Сначала была война

– Не надо! – закричал Ромка. – Что вы делаете! Больно же!

– Не ори! – прикрикнул высокий. – Не помрёшь, ворюга! Больно ему, понимаете ли…

– Виктор! – сказал высокому милиционеру пожилой. – Поаккуратней!

– Чего поаккуратней?!

– А то и поаккуратней. Что он тебе сделал?

– Вы знаете, Николай Афанасьевич, – ответил высокий, – я терпеть не могу ворьё.

– А ты видел, как он что-то украл? Может, вот эти лохмотья, которые на нём?

– Не украл, так собирался украсть! – не унимался высокий. – Знаю я эту шпану! Такой же, как и те!..

– Угомонись! Те это те! А этот не те!

Высокий продолжал держать Ромку за руку. Было больно.

– Отпустите, – попросил Ромка, – я не убегу.

– Ещё чего! – ответил высокий. – Знаю я вас, шпану!

– Больно! Ну держите тогда за другую руку! Эта жуть как болит!

– Виктор, – сказал пожилой милиционер, – да не держи ты его. Побежит – поймаем. Куда он тут денется?

– Ага. Вы, что ли, будете ловить?

– Ну держите за другую руку, – снова попросил Ромка. – Вам не всё равно, за какую? А эта жуть как теперь болит.

– Виктор, – сказал пожилой, – боишься, что убежит, возьми его за другую руку. Вдруг и правда болит?

– Да чёрт с вами обоими, – ответил высокий.

Когда милиционер отпустил Ромкину руку, боль не прошла, а даже заболело ещё сильнее. Ну вот, тут ещё эта тётка – «пирожковая торговка». Вышла из-за прилавка и идёт к милиционерам. «Ага, сейчас и она что-нибудь наврёт, – подумал Ромка. – Скажет, что я у неё пирожок стащил. Вон тащит кулёк какой-то».

Тётка, подойдя, говорит:

– Да постойте же. Что вы набросились на мальца как волки? Ничего он не крал. Пусть эта дура не выдумывает. Я видела, как он только вот пришёл. Потом уйти хотел, но не смог. Вы что, не видите, что ребёнок голодный и ему плохо?

– Голодный… – недовольно буркнул высокий. Вот такие же голодные на этой неделе… Да… что там говорить…

Высокий отвернулся, а тётка… даёт Ромке кулёк с пирожками:

– На, милый, покушай. И не бойся. Дяденьки отведут тебя в приют. Не век же тебе по улицам болтаться.

Ромка растерялся. Такого поворота дел он не ожидал. Тётка, которая сначала показалась Ромке злой, оказалась совсем и не злой. Даже наоборот.

– Ну чего ты? Бери, не стесняйся, – говорит тётка.

Ромка хотел взять кулёк правой рукой, но рука сильно болела. Пришлось взять кулёк левой рукой.

– Спасибо, тётенька, – сказал Ромка вслед уже уходящей торговке.

– Да ладно уж, чего уж там, – обернувшись, ответила торговка. – Ты кушай, сынок, кушай. А то вон как изголодал.

– Всё равно, спасибо вам, гражданка, – поблагодарил её пожилой милиционер, потом говорит Ромке:

– А ты давай топай с нами в отделение. Там во всём и разберёмся.

***

Идти было трудно, ноги заплетались от слабости. «Сесть тут, и пусть делают, что хотят», – подумал Ромка. Нет, он всё-таки не сел, а шёл дальше, жадно уминая пирожок за пирожком. А пирожки, после двух дней скитаний, казались вкуснющими. Плохо, только, что теперь болела рука. Приходилось доставать пирожки из кулька левой рукой, а кулёк удерживать, прижав его локтем правой руки.

– Давай топай быстрее! – прикрикнул высокий. – Ишь, плетётся как черепаха!

– Не могу быстрее, – ответил Ромка, – сил совсем нет.

– Сил у него нет, видите ли… – Не подавись пирожком, щенок.

– Угомонись, Виктор! – сказал пожилой милиционер.

– Я-то угомонюсь, а вы, Николай Афанасьевич, смотрите, как бы этот воришка дёру не дал.

– Куда мне дёру-то давать? – сказал Ромка. – И никакой я не воришка. Я украл что-нибудь?

– Знаю я вашу воровскую породу, – ответил высокий.

– Виктор, да перестань ты уже! – Строго прикрикнул пожилой милиционер. – Ты что, не слышал, что сказала та гражданка на базаре?! Что он только пришёл и хотел уйти!

– Да чёрт с вами, – проворчал высокий. Всю остальную дорогу он не произнёс больше ни слова.

***

Отделение милиции было недалеко от базара. Оно располагалось на улице Вокзальной в небольшом двухэтажном здании. Это было здание постройки явно прошлого ещё века. Неказистое на вид, с растрескавшейся и местами отвалившейся штукатуркой. Впрочем, таких домов в городе было немало.

Вход в отделение милиции располагался ровно посередине здания. Над входом был деревянный козырёк, а к нему прикреплена фанерная табличка с надписью «Железнодорожное отделение милиции №1».

В кабинете, куда привели Ромку, стоял огромный письменный стол и несколько стульев. Справа от стола стоял книжный шкаф, но вместо книг в нём были какие-то папки, стопка бумаг и несколько толстых тетрадей. За столом сидела молодая «милиционерша». Это Ромка её так про себя назвал – милиционершей.

– Товарищ инспектор, – обратился к ней пожилой милиционер, – вот, привели с базара парнишку. Надо бы разузнать о нём и определить куда-нибудь.

– В колонию его надо определить, – проворчал высокий милиционер.

– Виктор, ну что ты, никак не возьмёшь себя в руки? – сказала ему «товарищ инспектор». – Нельзя же срываться на каждого ребёнка. Николай Афанасьевич, идите и подождите с Виктором у себя. Я позвоню, когда всё будет готово.

– Правда, Вить, пойдём, – сказал пожилой милиционер. И успокойся.