Сначала была война

– Ага, – сказал Ромка. – Страх как пить хочется.

Да, жажда мучила его ещё сильнее, чем до этого голод. Особенно сильно хотелось пить после съеденных пирожков.

«Товарищ инспектор» разговаривала с «дамой», а Ромка пил чай. Виктор зашёл в кабинет, когда Ромка допивал уже второй стакан. «Товарищ инспектор» отдала милиционеру записку, которую только что написала. Виктор присел на стул, дождался, когда Ромка допьёт чай, и сказал ему, вставая со стула:

– Вставай, поехали.

Глава 3. Детский дом

Ромка вышел с милиционером из отделения милиции. На улице было очень тепло. Солнце на небосклоне давно перевалило за полуденную отметку, время шло к вечеру. Виктор теперь не держал Ромку за руку. Понял, что сбегать Ромка не собирается.

Около отделения милиции стояла машина. Чёрная, с фургоном. У фургона были по два зарешёченных окошечка с каждой стороны, а сзади – дверь. Такие машины в народе называли воронками[1 - Воронок – крытая машина, использовавшаяся для перевозки арестованных в сопровождении конвоя;]. При виде воронка Ромке стало неуютно. Он знал, что в таких машинах обычно возят преступников. Не в тюрьму, конечно, его повезут, но всё равно неприятно.

– Виктор, ну сколько можно ждать? – проворчал шофёр, который тоже был в милицейской форме.

– Это ты Ирочке спасибо скажи, – ответил ему Виктор. – Надо же было этого ворюгу напоить чаем, сопли подтереть.

Было Ромке очень обидно от этих слов. Мало того, что ни за что ни про что назвали ворюгой, так ещё и про сопли выдумали. А Виктор командует:

– Лезь в машину!

Пришлось «лезть». Ромка еле вскарабкался в фургон, настолько там было высоко. Хоть бы милиционер помог, так нет же. Он дождался, когда Ромка залезет в фургон, и забрался туда уже следом за ним. Шофёр сел за руль. Поехали. Ромка не устоял на ногах и шлёпнулся на пол.

– Давай садись, – сказал милиционер, помогая Ромке подняться и показывая на скамью. Ромка уселся. Пока ехали, а это около десяти минут, Ромка даже не взглянул на милиционера.

Когда машина остановилась, и Ромка в сопровождении милиционера вышел из неё, он увидел перед собой старинное трёхэтажное здание, окружённое дощатым забором. Раньше Ромка тут не был, и видел это здание впервые. Несмотря на местами растрескавшуюся, а кое-где и осыпавшуюся штукатурку, Ромку это здание очаровало. Ему нравилась старинная архитектура.

В городе Горьком, в котором он жил с родителями до войны, тоже было много старинных зданий. Особенно, на улице Свердлова, куда он не раз ездил с родителями к маминым знакомым. Вот и тот дом, в который повёл его милиционер, тоже был построен в старинном стиле.

Итак, детский дом, размещался в старинном трёхэтажном здании. Окна здания были обрамлены лепными украшениями. Над окнами были узорчатые белые карнизы с фронтонами[2 - Фронтон – завершение фасада здания в верхней его части, ограниченное двумя скатами крыши по бокам и карнизом у основания. Кроме того, такие фронтоны использовались для оформления окон, дверей, арок старинных зданий.]. От карнизов по бокам окон спускались вниз лепные пилястры[3 - Пилястры – вертикальные выступы стены, условно изображающие колонну.]. Эти пилястры опирались на лепные подоконники. Вход в здание был окружён доходящей до второго этажа, могучей колоннадой. Колоннада поддерживала огромную террасу, огороженную балюстрадой[4 - Балюстрада – невысокое ограждение лестницы, балкона, террасы, состоящее из ряда фигурных столбиков (балясин), соединённых сверху перилами.]. Над террасой была опирающаяся на четыре колонны плоская крыша. Ромка поднялся с милиционером по ступенькам, и милиционер открыл входную дверь.

За дверью был небольшой коридорчик-тамбур, а дальше следующая дверь. После тамбура был просторный вестибюль с высоким сводчатым потолком. От вестибюля со стороны входа налево шёл длинный коридор. В дальней стороне вестибюля с левой стороны была широкая деревянная дверь. Такая же дверь была и с правой стороны вестибюля. Ещё одна дверь находилась за широким лестничным маршем, ведущим на второй этаж. Она, как в тот же день узнал Ромка, вела во внутренний двор детского дома.

