Нескучная жизнь майора Чапаева

* * *

Проснулся в холодном поту. Под утро приснился кабинет стоматолога. Будто лежу в кресле, похожем на сидение космонавта. А надо мной парит в необъятном скафандре, преодолевая гравитацию, наш зубной техник из ведомственной поликлиники, Циля Моисеевна. И говорит пискляво-детским голоском Женьки, включая бормашину на повышенные обороты:

– А тебя, правда, Андрюшей зовут?

Телефон, собака! Включил будильник на виброзвонок и положил под подушку, вот он и. Быстро умылся, побрился, но, пробегая мимо спальни, остановился. Дверь была приоткрыта, видно, Женьку ночью выносили… Ну да, не удержался! Обе спали на правом боку в одинаковой позе. Я бы назвал эту позу «бегущие… по простыням!» Какие же они были красивые! Белокурые вьющиеся мелким баранчиком волосы разбросаны по синему полю подушек. Бесконечно длинная нога одной и кругленькая попа в синий горошек другой мило выглядывали из-под простыни. Но долг есть долг. В смысле служебный. Я вырвал из блокнота чистый листок и написал несколько прощальных слов девушкам.

«Рад знакомству. Я уехал на работу. Будете уходить, просто хлопните дверью.

Женька, не ходи по проезжей части. Андрей».

Потом достал из кошелька две тысячерублёвых купюры, свою визитку и положил на записку.

Мой личный состав

На стоянке возле ОВД «Новокузнецкое» моё место оказалось занятым. Нагло и, я бы даже сказал, бесцеремонно его занимал чёрный «мерседес» с синими служебными номерами. Пришлось оставить своего «барсика» чёрт знает где, между машин «пепсов». На небольшом плацу, вяло шевелясь и зевая, стояло несколько экипажей из роты ППС, вернее заступающие на дежурство. А перед строем, заложив руки за спину (так он казался самому себе более значительным), прохаживался и. о. командира роты ППС капитан Кошкин. Константин дрючил своих мужиков. Для профилактики. Проходя мимо Кошкина, я тихо позвал:

– Кись-кись-кись…

– Гы-гы-гы… – шатнуло строй от нахлынувшего чувства юмора.

– Проходи, Чапай, проходи. – зло цыкнул Кошкин, болезненно переживая за свой авторитет.

Расписываясь в журнале у дежурного за полученные сводки и почту за выходные, я раздражённо спросил:

– А что за борзый «мерс» на моём месте?

– «Гестапо»! – прошипел громким шёпотом дежурный. – Полковник и майор. Приехали и сразу к шефу попёрлись.

Интересно девки пляшут! Понедельник – и сразу такое. В моём отделении все уже были на месте. «Все» – это трое моих подчинённых, в настоящее время сидящих на своих затёртых креслах и сосредоточенно дующих в кружки с горячим кофе. У нас в отделе сотрудников моего небольшого подразделения называли «чапаевцами». Но это им даже нравилось. Представлю, пожалуй.

Капитан Черных Эрнест Анатольевич – мой заместитель, старший оперуполномоченный. Мы вместе с ним уже одиннадцать лет. Надёжный товарищ и отличный оперативник. В начале века мы с ним в горах Шатойского района Чечни сносили по две пары кроссовок, гоняя бандитов и убегая от их родственников. До конца срока командировки не дотянул, отбыл на лечение по причине ранения. Получил ожог роговицы глаз. Зрение полностью не восстановили. Носит тёмные очки. Награждён правительственной наградой, медалью «За Отвагу». Женат, дочь – школьница. Счастливый обладатель ипотеки и автомобиля «Нива». Волей судьбы тридцать три года назад был рождён в неполной семье, где главой сама себя назначила бабушка. Она и дала ему такое редкое в милицейской семье имя – Эрнест. Ещё в школе ему придумали солидное погоняло. И стал Эрнест Черных Эрнесто Че Геварой, или просто товарищ Че.

Старший лейтенант Дроздов Иван Иванович – оперуполномоченный. Двадцать пять лет (пока самый молодой по возрасту). В моей группе второй год. Бывший командир разведвзвода десантно-штурмового батальона морской пехоты дважды Краснознамённого Балтийского флота. Из армии уволен… по собственному желанию. На этой формулировке настаивает сам Ванька. За распутство! На этой формулировке настаивал генерал-майор, обладатель блудливой молодой жены. Старается постичь разницу между Армией и МВД. Есть заблуждения. Незаменим при выполнении силовых операций. Холост, живёт с родителями. Спортсмен. Мастер спорта по рукопашному бою. Отстаивает спортивную честь нашего Управления по любому виду спорта в любое время года.

