Таганроге, но каждое лето проводит здесь, в Дарагановке, у своей бабки. Среди нас он самый наглый. И язык у него подвешен что надо.

Наша реакция его ничуть не смутила. Он повторил:

– Я не шучу. Я тока что договорился с вожатой. Ей двадцать два! Это не ссыкуха какая-нибудь, это жен-щи-на! Ну что, пацаны, нет смелых? Что? В Дарагановке нет мужиков?..

Тут уж я не вытерпел:

– А чего ж ты сам не идешь, мужик?

Костер выкрутился на ходу:

– Да я бы и не предлагал вам!.. Но меня ждет Ленка. А с этой я договорился так просто, по пути. Побеспокоился за вас, баранов. Но вижу, что зря…

О его мифической Леночке я уже слышал. Я и сам люблю приврать. А вруны почему-то недолюбливают друг друга.

Скорее всего, Костер просто ошивался под окнами спального корпуса. А когда вожатая турнула его оттуда, он зацепился с ней языком. Прикинулся донжуаном, потому что было темно, а она торчала в окошке и он в любую минуту мог дать деру. Но она неожиданно согласилась и еще сказала что-нибудь типа: «Ну посмотрим сейчас, каков ты молодец!» Тут у него затряслись коленки. И чтобы хоть как-то оправдать собственное малодушие, решил найти дурака и сыграть с ним шутку.

И было удивительно, что все ему поверили. Однако внешне толпа не сдавалась. Кто-то уже зевнул, делая вид, что умирает со скуки, кто-то стал насвистывать и поглядывать на часы.

Костер позабыл о своей Ленке и принялся уламывать меня.

– Ну, Соболь, давай! Она ждет! Она уже на киноплощадке! Женщина! Скажет, что в Дарагановке живут одни писюны и ссыкуны! Ну, Леха, не позорь деревню!

И я рванул. Почему-то взял и рванул. Перемахнул через забор и зафитилил на киноплощадку.

Луна была очень яркой, освещала все до кустика. Так что, когда я увидел под акацией женскую фигуру – фигуру взрослой женщины! – я понял, что и сам у нее на виду. Это меня вмиг отрезвило.

Ноги мои вдруг окаменели, и тело скукожилось. Я почувствовал себя дураком и решил обойти ее стороной под видом случайного прохожего. Но женская фигура уже вышла навстречу. И я услышал упрек:

– Хороший ты кавалер, заставляешь девушку ждать!