Одиночка в толпе «часов пик», или Я иду убивать

Откуда взялись «неликвиды»? Тоже, мне, вопрос: оттого, что ликвидировали всю «цепочку», от поставщика до получателя. А я был – «сбоку бантик», та самая «пятая нога», которая не нужна даже зайцу, не говоря уже о доблестных сыскарях. Поэтому я и остался в стороне – вместе с доверенным мне и так и не востребованным грузом. Товарищи мои как канули в небытие – так и не вернулись из него. Я сперва хотел мужественно избавиться от улик. Но шли дни – а за ними никто не шёл. И за мной – тоже. И тогда я решил: пусть лежат. Каши они не просят – а, глядишь, когда-нибудь и пригодятся! И, вот, кажется, такое время настало.

Да, такое коммерческое прошлое не красит «идейного борца». И меня бы не красило, будь я «идейным борцом». Но я – не «идейный» и даже не «борец»: см. выше! А ещё за меня – горой целых четыре товарища: «Горе от ума», Грибоедов, Чацкий и фраза «А судьи кто?». Так, что «не судите – да не судимы будете!» А то ведь «за мной не заржавеет»: «Скажи, кто я – скажу, кто ты!», как говорил товарищ Нерон!

Каюсь: в отличие от ножа, это устройство пришлось испытывать не «на стенде». Заодно ещё кое-что пришлось: взять грех на душу – вместе с чужой душой. Одно утешение: душа была крысиной. Нет, не в том смысле, что на радость мне человек оказался плохим. Душа была крысиной, потому что принадлежала крысе. Надо же мне было проверить работу устройства «в условиях, максимально приближенных к боевым»! Хочу сразу же обрадовать защитника живой природы… в себе: я не заставил крысу страдать. Она «отошла» тихо и без долгих проволочек. Это внушало оптимизм. Уж, если крыса – «номер один» выживания в экстремальных условиях – показала такую «скоропостижность», то, что говорить за человека! Отсюда – разве я не гуманист?! Даже по отношению к тем объектам работы, которых надо «провожать» исключительно через «колесо» и «железную деву»!

Кому-то на язык может напроситься вопрос: «Зачем такая экзотика: стреляющие ножи, иглы?» Вестимо, зачем: «для эффекту». Морально-психологического. А ещё – для конспирации: оригиналов искать труднее. Это тебе – не примитивный ушкуйник с топором. Оригинала надо искать не ногами, а головой. А с этим у сегодняшних «оперов» – большие проблемы: форма не соответствует содержанию.

Итак, я экипировался – и был готов к «выходу в поле». Далеко и выходить не требовалось: вот оно – только выгляни из окна! Широкое поле… моей деятельности! Но, как завещал нам один товарищ, поспешность нужна только при ловле блох. А ведь я собирался ловить клиента – и самому остаться неуловимым! Поэтому я ещё не определился с режимом работы – а уже нужно было определяться со страховочными мероприятиями.

Да, конечно, я могу «подбирать клиентуру» прямо из окна. Пока негодяев хватает. Но кроме негодяев, хватает и мозгов. И на них, и на всё прочее. В том числе – и на то, чтобы задуматься. Задуматься о том, насколько, всё же, верна установка: «не блуди там, где работаешь, не кради там, где живёшь!» Экономить на поисках – на свою задницу! В значении: искать приключения на неё же! И не просто искать: находить их!

Как пел Высоцкий, «объясняю популярно для невежд». Если я буду «работать по месту жительства», даже наши условные сыскари, пусть и не сразу, но «дойдут» – и до мысли, и до меня! А когда дойдут – то сузят круг поиска до нескольких домов! Отсюда – какой вывод? «Элементарно, Ватсон»: нужно сбить «мусоров» с панталыку, а заодно и со следа! То есть, «наставить их на путь истинный». А сделать это можно, только расширив географию трудовой деятельности. То есть, выйти за пределы «зоны кругового обзора». Аналогичными фактами, имевшими место в разных местах города, надо поставить… нет: загнать полицию в тупик! Только разными местами должны быть… действительно разные места! Не соседние улицы, не соседние микрорайоны – только соседние районы! Надо уводить подозрения сыскарей – вместе с их немногочисленными мозгами – подальше от места жительства!

