Дневник профессора Гаросса

Но это её нисколько не смущает. Она не спеша достает из сумочки сигарету и, как бы между прочим, интересуется:

– Ты что, больной?

– Да. Как только вы появляетесь, у меня сразу начинаются почечные колики, – огрызаюсь я, с трудом отводя взгляд от шикарной картины, которую открывает непостижимо огромное декольте платья.

Та улыбается и многозначительно косится на сигарету, которую слишком долго разминает в руках.

– Тебе не повезло, дорогуша, – отвечаю ей на это, – я не курю.

– Правильный парень? – усмехается она и лезет в сумочку.

– Вот незадача, верно? – ехидничаю в свою очередь.

– Ну почему же? – спокойно говорит та и, достав из сумочки зажигалку, прикуривает сигарету. – Случается и такое. Лучше закажи мне что-нибудь. Только покрепче.

Неправильно истолковав моё недоумение, охотно поясняет:

– Пиво здесь больше смахивает на мочу.

При этих словах машинально заглядываю в кружку, где ещё осталось больше половины тёмной, непонятной на вкус жидкости. Пиво здесь действительно дрянь. Снова поворачиваюсь к мулатке. Та, заигрывая, пускает мне в лицо струйку дыма и продолжает напирать:

– У тебя проблемы?

Девица и без того раздражает меня, а этот вопрос просто выбивает из колеи.

– А по мне видно, что ли? – резко реагирую на это и тут же понимаю, что ляпнул глупость.

– А ты думаешь, очки помогли тебе их скрыть?

Усмехается та, не сводя с меня больших чёрных глаз. Моя рука невольно погладила заклеенную бровь.

– Не волнуйся, дорогой, – успокаивает она, вынимая изо рта сигарету, – это нам не помешает. Всего за двадцатку ты побываешь на седьмом небе. Можешь мне поверить.

– Я тебе верю, но… – я ловко уклоняюсь от ее поцелуя. – На седьмом небе я бываю почти каждый день и, причём, бесплатно. Так что отстань.

Девица капризно надувает ярко накрашенные губки. Чёрт! Трудно что-либо противопоставить её профессиональной напористости, но меня неожиданно выручает шум, донесшийся от стойки. Там находится телевизор, по которому транслировался футбольный матч между местными командами. Этот матч внезапно прервали, и появившийся диктор стал о чём-то взволнованно говорить. Видно, это сообщение заинтересовало хозяина, и он сделал звук громче. Вот это-то и привлекло моё внимание.

– …два часа назад группой террористов было взорвано помещение, где размещалась редакция газеты «Гедара»… – доносится до меня, и я подскакиваю как ошпаренный.

Мулатка испуганно вздрагивает.

– Что с тобой, дорогуша? Ты прищемил яйца?

– Нет, – успокаиваю её, – это всего лишь очередной приступ почечной колики.

Расплачиваюсь и бегу к телевизору, чтобы не пропустить самого главного. Что-то подсказывает мне, что эта акция связана с долгим отсутствием профессора.

– Мощный взрыв полностью разрушил офис и типографию, – продолжает возбуждённо вещать диктор, всё больше наполняя меня тревогой, – и под развалинами схоронил всех, кто в этот час находился там. Так же пострадало само здание. В частности, обрушилось несколько верхних перекрытий. Почти два этажа выведены из строя. Прибывшим пожарным удалось сразу локализовать начавшиеся пожары. Число жертв и пострадавших устанавливается.

Оператор крупным планом показывает искорёженные глыбы бетона, языки пламени, мечущиеся среди руин, и изуродованные трупы. В одном из них, к своему ужасу, узнаю профессора Гаросса. Он лежал в луже крови под обломками бетонной опоры. Я не мог ошибиться. Он был выбрит и пострижен, из-за чего изменился до неузнаваемости, но я его узнал. Узнал по своему костюму, который когда-то купил на Северном Взморье. Он, как я и предполагал, оказался ему маловат. Пытаюсь разглядеть рядом с ним кейс. Но только в последний момент, когда камеру стали переводить на другой объект, замечаю, что на правой руке профессора отсутствует нижнее предплечье. Значит, он всё-таки успел нажать на кнопку взрывателя…

Не в силах сдерживать охватившее меня чувство боли, спешу к выходу. Дойдя до двери, слышу грохот разбиваемой мебели и испуганный женский крик. Это четыре негра, наконец, от слов перешли к делу и уже успели разломать стол и два стула. Под конец замечаю, как вышибалы по знаку хозяина бросают игру и выскакивают из угла…

11

Дневник профессора и в самом деле смахивает на научно – фантастический рассказ. Если бы я не знал, кто его написал, ни за что не поверил бы в то, что там написано, не смотря на присутствие в нём непонятных мне изречений и научной терминологии. Ибо всё в нём слишком необычно и невероятно для нашего стереотипного восприятия, а планы Космического Общества так вообще поражают своей чудовищностью.