Милиционер повёл Ромку по лестнице на второй этаж, там свернули в длинный коридор. С левой стороны коридора были окна, выходящие на улицу. Через окна была видна дорога за забором; на обочине дороги стоял «воронок», на котором привезли Ромку. По правой стороне располагались деревянные, видимо дубовые, двери. На предпоследней двери – табличка с надписью «ДИРЕКТОР», дальше – дверь с табличкой «МЕДКАБИНЕТ».

Милиционер постучал в дверь с табличкой «ДИРЕКТОР»

– Входите-входите, открыто, – послышался из-за двери мужской голос.

Виктор открыл дверь. Вошли. В довольно просторной комнате стоял письменный стол, за которым сидел пожилой мужчина с добродушным, но очень усталым лицом. Напротив стола стояли четыре стула. У левой стены недалеко от входа стоял диван, на котором лежало сложенное одеяло, а поверх одеяла подушка в белой наволочке. У правой стены стояла пустая этажерка и шкаф с книгами.

– Здравствуйте, Вячеслав Дементьевич, – поздоровался милиционер.

– О! Виктор! – обрадовался Вячеслав Дементьевич. Он встал из-за стола и вышел навстречу.

– Ну, заходите, заходите, – сказал он. – Рад тебя видеть, Виктор.

Директор поздоровался с Виктором за руку, а Виктор говорит:

– Вот, Вячеслав Дементьевич, привёл базарного воришку.

– Воришку?! – удивился Вячеслав Дементьевич. – А почему определили к нам, а не в колонию? И Ирина не предупредила, когда звонила.

– Ирина? Вы же её знаете. Она любого малолетнего преступника считает чуть ли не ангелом. А этого взяли на базаре. Пришёл туда воровать. К счастью, украсть ничего не успел. Спасибо бдительной гражданке, которая его заметила.

Ромка молчал. Что толку доказывать? Кому поверят? Ему, или взрослому? Тем более, милиционеру.

– Ну ладно, – сказал директор. – Будем надеяться, что у нас он исправится. Сам понимаешь, Виктор, что воровать ему приходилось не от хорошей жизни. Ведь надо же было как-то выживать. Ну, ничего-ничего. Теперь у него всё будет по-другому.

– Так ведь? – обратился Вячеслав Дементьевич уже к Ромке.

– Ага, – ответил Ромка. – Только я на самом деле никогда не воровал.

– А чем же занимался, пока бродяжничал? – сказал Виктор. – Воздухом питался?

– Не воздухом. Только лучше умереть, чем украсть. Вы что, видели, как я что-нибудь украл на базаре?

– Не успел украсть, – ответил Виктор, – потому что гражданка тебя заметила. Ведь не просто так ты туда пришёл.

– Я туда случайно пришёл. Хотел уйти, а дойти сумел только до забора. Вам же тётенька всё рассказала. Она всё видела. Ну та, которая дала мне пирожки.

– Ладно-ладно, – прервал их спор Вячеслав Дементьевич. – Давайте оставим этот разговор. Главное, что теперь всё будет по-другому. Я смотрю, паренёк ты неплохой. Всё у тебя сложится. Сейчас сходим в столовую. До ужина ещё нескоро, но хоть чем-то утолишь голод.

– Я уже утолил. Тётенька на базаре дала пирожки.

– Дала тётенька? Или всё-таки украл?

– Нет, это правда, – сказал Виктор. – Пирожки гражданка ему действительно дала.

– Ну и ладно. Тогда сейчас в баню. Помоешься, тебе выдадут чистую одежду… Ну, в общем… пойдём, я тебя провожу.

– Да, чуть не забыл, – сказал милиционер. Он вынул из нагрудного кармана записку, которую дала ему «товарищ инспектор», и протянул её директору:

– Вот, возьмите, Вячеслав Дементьевич. Тут его данные.

Вячеслав Дементьевич взял записку, прочитал, говорит:

– Гусев… Роман… Что-то знакомое… Роман Васильевич… что-то крутится в голове, но не могу вспомнить… Ну ладно.

Директор подошёл к этажерке, вытащил из ящика папку и положил туда записку.

Ну, я пойду? – сказал милиционер. – Сами понимаете, служба.

– Да-да, конечно. Заходи почаще, Виктор. Не забывай нас.

– Хорошо, Вячеслав Дементьевич, – ответил милиционер.

Виктор ушёл, а директор подошёл к столу, уселся на стул, говорит Ромке: