Дневник профессора Гаросса

– Простите? – переспрашивает он.

– Ладно, – говорю примирительным тоном, – у нас не так уж много времени, чтобы тратить его на пустые разборки. Выкладывай в чём дело.

– Хорошо, я расскажу вам, – соглашается, наконец, бродяга. – Рано или поздно всё равно придётся кому-нибудь это сделать. Так почему бы не вам?

Старик смолкает. В зеркало вижу, как он о чём-то напряжённо думает. Это подстегивает моё любопытство. Кто же ты такой, старик?

– Ну? – поторапливаю его.

– Я не рассказал вам сразу только потому, что не хотел лишать вас покоя. Да, да, обыкновенного душевного покоя. Разумеется, притом условии, если бы нам повезло. Я хотел остаться для вас одним из беспокойных попутчиков, которые, в конце концов, забываются. Но нам не повезло. И раз вы настаиваете, а вы, конечно, вправе это делать, я расскажу вам. Но знайте, когда-то я тоже был молод и даже богат, и то, что вы сейчас видите, результат излишнего любопытства.

– Очень трогательно, – перебиваю его, – но не отвлекайся от темы.

– Хорошо… Кстати, а как вас зовут?

– Стивз Харрис, – отвечаю машинально. – А что?

– Стивз Харрис… Стивз Харрис… – несколько раз повторяет он, стараясь что-то вспомнить, и вдруг оживляется. – Харрис! Тележурналист?

– Да.

– Телекомпания «Би Эрн», кажется… Верно?

– Верно, – всё больше удивляюсь я.

– Я вас помню. «Пустыня» и «Мертвые города» – кажется, это ваши работы?

– Мои…

Моё удивление бесконечно. Он назвал фильмы, которые я снял почти десять лет назад, будучи начинающим и амбициозным журналистом и благодаря которым стал известным. Тщетно пытаюсь вспомнить, видел ли я когда-нибудь этого старика? Я уже не сомневаюсь, что под неприглядной экипировкой скрывается отнюдь не бродяга. Незнакомый по конструкции кейс и пистолет – подтверждение этому.

– Впечатляющие фильмы, – слышу тем временем его усталый голос. – Ну что же… это удача. Вам я могу доверить всё. Кстати, мы с вами знакомы. Довольно-таки давно и неплохо. Но не удивительно, что вы меня не признали. Уж слишком я постарел и изменился за последние годы.

– Да кто же вы такой, а? – не выдерживаю я и тут с ужасом понимаю, что знаю, кто он.

– Я – Тони Гаросс…

7

Я догадываюсь об этом раньше, чем он открыл рот, и всё же его ответ приводит меня в шок. Миллиардер-психопат, самый богатый и самый опасный человек в стране, и у меня в машине! Неуправляемая «Джесси» едва не съезжает в кювет, и лишь моё экстренное вмешательство позволяет избежать аварии. Я потрясён, растерян и понятия не имею, как вести себя дальше. Впрочем, парень я битый и минутная слабость скоро проходит.

– Тони Гаросс? – всё же ошеломлённо повторяю я.

– Тот самый, – кивает головой бродяга. – Вы удовлетворены?

– Да… Нет… То есть я… Проклятье! – злюсь на себя за свою растерянность.

– Ну вот, – укоризненно говорит профессор, – а ведь я, в сущности, ещё ничего не сказал.

– Вы так считаете? А, по-моему, вполне достаточно.

– Ну зачем же так, Харрис?

Действительно, зачем? Беру себя в руки. Во мне вспыхивает профессиональный интерес, и я, как можно спокойнее, спрашиваю:

– Тогда пару вопросов, профессор. Можно?

Вместо ответа он кивает на лежащие бутылки с газировкой.

– Очень хочется пить. Вы позволите?

– Конечно, берите… Так как на счёт вопросов, профессор?

– Кажется, у нас мало времени, – напоминает тот.

– Это займёт всего несколько минут, – заверяю я. – Скажите, а как вы догадались, что я не буду пережидать жару в Мондакорре?

– Я прятался под машиной, припаркованной около заправки, и случайно подслушал ваш разговор с обслугой.

– А откуда вы держите путь?

– Из Кохраны.

– Ничего себе! – удивлённо восклицаю я, так как отсюда до Кохраны почти две тысячи километров.

– Я попал в этот город после приземления. Там я решил переждать зиму, чтобы потом, когда спадёт снег, попробовать добраться до Данкары. Но в конце марта умер хозяин, у которого я столовался. Пришлось срочно менять планы, так как я понятия не имел, что делать с трупом. Я позаимствовал у него тёплую одежду и оправился в путь.

– Как же вы добрались до Мондакорры?

– Это очень долгая история, – он тяжело вздыхает, и я понимаю, что рассказывать об этом он не собирается.

– Тогда скажите, профессор, – перехожу к другой теме, – то, что о вас пишут и говорят – это правда?

– Разумеется, нет. Никого я не убивал и ничто не уничтожал. Это сделали те, кто хотел скрыть от общественности наш полёт. Мне повезло: я не только остался жив, но в мои руки попали все результаты нашего полёта.

– Тогда к чему вся эта шумиха?

– Чтобы не дать мне обнародовать эти материалы. В моих руках их смерть. Дело в том, что это очень ценные документы, и о них непременно должно узнать всё человечество, так как они непосредственно касаются его дальнейшего существования.

– А «их» – это кто?

– Заправилы из Космического Общества. Понимаете, если эти документы предать огласке, то их существованию придёт конец.

– Понятно. Впрочем, не совсем, – сознаюсь я и делаю предположение из услышанного. – Вы нашли в космосе что-то такое, что может погубить Космическое Общество?

– Не только…

Профессор вдруг смолкает. Какая-то тревожная мысль внезапно овладевает им. В это время, разглядывая его в зеркало заднего вида, я мысленно сравниваю его с тем Гароссом, которого знавал раньше. Лет тринадцать назад, когда я учился в Данкарском университете, он читал нам лекции по естествознанию. Тогда это был энергичный, не знающий предела своим возможностям молодой человек. А сейчас позади меня сидит старец. Когда-то чёрные, всегда уложенные в элегантную прическу волосы, теперь белее снега и жидкими прядями спадают на плечи. Живое выразительное лицо покрылось морщинами и приняло земляной оттенок. Отросшие седые борода и усы, а так же шрам на правой щеке делали его не узнаваемым. Не понятно, как «кроты» распознали в нём Гаросса. Наверное, по голубым глазам, которые по-прежнему выражают твердость духа и ясность мыли. Любой, посмотревший ему в глаза, скажет, что он не сумасшедший…