ПутешестВеник, или С приветом по Тибетам

ПутешестВеник, или С приветом по Тибетам
Александр Борисович Пушко

Книга вошла в лонг-лист конкурса "Книгасветное путешествие " 2022 года.История одного путешествия и одного поиска себя. Он был рождён в СССР, прошёл через горнило девяностых и должен был стать обычным болтиком системы. Школа, армия, офис… Работа, ужин и ночь, крадущая через форточку старой "сталинки" звёздное небо, чтобы подарить ему сон о старце из далёкого Тибета.Но в один день он просто решился идти. Идти за мечтой. Так далеко, как позовёт его любовь и приключения…

Александр Пушко

ПутешестВеник, или С приветом по Тибетам

Посвящается Офелии Тодд, моей давней знакомой.

Клеймер: Все персонажи, локации и события книги являются абсолютно реальными. В целях придания литературного стиля они могли быть незначительно изменены, приукрашены и завуалированы. Не больше.

В случае получения книгой Пулитцеровской премии автор выражает согласие произвести выплаты вознаграждений лицам, послужившим прототипами героев книги, если таковые объявятся.

Глава первая. Горе от ума.

Взрослые очень любят цифры. Когда рассказываешь им, что у тебя появился новый друг, они никогда не спросят о самом главном. Никогда они не скажут: «А какой у него голос? В какие игры он любит играть? Ловит ли он бабочек?» Они спрашивают: «Сколько ему лет? Сколько у него братьев? Сколько он весит? Сколько зарабатывает его отец?» И после этого воображают, что узнали человека.

Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц.

СССР. 1976 год. 30 лет до дня «Ноль».

Вениамин с детства был, как бы это сказать поточнее, незаурядно спокойным и усидчивым.

Его мама, Римма Васильевна, когда ему едва стукнул годик начала понимать, что её сынишка совершенно особенный. Нет, конечно, для всех матерей их дети особенные. Никто и не спорит. Но она объективно понимала, что ей с сыном очень повезло. Он не доставлял ей тех хлопот о которых судачили в поликлинике мамаши с детьми его возраста. Он всегда с особым вниманием и интересом слушал её наставления и делал нужные выводы.

Нет, конечно, он, как и все дети плакал если падал, когда начинал свои первые шаги. Но дело в том, что он так, Римме хотелось даже сказать обдуманно, подходил к каждой этой своей прогулке, ко всем своим первым шагам, от скрипучей кровати к тумбочке, потом дальше к кухонному табурету, что упасть, споткнуться, не оставалось ни малейшего шанса.

По той же причине он довольно долго, уже освоив прямохождение свойственное человеку разумному, переходил иногда на передвижение на четвереньках. Практически до полутора лет.

Сначала Римма воспринимала это как игру, но со временем начала пресекать эту привычку малыша. Ведь происходило это в самое неподходящее время. Например, так случилось на одной из их первых пеших прогулок. Веня, видимо, испугался лужи и предпочёл быстро пересечь её на четвереньках. Но ведь не поскользнулся же и не упал!

Да он, конечно, плакал, как и все малыши от укола на прививке. Но, после слов мамы, что всё кончилось, он, словно оценив достоверность информации, сразу затихал, лишь наблюдая из-за маминого плеча за тётей, по воле которой его укусил «комарик». На выходе из кабинета она слышала, как сзади родители ставили её сына в пример своим детям: «Вот видишь, мальчик совсем не плачет, ничего страшного там нет».

Дети покупались на этот коварный обман, но ровно до того момента, когда из кабинета выносили очередного орущего пациента с пурпурным лицом, цвету которого завидовали обычные для того времени вечнозелёные помидоры страны Советов.

Приведя сынишку в ясли и зная особенность его характера, мама просто сказала ему: «Ты поиграешь с детьми, а вечером я тебя заберу. Хорошо?» И, развернувшись, пошла на выход.

