Балканский венец. Том 2

Король Александр никогда не любил грязи и крови. От одной капли ему уже становилось дурно, а тут… Пролитая кровь ударила ему в голову, перед глазами закрутились в воронку алые, расползающиеся по траве пятна. Красный и зеленый. Зеленый и красный. У короля потемнело в глазах, он лишился чувств. И пришел в себя, только когда понял, что сидит в своем кабинете, в кресле, за столом в стиле Людовика XIV, а перед ним – лист бумаги с приветствием дражайшей матушке. Королю захотелось пить – но в кабинете не было воды, только вино, да еще и такого цвета, что при одной мысли о нем вновь становилось дурно.

Король Александр посмотрел на часы и поразился: здесь с начала его видения прошел всего час – а там он прожил почти целые сутки! Не зря, ох, не зря едят свой хлеб британские ясновидцы! Надо будет и впрямь разогнать всех этих академиков, а вместо них набрать в Королевскую академию медиумов-спиритуалистов, и то больше прока будет.

Вот, значит, как всё вышло, с Караджорджей-то. Нехорошо вышло. И только тут король вспомнил, зачем он оказался в том месте и в то время. Ему была явлена голова вождя, и теперь даже хряку было бы понятно, за чем он придет и что ему надлежит вернуть. И только теперь понял король, что он должен был сделать. Ну конечно! Вернуть хозяину Черной руки принадлежащее ему – это сделать так, чтобы голова Караджорджи не претерпела усекновения с его шеи. Жаль, что король понял это так поздно, когда уже ничего нельзя было изменить. Он не использовал свой шанс. Что же делать теперь?

Пока Александр думал, ему показалось, что он слышит на дворцовой лестнице шаги, какой-то шум и голоса. Он закрыл глаза – и увидел Черную руку, ползущую по ступеням. Она приближалась. Она искала его крови и плоти. Нет, глаза нельзя было закрывать. Король позвонил. Адъютант на сей раз пришел быстрее, глаза у него по-прежнему были сонными и какими-то бегающими.

– Принесите мне воды, пожалуйста.

– Хорошо, Ваше величество.

– Что там за шум на лестнице?

– Простите, Ваше величество, это была смена караула.

– А кто у нас сегодня дежурит внизу?

– Капитан Дмитриевич, Ваше величество.

– Капитан Дмитриевич… Могу ли я верить ему?

Адъютант впал в ступор от такого вопроса.

– Ладно, ступайте. И принесите мне воды побыстрее. Да, и при чём тут бык?

Вопрос был обращен в пространство, но адъютант посчитал за лучшее побыстрее ретироваться. Впрочем, он скоро вернулся с графином воды и письмами. Король пил и не мог напиться. Он чувствовал себя странно: его бросало то в жар, то в холод, лицо пошло пятнами, а тело то и дело прошибал холодный пот. Чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, король решил посмотреть, кто ему пишет. В стопке были письмо от матери, записка от министра внутренних дел, телеграмма из Вены, так-так-так… А это что? Конверт без адреса, обычный конверт, а внутри… Король раскрыл конверт и достал письмо. На листе белой бумаги красовалась Черная рука.

Надо было срочно что-то предпринять. Черная рука не будет ждать, она уже скребется своими черными скрюченными пальцами по дворцовой лестнице. Король схватил вторую пастилку из коробочки из-под монпансье и поскорее запихнул ее в рот. Уж во вторую-то попытку он не оплошает. И хотя самого Караджорджу, этого самозваного вождя диких кровожадных людей, ему было не жаль, помер он и помер, уже почти сто лет тому как. Но кровь его, пролитая на землю, требовала отмщения. И дабы не убила она потомков того, кто пролил ее, потребно было этого чертова Караджорджу еще и спасать. Никогда бы не поверил король Александр, что такое возможно, но сейчас смотрел сам на себя и уже не удивлялся.

Чтобы не тронуться умом до начала действия чудесной пастилки, он решил записать все светлые мысли, которые пришли ему на ум в ходе предыдущего фантастического путешествия, дабы потом не растерять полезные для государства идеи. Но едва он набросал на листке с десяток таких мыслей, как почувствовал, что комната, как и тогда, начала раздвигаться, в открывшиеся в стенах щели задул сильный ветер, из-за чего французские портьеры взмыли вверх и закрутились в безумном вихре над головой, всасывая в себя всю мебель в кабинете, стол, за которым сидел король, и кресло вместе с ним самим.