Старший лейтенант Арамян Алик Карапетович – оперуполномоченный. Недавно исполнилось двадцать семь лет. В группе три года. Пришёл в нашу систему сразу после юрфака университета, несмотря на обещание тестя лишить всего. Но стал любимым зятем после того, как назвал своего новорожденного сына в честь папы жены – Гариком. И когда ребёнок повзрослеет, его будут с уважением называть Гарик Аликович. Обладатель самой крутой тачки в Управлении. Несмотря на это, стойко и мужественно переносит все тяготы и лишения полицейской службы. Безотказен, инициативен… пижон и бабник. На вопрос: «У тебя, что, папа олигарх?» – кивает головой и не обижается. На самом деле дядя Карапет держит мастерскую по ремонту обуви, а по воскресеньям играет в парке на дудуке.

По штатному расписанию должен быть ещё один оперативный сотрудник, и он был. Был, да сплыл. Капитана Тюрина Степана Петровича у меня наглым образом сманили. Умыкнули… соблазнили радужными перспективами… замылили глаза благами и преференциями… ослепили блеском больших звёзд на погонах. И забрали ж, гадюки в галстуках, самого умного, самого интеллектуального, академически образованного. Единственного, кто умел красиво завязывать галстуки и не пил растворимого кофе. Единственного, кто из всего нашего отдела с удовольствием каждый день носил форму. Но со «старшими братьями» не поспоришь. И вот уже почти полгода на Стёпин стол сваливается всё, что мешает на столах действующих сотрудников. Ждём-с! Чего? Пополнение обещали.

О себе. Совсем немного. Майор Чапаев Андрей Васильевич, старший оперуполномоченный, командир отдельной группы по раскрытию тяжких преступлений (не путать с «убоем»). Что касается фамилии, то ничего смешного не вижу. Родственник? Может, и родственник. Кстати, батю моего Василием Ивановичем зовут. Вот где дед за свою жизнь всякого наслушался! Свои называют, а знакомые пробуют меня называть Чапаем. Реагирую в зависимости от настроения. Но выжили все! В группе со дня основания. Расследуем по горячим следам, ловим, сажаем, ведём профилактическую работу. Разведён. Год назад бывшая жена вышла замуж за иностранца. Мужик с Украины дёрнул, как только в Киеве покрышки задымили. Пробил его. Так, ничего интересного по моей части. Мелкий комерс. Странно, но после второго замужества мать моего пятнадцатилетнего сына фамилию не поменяла. Я её понимаю. Кому охота быть Ириной Костогрыз? Пусть, не жалко. Есть сын Федька. Зачат на втором курсе Высшей школы тогда ещё милиции. Это ж когда было? Ну да! Шестнадцать лет назад. Как-то так, собственно.

– Васильич, слыхал? К нам «гестаповцы» козырные приехали? Не знаешь по чью душу? – спросил Дроздов, ставя на мой стол чашку горячего кофе.

– Спасибо, Дрозд. Не знаю, но лопаты возле кабинета шефа видел. Совковые. Копать будут точно, – значительным тоном ответил я.

– Тут Корнев звонил из больнички. Туда терпилу привезли с ножевым… ждёт, когда операция закончится. Собачники в шесть утра дежурному позвонили. Они его возле дорожки в парке нашли. Думали трупак, а он лежит… пузыри пускает. Голова у мужика разбита, а в левой бочине ножик торчит. Но живой, бродяга, – рассказал утренние новости Черных.

– Понял, следаку позвоню. Алик-джан, ты с Джоником определился? Предъяву будешь писать или отпускаем? Сегодня срок. – Чувствую, что озадачил своим вопросом надежду армянской диаспоры.

– У меня время до обеда есть, Васильич, – как-то уж слишком громко грохоча ложкой в чашке, виновато ответил Арамян.

– Новый анекдот для настроения! – решил разрядить обстановку Дроздов. – Собрались как-то русский, американец и армянин.

– А почему сразу чуть что – армянин? – едва не вылив на себя чашку с горячим кофе, возмутился Арамян.

– А ничего, что там и русский присутствует? – совсем не смешно посмотрел в сторону сына армянского народа Дрозд, напрочь забыв, о чём анекдот.