Приготовившаяся к дикому рёву нянечка, открыла было рот, собираясь призвать резвую мамашу к совести, но увидела, как мальчик спокойно зашёл в группу. Затем прошёл, немного порисовав что-то своим пальчиками в воздухе, через всю группу и сел на ковёр под окном. Правая рука оставалась при этом немного прижатой вдоль тела, отчего даже казалось, что плечо было немного приподнято, а бедро отведено, дабы не мешать пальцам вырисовывать непонятные узоры. Походка при этом казалась слегка хромающей.

«Надо будет поинтересоваться у медсестры, может родовая травма?» – подумала нянечка.

Ей естественно было неведомо, что пальцы мальчика не исполняли непроизвольный танец, всё было подчинено строго заведённому самим Веней укладу. Порядку, который позволял ему быть спокойным и уверенным в любой самой опасной, ну, конечно, по детским меркам, ситуации.

Сначала он собирал пальчики в кулак. Так, по его мнению, взрослые показывают силу.

Потом он отводил большой палец вверх. Так мама показывала ему, когда он что-то делал хорошо, при этом она излишне весело, нараспев говорила: «Воот здоооррровооо!». В такие моменты она была особенно красива, ведь её глаза, на мгновение, покидала вечно присутствующая тень задумчивой печали, природа которой так никогда и не станет ему известной.

Потом, вслед за большим пальцем, оттопыривались указательный и средний, а большой возвращался на своё место. Два пальца образовывали латинскую букву «V», которую он к своим полутора годам естественно ещё не знал. Но именно так озорно показывала ему, остававшаяся иногда с ним понянчится, соседская старшеклассница Вера.

Вера считала себя прогрессивной и модной девчонкой. Она вставляла в свою речь английские, крутые, по её же мнению, слова: «Йеес», «Хиппи», «Рок – энд – ролл».

Расставляя таким образом пальцы она обычно говорила: «Победа!» Но потом, всё-таки родные народные мотивы побеждали пришлые западные и она, направив пальцы на мальчика рогаткой и шевеля ими подобно тараканьим усам, говорила: «Идёт коза рогатая, за малыми ребятами. Забодаю, забодаю, Веню!» Это было весело!

Завершала же Венин нехитрый защитный ритуал выпрямленная ладошка. Так делала та же Вера, приветствуя Веню: «Дай пять!»

Дойдя, под взглядом находящейся в лёгком ступоре нянечки, до удобного, равноудалённого от занимающихся своими важными делами согруппников места, Веня сел и начал водить ладошкой по незамысловатому орнаменту на ковре.

Дела окружающих, а именно, отъём игрушек, ковыряние в носу, предупредительный рёв – «мама ушла, но, если вы ко мне приблизитесь, она вернётся и вам несдобровать» его, несмотря на их многодецибельный уровень шума, нисколько не волновали.

Вера Ивановна хотела было предложить ему игрушки, но её отвлекли другие, менее спокойные посетители яслей, потом сырые колготки, потом эта ревущая Катя, вот уже месяц каждое утро не отпускающая свою маму, которая уже даже начала предполагать, что с её дочерью обращаются в группе «как-то не так». Ну куда ж деваться, мы же с вами уже помним – для каждой матери её ребёнок самый, самый, самый! И дома он ведёт себя неизменно примерно.

И в следующий раз нянечка посмотрела на новичка почти через пятнадцать минут.

Он сидел на том же месте, только повернувшись к окну и водил рукой по батарее отопления, то проводя по секциям, как по струнам арфы, то поочерёдно кладя ладонь на каждую из них, словно пересчитывая.

Вера Ивановна подошла и, присев на корточки, чтобы не напугать малыша, ободряюще-шутливо спросила: «Ой, а кто это тут у нас такой большой, что уже умеет считать? Сколько насчитал?»

Веня медленно поднял голову, поглядел на нянечку, словно правомерно удивляясь, как это она не знает, что дети в его возрасте не то что считать, а и говорить-то ещё толком не могут, а потом так резко выставил вперёд ладонь с растопыренными пальцами, отчего Вера ощутила слабость в теле. А потом все-таки он сделал то, от чего она опять чуть не села.