Очнулся король Александр на траве, как и в прошлый раз, от громогласного бычьего мычания. Тупая скотина стояла в нескольких шагах, смотрела прямо на него и мычала. В его огромном темном глазу отражался весь мир с королем в центре. И тут король внезапно вспомнил, что его никто тут не видит. Разве что только этот бык. Люди проходят как бы сквозь него, не обращая внимания. Даже взять с дороги маленький камушек – и то непосильная задача для всесильного короля. Как же он тогда собирается вернуть Караджордже его голову?

Король Александр шел по дороге и обдумывал, как ему поступить, но, как назло, больше ни одной светлой государственной мысли в голову не приходило. Он дошел, как и положено, до Копорина, но, как и в тот раз, даже не смог войти. Король уже приготовился впасть в панику, но вдруг увидел у входа в монастырь уже знакомого ему хромого нищего с дергающимся лицом, живописно расположившегося на паперти. И снова вопросил король Александр:

– И какой же это сегодня день, интересно было б знать?

– Да нет ничего проще. 13 июля.

Не ошибся король. Блаженный этот видел и слышал его. И тут догадка осенила голову королевскую:

– А что, уважаемый, хотел бы ты заработать?

– Да кто ж не хочет, родимый! – был ответ.

– Вот тебе… – король начал лихорадочно обыскивать карманы в поисках денег, но увы – королям носить с собой деньги не положено, нашлась только небольшая монетка, случайно завалившаяся на дне. Ее король и кинул нищему, – …немного для начала.

Нищий поймал монетку, удивленно осмотрел ее, даже на зуб попробовал и прихмыкнул:

– Никогда таких не видел. И морда тут чья-то, не могу разобрать. Так о чем ты хотел попросить, мил человек?

Король решил взять, что называется, быка за рога – тьфу, опять этот бык!

– А знаешь ли ты вождя Караджорджу?

Нищий чуть не подскочил на месте:

– Да кто ж его не знает! В Радованье сегодня свадьба. Крестницу князя Смедеревского выдают за сына старосты местного. Так вот там и будет вождь наш, Караджорджа.

Король хмыкнул что-то одобрительное, но нищий и не думал униматься:

– А знаешь ли, уважаемый, кто таков Караджорджа? Знаешь, как он резал этих проклятых дахов[13 - Дахи – главари янычар, захватившие власть в Белградском пашалыке.]? Как нож режет каймак или мясо молодого ягненка. И было так везде, где появлялся он. Победа всегда была с ним. И под Иванковацем, и под Мишаром и Делиградом, и даже под Белградом. Не говоря уже о Шабце и Ужице…

– Ну мало ли… – возразил король невнятно.

– Ты это… не веришь, что ли? – калека вскочил на ноги, что ему было очень непросто проделать, и казалось, сейчас взорвется. – Да я сам там был! И видел все. Вот, смотри! Откуда, ты думаешь, этот шрам по всей голове? Это от ятагана турецкого, под Шабцем меня им рубанули. Так что и не думай сомневаться, мил человек.

– Прости, уважаемый, я и не думал.

Сомнения и впрямь не входили в замысел короля Александра. Буйство этого нищего, однако, имело и хорошие последствия. Внезапно прорезавшийся порыв патриотизма можно было использовать на благо. Бедной милой Сербии, разумеется.

– Раз ты такой патриот, то слушай, – сказал король нищему заговорщическим тоном. – Тебе я скажу, а другим нет. Не каждому такое скажешь.

Нищий кивнул головой и внимал всем своим существом.

– Дошли до меня слухи, – сказал король, – уж не буду говорить, откуда…

– Да уж вижу, что оттуда, – нищий показал пальцем вверх. – Ты ж из знатных, вон как чудно одет, и богато. Так теперь в Белграде носят?

– Именно так и носят. Но слушай. Стало мне известно, что на вождя нашего Караджорджу сегодня ночью будет покушение…

– Да кто же… – нищий, казалось, сейчас улетит на Луну, как герои романов Жюля Верна.

– Нашлись предатели. Гнилые люди всегда находятся.

– Да кто же они?!

– Князь Вуица…

– Так вот оно как… Да ты уверен ли, мил человек?

– Точные сведения. Точнее не бывает.

– Но как он решился? Он же кум вождю. Как можно пойти на такое? Это ж грех какой! Все равно, что брата своего убить.

– Ну, говорят, что и сам Караджорджа во время оно и отца своего порешил, и брата, за это его и прозвали Черным.

– Да ты не слушай бредни эти. Все бабские да турецкие выдумки. Никого он не убивал. А Черным его прозвали за чернявость да за то, что туркам много навредил. Турки его и нарекли так. Но Вуица! Что ж ему Милош посулил за это?