Лежу на кровати и в который раз перелистываю дневник. Я взялся за него сразу, как только вернулся из «Белонги», и, когда закончил читать, сказал себе: «Этого просто не может быть!» Межпланетные звездолёты, обитаемая планета в другой галактике. И это в то время, когда наши пилотируемые корабли не суются дальше земной орбиты! Но чем больше я осмысливаю прочитанное, тем сильнее убеждаюсь в его правдивости. У профессора были документы и материалы этой необычной экспедиции на далёкую планету Чиккория, которые он пытался обнародовать и за что поплатился жизнью. Если всё это бред, если ничего этого не было, то тогда зачем «Спейсеру» было нужно открывать охоту на самого богатого и известного человека в стране?

И всё же проходит ещё немало времени, прежде чем у меня исчезает последняя тень сомнения. И только тогда я до конца осознаю, от какой страшной катастрофы хотел спасти нас профессор Гаросс.

Но он мёртв. Документы уничтожены. А угроза-то, нависшая над нашей планетой, осталась! Рано или поздно «Спейсер» пошлёт на Чиккорию другой корабль и, в конце концов, узнает то, что нужно. И тогда – прощай Земля! Несколько мощных ядерных взрывов уничтожат тебя как ненужную, отслужившую свой срок вещь. Мысленно представляю себе, как наша маленькая планета вначале обволакивается огнём и газом, а затем со страшным грохотом разрывается на куски и по частям исчезает в чёрной бездне Вселенной. Картина получается настолько реальной, что я вздрагиваю и подскакиваю на кровати.

НЕТ!!! Боссы Космического Общества зря считают, что со смертью Гаросса у них развязаны руки. Им придётся изменить своё мнение на этот счёт. И помогу им в этом я! А почему бы и нет? Я единственный, кому профессор доверил свой дневник, а значит и жизнь нашей планеты. Потом, чем я рискую? О существовании этих тетрадей, вероятнее всего, не знает никто, и тем более никто не знает, что они находятся у меня. Меня никто не подозревает, никто не ищет, и я могу свободно добраться до редакции своего друга в Донтре и опубликовать там этот дневник. Пусть невозможно доказать, что события, изложенные в нём, происходили на самом деле, всё же они обязательно привлекут к себе внимание общественности. А это значит, что скандал неминуем. Правительство вынуждено будет назначить расследование таинственного взрыва в пустыне Фитра и как следует потрясти Космическое Общество. Достанется и Всемогущему Синдикату. А если что-нибудь, изложенное профессором, подтвердится, то тогда двум могучим организациям точно будет крышка.

Такой финал вдохновляет меня. Но, прежде чем отправиться в Донтр к моему другу Пролу Чиротти, придётся немножко поработать. Надо будет переписать дневник, чтобы он стал понятен для широкого круга читателей: убрать из него непонятную терминологию и скрупулезное описание растений и животных. А для этого нужно время. Вскакиваю с кровати, хватаю телефон и набираю домашний номер шефа. Через минуту слышу в трубке его заспанный голос:

– Да, Кларк слушает.

– Шеф, это Харрис…

– Какого дьявола, Стивз, – недовольно набрасывается он на меня, – ты названиваешь мне посреди ночи!

Смотрю на часы: без десяти три. Вот чёрт!

– Извините, шеф, – оправдываюсь виноватым тоном, – я совсем забыл про время.

– Ну что там у тебя стряслось? Говори короче, я хочу спать.

– Мне нужен отпуск.

– Отпуск? – шеф в трансе. – Так срочно?

– Да. С завтрашнего дня. То есть, с сегодняшнего.

– А как же сюжет, который ты обещал сегодня? То есть вчера.

– Поручите это Хоксту. Он старательный парень и справится с этим заданием не хуже меня.

– Но, Стивз…

– Мне нужно срочно уладить кое-какие дела, – настаиваю я.

– Это связано с твоим мордобоем?

Теперь я в нокауте. Вообще-то, шефа трудно провести, и я чистосердечно признаюсь:

– Да.