Балканский венец. Том 2

Королю отчетливо казалось, что он уже где-то слышал эти слова.

– Откуда надо, оттуда и есть, – прервал князь Вуица. – Давайте-давайте, собирайте все это побыстрее, а то, неровен час, увидит кто. Деньги, деньги давай сюда!

Пока дукаты перекочевывали из сумы нищего Гойко в княжескую седельную сумку, гайдуки продолжали обшаривать тело нищего, один из них обнаружил расписку и хотел уже вручить ее князю. Но вдруг другой оказался за спиной раби и… Никто не успел помешать ему, один взмах сабли – и меняла оказался лежащим ничком на дороге, и в свете факела было видно, как на дорожную пыль вытекает темная кровь.

– Будалы! – заорал князь. – Что ж вы наделали-то! Зачем?!

– Виноват, княже. Мой брат женился и задолжал ему десять дукатов, а долг выплатить не может. Что же…

– А может, теперь твой брат выплатит мне эти деньги?

Князь развернул перед ними расписку менялы и зачел ее:

– «Настоящим заверяю, что я, раби Соломон из Великой Планы, обязуюсь выплатить подателю сего двести пятьдесят дукатов по первому его требованию». Кто, кто теперь отдаст мне эти деньги? Не ты ли? Или братец твой? Будалы!

Рухнул гайдук на колени перед князем.

– Княже, виноват я. Если жив останусь сегодня, буду должен тебе по гроб жизни.

– Ну то-то же! – ответил князь. – Давайте, собирайтесь скорее. Выбросьте трупы с обрыва. У нас мало времени!

Избавившись от тел, убийцы скрылись из глаз по дороге на Радованье. Все стихло. Король был в отчаянье. Ему представился второй шанс спасти этого чертова Караджорджу, но и он оказался бездарно утрачен. Кто же мог знать, что они на темной дороге повстречают именно людей Вуицы, которые едут не куда-нибудь, а убивать Караджорджу? Да еще и этот проклятый жид вмешался – нет, надо будет их приструнить, а то слишком много власти себе взяли, думают – раз денег наворовали, значит, всё им можно.

За этими мыслями король вспомнил, что князь Вуица уже ускакал вперед по дороге, а он, король, стоит тут и размышляет, когда пора действовать. И тогда король Александр побежал. Он никогда прежде так не бегал, не королевское это дело носиться туда-сюда. Король должен передвигаться степенно и выглядеть солидно, в отличие от некоторых. Его не должны путать с его же адъютантами. Но тут Черная рука подгоняла короля, от нее можно было и не так бежать.

Но разве бегун, как бы он ни торопился, может опередить коня? Когда король добрался до караджорджева конака, уже светало. Он поспешил к сараю. И едва добрался, как сердце упало, а в висках будто застучали молоточки – не успел! Из зарослей акации прямо перед ним явился князь Вуица, и вышедший из сарая человек в черных шароварах, с окровавленным палашом, протянул ему голову Караджорджи, держа ее за волосы. По влажной от росы траве тянулся кровавый след. Люди Вуицы складывали тут же вещи Караджорджи: его саблю, пояс с пистолетами и турецкими кинжалами, русские ордена… Все было, как и тогда. Судьба была неумолима. Князь Вуица по-хозяйски спрятал голову вождя в мешок и раздавал своим гайдукам указания. Слова как пули вонзались в голову короля:

– Собирайте всё это, да побыстрее. А то неровен час… Деньги, деньги давай сюда!

– А куда голову?

– Отдадим Милошу, а дальше не наше дело. Султану небось пошлет.

В глазах короля всё поплыло. Трава, кровь, пистолеты, дукаты, ордена… Все это сперва сдвинулось со своих мест, а потом закрутилось в воронку, унесшую короля туда, откуда он прибыл. И снова был кабинет Людовика XIV и недописанное письмо матушке на столе. Хотя нет, это уже было не письмо, а список ценных мыслей. Король всегда записывал приходившие ему в голову мысли, которые могли быть полезными для государства и народа, чтобы не потерялись. А еще была Черная рука. Страх пронзил все тело короля, когда он услыхал чьи-то шаги на лестнице. Его бросило в дрожь, а лоб покрыл холодный липкий пот.

Король Александр позвонил. Но адъютант на сей раз так и не явился. Совсем распустились! Правильно сказал князь Вуица – будалы! Ничего, скоро он с ними со всеми расправится. Правда, до этого скоро сперва надо было дожить. Спасение отыскалось в коробочке из-под монпансье. Король допил до дна воду прямо из горлышка графина, взял коробочку с последней, третьей пастилкой и выглянул в коридор. В его дальнем конце ему явственно почудилась чья-то тень. Уж не Черная ли рука? Король в ужасе проскочил коридор и едва не вбежал в спальню. Вот до чего дошло! Он уже в страхе бегает по собственному дворцу! Что ж дальше? Нет уж, с этим пора кончать.