Малыш опустил взгляд на свою руку, словно перепроверяясь и добавил вторую руку с двумя пальцами.

– Семь? – больше на автомате спросила женщина, умом понимая, что это просто совпадение. Мальчик утвердительно кивнул головой.

Словно проверяя, знает ли мальчик значение утвердительного кивка, она спросила его: «А почему ты не играешь с другими ребятами? Хочешь я тебя познакомлю с ними?»

Веня отрицательно замотал головой из стороны в сторону и вновь стал внимательно рассматривать потёртый ковролин. Пододвинув к вундеркинду первую попавшуюся игрушку, озадаченная женщина выпрямилась и поискала глазами воспитателя.

«Так-с. Надо Маргаритке рассказать. Что-то не пойму, то ли дети такие пошли, то ли я с ума схожу, видать в подготовишках долго на подменах засиделась» – подумала Вера Ивановна.

Но старшая, хотя и не по возрасту, а только по образованию, коллега была занята. Сначала сервировкой столов завтраком, потом отлучилась к заведующей – прислали какую-то новую вводную из РОНО.

– Полная хрень! Но как всегда, всё срочно и неотложно. А у неё детей в группе перебор! – гневно размышляла, принявшая этой осенью на попечение два с лишним десятка малышей, Рита. И главное, имеющая при этом всего полтора года опыта с, теперь казавшимися ей взрослыми, шести – семилетними детьми.

– Скорее бы уже родители по обыкновению, детей из этого вирусообменника, как называли иногда они между собой ясли, начали на больничные забирать. Прости меня, Господи, за такую мысль! Но иначе придётся самой на больничный сбежать, а то в дурку реально на амбулаторное загремишь. Отдохнуть, подлечится, сил поднабраться.

Забыв о первопричине намечавшегося отдыха, Маргарита чуть было не потянулась в истоме, но, словно опомнившись, откинула мысль о замаячившем на горизонте отдыхе в санатории с обитыми мягким стенами и вновь погрузилась в свои размышления.

– Ну, хоть бы на пяток этих карапузов поменьше. Няня вон совсем с ног сбилась. Воспитатели ведь меняются, а она одна. Хорошо хоть на прогулки выручают девчонки из старшей группы, приходят помочь одеть всю эту многоголосую ораву. Не забывают, что Вера самая безотказная. Всегда выручит и всех подменит. Без стонов и отговорок. Ну, или почти всегда. И почти всех. Ну, если получается.

После заведующей Рита погрузилась в занятия и игры. Короче, сели они с Верой, как говорится, бахнуть чайку, только после обеда, когда вся эта беспокойная банда перестала сначала реветь и звать своих мам, а потом и бесконечно ворочаться, словно Гераклы, борющиеся со змеями в колыбели. Хотя, по мнению Веры Ивановны, это была скорее борьба не со змеями, а с глистами размером с анаконду.

«Ой, что-то я сегодня разошлась не на шутку.» – Подумала Рита, – «Дети всё-таки. Вон какие милые, когда спят. Ладно чайку попью и домой. Ну, не сразу конечно. Сначала по магазинам, может где что выкинут днём, каким дефицитом разживусь. Начало года. Разгребёмся, дети попривыкнут и надо будет прощупать, кто из родителей чем занимается. Может кто что подкинуть сможет. А то что-то ну совсем по магазинам шаром покати. Только и печатают «По многочисленным просьбам трудящихся принято решение о повышении цен на…» Кому этот каракуль и ковры нужны, тут чулки оденешь на мероприятие и идёшь, от каждого острого угла шарахаясь…»

От этих невесёлых мыслей Маргариту отвлекло только дважды произнесённое её же имя.

– Рит, Рита! Ну, чего думаешь?

– Ой, извините Вера Ивановна. Утро сами видели какое задалось. Или не задалось, скорее. Голова не варит.