ПутешестВеник, или С приветом по Тибетам

Специальность мама тоже выбрала сама – бухгалтер. Перспективная и как раз по складу ума Венички.

Третий довод в пользу данного образования мама вслух не сказала, но очень надеялась, что, учась, в преимущественно женском коллективе, Веничка подберёт себе хорошую, а главное достойную его девушку.

Девушки – это да, были в десятикратном перевесе, но самое главное это то, что вместе в Веней в училище решил поступить его друг Макар. Практически единственный его друг по школе. Это может было даже самой большой удачей всей его жизни. Да не наверно, а без сомнения.

Кто такой Макар? Да его же все в школе знают!

Колька Макаров к третьему классу уже и сам забыл, когда его в последний раз называли Колькой, кроме как у него в родной семье. Кличка «Макар» уже настолько крепко прикрепилась за ним, что он даже иногда не откликался на Коля. Что свело вместе таких непохожих парней, как Макар и Веня, для последнего, и по сей день оставалось загадкой.

Просто однажды, в школьном дворе к нему подошёл всем известный, малолетний хулиган и шалопай из параллельного класса, Макар, и сказал:

– Привет, Веник.

– Привет. – Ответил Веня, давно уже не пререкавшийся насчёт этой плотно прилипшей к нему клички. Он предполагал, что это просто прощупывание его на предмет «боишься, не боишься», мягко говоря. Но мелочи у него не было, взять с него было нечего, поэтому Веня спокойно смотрел на грозу параллели и младших классов.

– А я – Макар. – Оценивающе оглядывая Веню, сказал Макар и протянул тому руку. – Говорят ты странный?

– Да, так говорят.

– Про меня тоже так говорят. – Удовлетворённо шмыгнув носом, сказал Макар. – Хочешь дружить?

– Хочу, а что нужно для этого делать?

– Ну, ты и впрямь странный! – засмеялся Макар. – Делать ничего не нужно. Нужно просто быть другом. Ну, например, идёт кто на тебя буром, а ты ему так и говоришь: Макар – мой друган. И всё. А если кто на меня, то и ты мне на помощь. Только это не понадобится. На меня и так никто не попрёт, только если совсем старшие, да с ними потом пацаны на районе поговорят и тоже успокоятся. Промзоновских все боятся трогать, себе дороже. Ну и гулять можем вместе, я видел, ты же в сталинке живёшь, правильно?

Веня утвердительно мотнул головой.

– А я домов через пять в деревяшке. Батя говорит, скоро дадут нам квартиру где-то в центре, только он так сколько я себя помню говорит. Нам, как семье с двумя детьми, у меня же ещё сестра старшая, положено жильё. Но на положено давно наложено.

Так и началась их дружба.

Макар, приходя к Вене в гости, вёл себя совсем по-другому, нежели во дворе. Видимо, лишаясь публики, переставал на неё работать. А мама, не зная поначалу о его школьной репутации, обрадовалась знакомству Вени.

Когда мама первый раз увидела его у себя в квартире, Макар встал, слегка кивнул и представился:

–Здравствуйте. Я Макар. Ну, то есть Николай, но почти все зовут меня Макаром, от фамилии Макаров.

– Здравствуйте. Очень хорошо. Но я, пожалуй, буду вас звать всё-таки Николаем. Вы учитесь вместе с Веней?

– Нет, я с «Б» класса. Но мы дружим с Веней на переменах, ну, и так, вообще.

– Очень хорошо, Николай. Я очень рада что у Вени появился товарищ из школы.

Школу она добавила, чтобы не показать, что у её сына вообще нет друзей.

– Ну, ладно, не буду вам мешать.

И мама ушла копошиться на кухню. Позже опираясь на свой опыт общения с Николаем, защищала она его и на общешкольных собраниях, чем снискала дружбу с его мамой, женщиной простой и немногословной.

Когда мама ушла, Колька ещё прислушался к звукам на кухне и сказал Вене:

– Она у тебя класс. Меня ведь бывает так допрашивают, а бывает и на порог не пускают. У меня же батя, того… сидел.

Макар тяжело вздохнул.

– Он же на севера подался в море устроиться. На рыбаках. Ну, работать начал, поначалу тяжело говорит было, но привык. Он у меня работящий. А потом один чёрт предложил ему пойти с заходом заграницу. Там совсем другая житуха, брат. Батя обрадовался, чуть ли не за рейс ему заработок отдал. Сеструха совсем малая была тогда. А тот тип сначала прятался, а когда батя его всё-таки нашёл, сказал ничего не знаю, денег не брал. Батя ему сначала ничего не сказал, а потом как-то выпил, с горя, и говорит: в море идти, а денег мамке даже на хлеб не оставить, ну и нашёл того типа. И пошёл не в рейс, а в тюрьму.