Королева не знала ни о какой Черной руке. Она мирно похрапывала, лежа на спине. Бедная милая Драга. Он приготовил ей подарок – большую брошь от ее любимого Van Cleef & Arpels, сделанную в форме бабочки и украшенную сапфирами и бриллиантами. Правда, из-за этого пришлось урезать некоторые средства, в том числе и на содержание больниц. А при посещении госпиталя в Нише, вполне благообразного, с чистыми простынями и пальмами в кадках, на вопрос о финансах пришлось приободрить сестер милосердия, сказав им что-то вроде «финансов не будет, но вы не падайте духом». Сестры милосердия аплодировали в верноподданническом порыве. Зато как рада будет завтра Драга!

Главное – дожить до завтра. Король вернулся к себе в кабинет, прилег на оттоманку и проглотил последнюю пастилку. Пути назад не было. У него оставался последний шанс спасти Караджорджу и, следовательно, себя, и он не собирался его упускать. Перед тем, как потолок, люстра и портьеры уже привычно поплыли у него перед глазами, король еще подумал, что надо бы все-таки ко дню рождения королевы исполнить ее просьбу насчет братцев Луньевиц: присвоить одному из них генеральский чин, а другому отдать подряды на военные поставки. И кто сказал, что они будут хуже, чем его военные, и украдут больше, чем министры – даром, что ли, они всю жизнь торговали мебелью в захолустном Горном Милановаце?

И да – надо было отозвать послов из России, где вечно что-то замышляли. Братец Ники не зря уклонялся от приема короля Александра с супругой. Это пусть всякая чернь, вечно нищие селяне, лакающие сливовицу и жующие свинину, верят, что «на небе – Бог, а на земле – Россия». Любому мало-мальски образованному человеку понятно, что есть лишь один ориентир – Европа. Вне ее жизни нет. На этой светлой мысли сознание оставило короля.

Очнулся он уже в знакомом месте, на траве, под ярко-голубым небом Шумадии[17 - Шумадия (серб.) – историческая область в центральной Сербии.]. Рядом стоял бык и, как ему и положено, мычал. Вокруг жужжали пчелы. Король рассмеялся. Ему вдруг пришло в голову, что «бык» по-гречески – «апис». Но «апис» – это еще и «пчела» на латыни. Так вот причем тут бык и пчелы! Местные прорицатели – не такие уж мошенники и дармоеды, они просто не научились как следует работать с клиентом и подавать себя. Надо будет при встрече поинтересоваться у того старца, что все-таки он имел в виду? Однако же время не ждало.

До Копорина король Александр добрался быстро, как только мог. Разыскать нищего у ворот монастыря тоже не составляло труда – вот он, сидит и трясется весь, лицо перекошено. Увы, с таким вот материалом приходилось работать, ничего получше не сыскалось. Но повторять свои ошибки король на сей раз не собирался. После пламенной патриотической речи нищего он сразу взял пресловутого «быка» за рога:

– Стало мне известно, что на вождя нашего Караджорджу сегодня ночью будет покушение…

– Да как же…

– Нашлись предатели, они всегда находятся.

– Да кто же…

– Князь Вуица…

– Так вот оно как… А уверен ли…

– Точные сведения.

– Но как он решился? Он же кум Вождю. Как можно пойти на такое? Что ему Милош посулил за это?

– Что посулил, не знаю. Ведаю только, что обещал Вуица Милошу голову Караджорджи, а Милош собирается послать ее султану…

– Ох ты ж… Вот ведь не было в Сербии случая, чтобы брат не предал брата… А Милош-то, Милош! Иуда!

– Не время предаваться унынию, – подытожил король. – Мы должны предотвратить эту беду! Мы с тобой поедем сегодня в Радованье и предупредим вождя обо всем.

– Да! Именно так! Я был с Караджорджей в деле под Иванковацем, там мы знатно нагрели турок. А где, ты думаешь, я получил эти шрамы? С тех пор я должник его. Только, мил человек, я тебе буду обузой, ты без меня быстрее доедешь.

– Это только с одной стороны быстрее. А с другой… Я ж ведь из Франции, здесь давно не был, многое позабыл…

– А, то-то смотрю я, странный ты какой-то, будто и не наш вовсе. По-сербски говоришь складно, хотя у нас так не говорят.

– Я долго жил в эмиграции…

– От турок небось спасался?

– От них. И от предателей Обреновичей.

Король вынужден был, скрепя сердце, слегка приврать, чтобы расположить к себе этого убогого, оказавшегося к тому же ветераном первого восстания. Тот, судя по всему, поверил.

– Хорошо ты все придумал, уважаемый, только я до Радованья неделю идти буду – и то не дойду.

– А мы наймем повозку.

– Эт другое дело. Только для этого денежка потребна.

– Денежка есть.

Король поискал по карманам. Опять, опять забыл он взять с собой деньги! Пришлось вновь снимать орден.

– Вот, этого нам с лихвой хватит.

Нищий очумело воззрился на орденскую звезду.

– Ну и чудная звезда, – сказал он. – Сроду такой не видал.