Но тут мягко открылась дверь, и в нашу комнату, ослепив присутствующих блеском холёной лысины, заглянула голова начальника уголовного розыска, майора Крепченко.

– Здорово, мужики. Васильич, идёшь? – поинтересовался у меня Василий Иванович. – Там эти… уехали уже. Барин чё-то затих у себя. Пошли, пока в себя не пришёл.

Начальник криминальной полиции, майор Крепченко Василий Иванович, был моим другом, коллегой, ровесником и соплеменником по семейному положению. В том смысле, что, как и я, был в разводе и наивно думал, что начинает новую жизнь. Физически Вася полностью оправдывал свою фамилию. Был под центнер живого веса, что давало ему преимущество при любом споре, даже теоретическом, и существенно сокращало время допросов подозреваемых. У него и шутки были специфичные типа «Сколько на человека ни кричи, всё равно один раз ударить надёжнее». Правда, иногда трудно не согласиться.

Дико обжёгшись горячим кофе и расплескав по столу коричневый кипяток, я выскочил в коридор, но за спиной успел услышать голос с чуть заметным акцентом:

– Ай, Дрозд! Совсем начальника не уважаешь, слюшай. Кофе сделал, а подуть в чашку забыл!

– Ах, ты. – гаркнул Ванька Дрозд, а дальше шум и что-то типа то ли «чудак», то ли «му…».

Взрослые мальчики баловались. По пути неожиданно столкнулись с выходящим из своего кабинета подполковником Зинченко. Николай Сергеевич в нашем отделе числился замом начальника по идеологической работе и кадровому обеспечению. Увидев меня, замначальника смастерил на своём лице озабоченность и, взяв меня под локоток, выдал:

– Чапаев, давно хотел с вами по поводу вашего сотрудника поговорить. Я Арамяна имею в виду, в части его морального и внешнего облика. Вы знаете, я его по форме ни разу не видел. А ведь скоро строевой смотр. У него что, её нет? Эти кожаные пиджаки, туфли из шкуры аллигатора… Задаю ему вопрос, а он мне отвечает типа «мне форма не идёт». Что за шуточки?

– Из каймана.

– Не понял. Что?

– Туфли у него из кожи каймана. Красивые – спасу нет, – позавидовал я, – это крокодильчик такой маленький. Обитает в реках Южной Америки. Арамян – хороший опер. Но я вас, товарищ подполковник, услышал. Приму меры, – серьёзным голосом пообещал я.

– Я тоже на контроль возьму, – на ходу, что-то записывая, сказал подполковник.

– Чуть не забыл. Кайманы ещё в штате Флорида встречаются, – с познавательной целью поведал я. – Это в Соединённых Штатах.

Зинченко пытался обратить моё внимание ещё на что-то, но этого мы уже не слышали, так как входили в кабинет полковника Жукова Филиппа Петровича. За длинным столом уже сидели все наши. Начальники отделов, служб и групп. Но наши с Васей два стула по правую руку от шефа были свободны. Кивнув всем, кроме Сани Мишина, командира нашего ОМОНа, я занял своё место. Почему не кивнул? Уже месяц этот гад должен мне десять штук. Занимал на неделю, а мне… а мне кота кормить.

– Товарищи офицеры, надеюсь, со сводкой все ознакомлены. Давайте конструктивно проведём сегодняшнее совещание по сокращённой программе, так сказать. Меня тут в главк… да и вообще за выходные дел накопилось. Слушаем по порядку начальников. – начал вещать наш старина «Фил».

– Андрюх, завтра отдам, ей-бо… Ну, чё ты? Я сегодня хотел. Людка с утра достала. Владику за садик. Владику за садик. – бубнил мне в ухо «омоновский» начальник, сжимая и разжимая свои кулаки.

– Да иди ты в жо… – громким шёпотом послал я этого финансового афериста.

– Что жёлтый, Чапаев? При чём здесь?.. – тут же среагировал обладающий не очень острым слухом полковник.

– «Жёлтый» уровень, товарищ полковник. Сегодня утром объявил метеоцентр. Возможен ураган, – не моргнув глазом, прикрыл меня Мишин. – Помеха для следственных действий.

– Ага, и цунами! – гоготнул пэпээсник Костя Кошкин.

– При чём здесь. Продолжайте, Василий Иванович, – кивнул в сторону Крепченко полковник Жуков.