Он остановился, словно вспоминая что-то.

– Но его быстро выпустили, говорят мужики того хитрюгана прижали, заставили отказную писать. Не знаю уж, как он там батю с тюрьмы вынимал, но судимость не сняли, а с ней только вон в цеха на промзону и устроиться. А твой батя где? – перевёл разговор Макар.

– А я своего ни разу не видел.

– Да ну? И не хочешь найти? Это же батя!

– Нет. Нам с мамой хорошо. Она его знать не хочет. Никогда о нём не вспоминает, наверно, он не очень хороший человек. Я так думаю. Ну или умер, а мама меня расстраивать не хочет. Зачем оно мне?

– Тоже верно.

– Хочешь я тебе журналы про приключения и путешествия покажу?

– А это интересно? Я почти никогда журналы не читаю. -Добавил, взглянув на ставшую уже внушительной стопку Вениных журналов в углу, Макар.

– Смотрю иногда у бати Крокодил, там картинки смешные бывают. А ещё, слышь, сестра как-то у подружки журнал заграничный брала, магазин называется, со шмотьём забугорным. У той батя в море кажись капитаном ходит. Так вот, – Макар по-заговорщицки понизил голос почти до шёпота. – там, в конце, тётки в одном нижнем белье. А бельё, что та тюль, полупрозрачное. Мне потом Саня, с пятого класса, когда я ему рассказал, рубль дал, чтобы я ему показал, да только сеструха то ли перепрятала, то ли отдала журнал этот. Но тебе я так покажу, ты же мне друг. Если найду…

Через месяц Макар действительно нашёл тот злополучный журнал. Всё бы было хорошо, но при очередном показе друг Сани, который выступил спонсором просмотра, попытался вырвать страницу из того самого журнала. Уж больно ему понравилась одна деваха. Он даже божился, что знает её, будто она продаёт билеты в кинотеатре, в кассах. Он, мол, давно на неё смотреть бегал, а она вон в журнале. А вечером Макара настигла суровая батина кара, да не за порчу журнала, а за какой-то «блуд», слово которое орал батя.

Был он не очень трезвый после работы, так как была пятница -день для злоупотребления законный. В народе так и именуемый – питницой. А потому сестра с матерью в домашних тапках и одежде понесли по холодной осенней улице злосчастный журнал его хозяйке. За две остановки от них. А отец орал вслед, что будет следить за ними, а если они попытаются обмануть его, то и ночевать они будут на улице.

Журнал они вернули, а капитанская жена, охая и ругая свою дочь, дала матери и сестре Макара одежду дойти до дому, а потом и вообще сказала оставить себе насовсем или выкинуть. Ну, у них у капитанских, свои замашки. От таких обновок на следующий день женская половина семьи Макаровых была только довольна произошедшим скандалом, а протрезвевший батя, только плюнув, сказал:

– Потаскухи, одна старая дура, а другая малолетка бессовестная!

Но уже так, больше для порядка, и скандала не устраивал. Короче единственной пострадавшей стороной оказался Макар.

А в тот вечер, у Вени, Макар тоже открыл для себя мир приключений, пиратских странствий, необыкновенных открытий и фантастического будущего. Натура, всей школе известного хулигана, скрывала тягу к неизведанному и опасному, качеству, по сути, позволившему человеку когда-то выбраться из пещер и пойти к горизонту. Но, в современном мире эти же качества приносили их обладателю лишь приключения на пятую точку, которую ему постоянно рекомендовали прижать. И родители, и учителя.

Оторвались новоиспечённые друзья от чтения лишь когда мама позвала их на кухню пить чай с блинами.

– Поешьте, да уже Николаю и домой, наверное, пора. Темнеет уже. Завтра приходи. Журналы никуда не убегут. Вене теперь есть хоть с кем поделиться, а то он от чтения почти и не отрывается. Вышел бы хоть когда на улицу, погулял. Ты Николай любишь гулять?

– Ещё как. Я тут всю округу знаю. Да ты знаешь, Веня, у нас приключения не хуже этих пиратских бывают!

На следующий день на второй перемене Макар жестами позвал Веню на лестничный пролёт.

– Глянь, чё у меня есть.

И он достал красивую бумагу с красными полями и вязью водяных знаков. По краям были две цифры 10, помещённые в круги с орнаментом, на которых висели нарисованные то ли шкуры пушных животных, то ли гроздья невиданных фруктов. А между десятками был герб с двуглавым орлом. Надпись ниже гласила: «Государственный кредитный билетъ десять рублей».