За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга вторая

– Да и насколько я наслышан о характере этого жида, он – упрям и самоуверен. Не исключено, что он наплюёт на приказ из Киева – и все дела! Плевал ведь уже – и не единожды! И, как с гуся – плевки! А вот, если карту передаст наш человек… А, полковник?

Чуркин, за отсутствием зубочистки ковыряясь в зубах пальцем, отрицательно мотнул головой.

– То, что Якин – упрям, мне известно. Но Вы, Ваше превосходительство, вероятно, не знает, что он ещё и чертовски недоверчив! И это качество в нём – главное! Так что наш человек, заявись он к нему с картой, проживёт не больше пяти минут. Ровно столько времени потребуется «красным» для того, чтобы заслушать его, и довести до ближайшего оврага. Нет, Ваше превосходительство: только Киев!

– Не успеем!

– Успеем! Если отправим Воробьёва сегодня же – успеем!

Слегка покачнувшись – что такое пять стаканов?! – Кобылевский потянулся к кнопке звонка. Давить пришлось долго: прошла целая минута, пока старший адъютант, наконец, «не соизволил». И правильно: нечего баловать собут… собеседников.

– Павел Андреич, г-голубчик…

При виде капитана Его превосходительство всегда исполнялся благости и уважения. Ну, вот, полюбился ему Павел Андреич. По причине одинаковых наклонностей и вкусов.

– … не в службу, а в дружбу: пригласите ко мне подполковника Воробьёва.

Концов «согласился» – и исчез за дверями.

Если бы только Кобылевский знал, как изнемог его адъютант, безвылазно прозябая в приёмной! Нет, одну вылазку в известном направлении Павел Андреич всё же сделал, но, безуспешно. К его негодованию, какая-то сволочь забила дверь в коморку досками крест накрест, да ещё использовала при этом десятисантиметровые гвозди!

Минут пять Концов голыми руками пытался оторвать доски, но не смог. А тут ещё штабной завхоз, как назло, третий день ударялся в загул. Разумеется, и ключи были при нём: «участвовали третьим». Согласно инструкции. Поэтому добраться до гвоздодёра Павлу Андреичу было не суждено.

Делать было нечего – и, осыпая неизвестного «благодетеля» «соответствующими благодарностями в три этажа», Павел Андреич вернулся за стол, где и вынужден был предаться исключительно служебным обязанностям. Те-а-тет Его превосходительства с начальником контрразведки на этот раз не перешёл в «а труа».

Минут через пять Воробьёв присоединился к уже «тёплой» компании Кобылевского и Чуркина. О чём они там целый час говорили, Концову оставалось лишь догадываться. Хотя всем догадкам он предпочёл бы минуту у заветной стены…

Глава восьмая

Командир сводной группы «красных» Иван Якин – урождённый Иона Яхер, еврей-выкрест, пристально всматривался в даль. Верный сын своего народа, он в очередной раз пытался обмануть судьбу.

Заканчивались уже шестые сутки «героического» перехода. «Геройствовали» «по полной»: где – ползком, где – перебежками. Пока судьба была милостива к «героям». Встреченные на пути мелкие «батьковские» и «жовто-блакитнические» отряды, не принимая боя, уступали им дорогу. И правильно делали: восемь тысяч штыков да полторы тысячи сабель, пусть и едва держащихся в ослабевших руках – это было слишком много для тех, кто предпочитал работать «по линии инспекции железных дорог».

– Эх, так бы и идти до самого Хватова!

Якин раздражённо отнял себя от окуляров полевого бинокля. Мечты его никак не могли пересечься с надеждой. А всё – слухи! Слухи о коннице Слонова, удачно зашедшей в тылы Красной армии. Это они не давали ему покоя: вдруг Слонов по дороге к своим заглянет и сюда, на восток? И тогда сильно потрёпанному войску Якина не устоять!

Якин вздохнул: надо бы увеличить темп… Да как его увеличишь, когда приходится идти только ночами, а днём отсиживаться в кустах и оврагах! Проклятый Батька: в который уже раз он отказался подчиняться «красному» командованию! Это – по левую руку. А по правую – такая же «надёжная» Директория!

Якин развернул карту.

– Разведка, твою мать!

Деятельность подчинённых, так и не сумевших разжиться информацией о силах и дислокации противника, была оценена по заслугам: лаконично и должным образом.

– А ведь и анархисты, и Директория – где-то здесь! И не «поездушники»: основные силы! Пока нам попадалась мелочь, но фарт не может длиться бесконечно…

Выжженная солнцем земля приняла злой плевок краскома.

– Киеву – что? Приказал – и умыл руки! «Пробивайтесь к Хватову!» Как будто у меня – сотня вариантов: выбирай, не хочу! Одна-единственная дорожка и осталась: этими проклятыми тылами – от Иван Антоныча до Семён Васильича!

После таких ламентаций не исторгнуть из себя тяжкий вздох уже было нельзя. И он был исторгнут:

– Ох, чует моё сердце…

…Одетый в штопаную поддёвку с крестьянского плеча, Воробьёв ел преданными глазами начштаба армии.

– А почему Вы решили перейти на нашу сторону? – не поддавался начштаба – плотный, пожилой мужчина с седыми, коротко остриженными волосами, в недавнем прошлом – преподаватель Академии Генерального штаба в чине полковника.

Воробьёв откашлялся: «легенду» следовало воспроизвести дословно.

– Так сразу и не ответишь…

Начало было классическим, почти, как в романе – но Воробьёв, на всякий случай, покосился на контрагента. Случай оказался «всяким»: контрагент не «клевал». А, если и клевал – то лишь носом. Следовало оживить сюжет – и срочно.

– Честно говоря, давно уже собирался! – решительно соврал Воробьёв. – К «белым» -то я попал по мобилизации: попробуй, не пойди!

Но сразу же решил: при первой же возможности перейду к своим… ну, к вам, значит – к «красным»! Вот!

Подрабатывая тексту, Воробьёв добавил преданности во взгляд. Это – та самая каша, которую маслом не испортишь. Ни при каких ингредиентах.

– А как давно Вы были мобилизованы?

Карта, на которую активно косил глаза начштаба, занимала его явно больше биографии перебежчика. Это давало подполковнику возможность спокойно подготовить ответ. Но оригинальничать он не стал. И не потому, что всё гениальное – просто: в этот момент Воробьёв неожиданно оказался самим собой. Вне «легенды».

– Чёрт его знает!

Простодушное восклицание шло в сопровождении такой же мимики и жестикуляции

– Точно врать не стану!

– Ну, хотя бы примерно?

Подполковник взрыхлил растительность на затылке.

– Ну, год – полтора. В этих пределах.

– И что, возможность перейти к нам появилась только сейчас?

Воробьёв дрогнул. Даже он – не полковник Редль, и не Мата Хари – не мог не почувствовать в вопросе начштаба неприятный подтекст.

– Ну-у… Не хотелось идти с пустыми руками, а доступ

к секретным документам удалось получить совсем недавно!

Это был довод – но почему-то вместо дифирамбов в свой адрес он получил ещё один неприятный вопрос.

– На картах – резолюция Кобылевского, датированная позавчерашним числом…