Коммунальная квартира. Новеллы коммунального быта

– Это чанахи. Баран и овощи. Все тушится.

– Вкусно?

– Очень. Особенно с красным вином.

– Нана, научи и нас готовить такое блюдо. Дай рецепт.

– У вас не получится.

– Почему?

– Нужно много специй, травок. Кинза, хмели-сунели, базилик, чабер, перец.

– Ну мы попробуем без травок.

– В чанахи главное – это соус. А без травок – нет соуса, а без соуса – нет чанахи. А есть просто вареный баран.

Нана покупала много фруктов. Когда она их мыла, женщины, находившиеся на кухне, с любопытством поглядывали на янтарный виноград, на налитые соком персики, на загадочные гранаты. У них-то на такие излишества денег не было.

Нана, скорее всего, нигде не работала. Хотя она и говорила, что работает лаборанткой, но большую часть времени она проводила дома, а не на работе. А если и работала бы, то на зарплату лаборанта гранатов не на покупаешься. Жильцы связывали благополучие Кукуладзе с визитами её «двоюродных братьев».

В этот раз приехали два «брата». Они пожили два дня и незаметно уехали. На следующий день после их отъезда, женщин обеспокоил факт непоявления в общественных местах ни Наны, ни Васо. Постучали в дверь их комнаты. Никакого ответа. Толкнули дверь и присели от ужаса.

Посреди комнаты в лужах запекшейся крови лежали тела Наны и Васо.

Вот вам и доброкачественная квартира!

Это было давно. С тех пор в Неве утекло много воды, но генеральская коммуналка как и тысячи других коммуналок, все еще существует. Казалось бы при Хрущеве и позже, когда понастроили уйму пятиэтажек и панельных зданий можно было бы расселить коммуналки. Действительно, с 66 по 70 годы 809 000 человек вселились в новые дома. Ан, нет.

Чтобы получить новое жильё нужно, чтобы на каждого члена семьи приходилось не более то ли 6, то ли 8 квадратных метров. У большинства жителей коммуналок этих метров было более, поэтому, как сидели коренные ленинградцы в своих унылых коммуналках, так и остались в них сидеть, а спальные районы стали обживать лимитчики из общежитий.

В капиталистическом Петербурге тоже много строят, но для жителей коммуналок цена новых квартир – вещь неподъемная. А поэтому Вика информирует, что если в 1996 году в Петербурге было 200 625 коммунальных квартир, в которых проживали 587 099 человек, то в 2011 году число жильцов коммуналок увеличилось до 660 000 человек. Таким образом, изобретение коммунистов цветет и пахнет.

Тогда – не сейчас! В связи с убийством Кукуладзе и её сына была поставлена на уши вся милиция. Преступников поймали в Поти. В соответствии с гуманными советскими законами (гуманными по отношению к законопослушным гражданам) приговорили их к расстрелу, чтобы они больше никого и никогда не убили.

Судили негодяев в Грузии. Никого из жильцов на процесс не пригласили, но допросили всех. Когда люди спрашивали следователей, за что зарезали женщину и мальчика, те отвечали: «Тайна следствия». Так и не узнали жильцы генеральской коммуналки, в чем провинилась Нана перед «двоюродными братьями».

Целый год простояла комната, где была убита Нана, пустой. Никто не хотел селиться в страшной комнате. Тогда, по согласованию с управдомом, поставили жильцы в этой комнате дополнительные батареи и превратили её в сушилку для белья.

Когда мама посылала Лешку в сушилку снять высохшее бельё, он шел туда с неохотой. Снимая белье, он все время посматривал в темный угол. Ему казалось, что там стоит Васо.

ЛЕТИТЕ, ГОЛУБИ

Голубятня на гараже

Длинный коридор в коммунальной квартире, а также кухня и места общего пользования убирались ежедневно. Уборка производилась жильцами по очереди от комнаты к комнате, по числу проживавших в комнате людей. Лешкина мама убиралась три дня. В приборке участвовал и Лешка. Его функция заключалась в выносе в конце дня на помойку содержимого мусорного ведра.

Во всем доме эмира бухарского, в котором и обитал Лёшка, самым гадким местом был дальний угол заднего двора. Там размещалась помойка. Возле помойки было темно, противно пахло. Перед помойкой всегда стояла лужа.

Но не это коробило Лёшку, когда подходила его очередь выносить мусорное ведро. А напрягала Лешку необходимость отдавать пять копеек Ваське Ишаку, который по вечерам дежурил у помойки и встречал каждого пацана, выносившего ведро, требовательным окриком: «Гони пятак!» Таким нехитрым способом собирал Ишак за вечер до пятидесяти и более копеек.

Пятака было не жалко. Ну, что купишь на пять копеек? Но было обидно отдавать деньги ни за что, ни про что. Однажды Лёшка отказался платить дань:

– Нет денег.

– Завтра гривенник.

– А если и завтра не будет?

– Послезавтра пятиалтынный. – А если и послезавтра…

– Тогда в лоб, – не дал закончить вопрос Васька.

Утешало то, что собранные деньги Ишак тратил не на папиросы, не на пиво, а на доброе дело – на корм для голубей, которых он держал в голубятне, расположенной на крыше большого гаража, примыкавшего к помойке. А возле помойки он крутился не ради пятаков. Ежевечерне, в темное время он охранял голубятню от воров. Свой пост он покидал с заступлением дворников на ночное дежурство.

Голуби были не Васькины, а его старшего брата, который, уходя на службу в Красную Армию, передал их Ваське на сохранение.

Фамилия у Васьки была Южаков, которая у народа естественно трансформировалась в Ишаков, а отсюда и кликуха – Ишак. Учился Васька в восьмом классе. Понятно, что денег у него не было, а кормить голубей надо. Вот он и изворачивался. То у мамки поклянчит, то пятаков насобирает, то выкуп подвернется.

В то время на Петроградской было много голубятников. Почти всегда в небе кружила стая, а то и две, разномастных голубей. Выпускал своих голубей и Васька. Через некоторое время он начинал свистеть и размахивать шестом с тряпкой на конце, зазывая птиц обратно. Голуби возвращались, иногда приводя с собой чужака. Это была радость: значит вскоре прибудет хозяин приблудного голубя и принесет выкуп.

В этот раз в голубятню Васьки вместе с его стаей прилетели два турмана. Ишак знал чьи это птицы. Таких турманов держал Федька Кривой с Левашовского.

Федька не засек куда залетела его пара, поэтому он обходил голубятников одного за другим. Добрался он и до Васьки:

– Эй, Ишак, здорова. Мои к тебе не залетали?

– Здорова. Залетали.

– Ну, слава богу, наконец-то нашел.

Кривой по лесенке полез к Ваське на крышу гаража. Васька отворил дверцу клетки, выудил турманов и вручил их Федьке.

Тот засунул птиц за пазуху и стал спускаться вниз.

– Кривой! А, деньги! – вскричал Васька.

– Перебьёшься.

– Ты гад, Кривой!

– Поговори у меня…

Это было наглое попрание неписанных правил. Голубями увлекались люди разных возрастов и профессий, но все они были равны друг перед другом, все они были голубятники.

Васька обошёл окрестных держателей голубей и поведал им о Федькиной грубости. Народ решил наказать Кривого – разобрать его стаю, а выкуп с него за отловленных голубей потребовать очень значительный.

Теперь, когда Федька выпускал своих птиц, другие голубятники поднимали сразу несколько стай. Чтобы птицы не ушли к Федьке их перед полетом подкармливали голубиными лакомствами – жареными семечками и пшеницей.