Конечно, страховка – это отступление «от линии». Но без неё и «линии» никакой не будет! Да и страховка не отменяет задачи оптимизации негодяев «на дому». Чтобы они не портили вид и настроение. Надо совмещать! Надо работать параллельно! Надо успевать – для того, чтобы полиция успевала лишь регистрировать факты! Чтобы ни на что другое она никогда не успевала! «Значит, нам – туда дорога!» Ну, в соседний район, то есть. Нет, не прямо сейчас – в случае необходимости! Я ведь пока только решаю: решиться мне – или нет?

А, вот, как мне решиться – я и с этим ещё не решил. Ведь это, какой крест я на себя взваливаю! Даже не будучи «Дубровским» и «Робин Гудом», де-факто я «запишусь в соратники»! Но хватит ли меня одного? Да и нужно ли мне это? Ладно, я оптимизировал одного негодяя. Так, ведь он настолько измозолил мне глаза и душу, что сил никаких не было! Силы нашлись только на его оптимизацию. Ну, пусть у меня ещё имеется резерв по месту. Для страховки отработаю аналогичную клиентуру в других местах. Ну, и хватит! Это ведь – не подряд, а лёгкая профилактика! Я не ставлю перед собой глобальных задач. Я не собираюсь предъявлять к оплате всю скорбь человеческую!

Да, проблема есть. И проблема – серьёзная. Но мой взгляд на неё – локальный и предельно узкий: на ширину окна и кругового обзора. Главное, чтобы ни одна сволочь не мозолила мне глаза и не капала на душу! А в «Иисуса наоборот» – не Всепрощенца, а Непрощенца и Воздаятеля – я рядиться не собираюсь! Пардон – но это уже идеология. А мой интерес в этом деле – сугубо практический: если нет вас на меня, подонки – то нет и меня на вас! Не попадайтесь мне на глаза, не становитесь у меня на пути – и мы разойдёмся мирно! Я – не кровожадный. С меня достаточно и той крови, которая необходима для просветления в мозгах потенциальных клиентов. Не мешайте мне жить – и я не буду мешать вам! Не революционный подход? Так ведь я и не революционер! Я всего лишь убираю препятствия со своего пути! Не будь препятствием – и я тебя не уберу! За отсутствием надобности.

Значит, решено: я ещё не решился. Как это свойственно нам, «иванам»! Русский «авось»! – наш «модус вивенди» вместе с «модусом операнди»! Не делай сегодня то, что можно сделать завтра – и, как минимум, на день ты свободен от дел и мыслей. А, главное: ты свободен от необходимости принимать решение! Может, и в самом деле прав Иисус: «… не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своём: довольно для каждого дня своей заботы!». Если это – так, то этот еврей – настоящий русский!..

Глава четвёртая

Я иду по улице – и хорошего настроения, как не бывало: «кирпич» опять сломан, а пешеходные дорожки вновь оседлали «крутые». Значит – судьба, а попутно – не судьба. Судьба – на дело, не судьба – на диван. Я не делал выбор: у меня не осталось его. Да и не я выбирал, а меня. Рок сам выбрал меня. Выбрал на роль судьи и палача по совместительству. Так что все претензии – к нему. Но главную – к себе, господа «крутые». Потому что теперь я вынужден «производить» от этого слова: «накручивать хвоста», «откручивать головы», «выкручивать руки». То есть, поступать очень круто.

Увы: «не властны мы в самих себе». А если вы властны – то на свою задницу. Вот и пеняйте не на меня, а на завышенную самооценку. Теперь я не откладываю на завтра то, что можно сделать сегодня. Потому что это не можно, а нужно сделать! И именно сегодня, «пока свободою горим, пока сердца для чести живы»! А, если «ближе к земле» – пока у меня из всех «фронтальных» отверстий дым валит! Сейчас я – в самом творческом расположении духа, потому что решительно не расположен к этим товарищам!

В машине – трое. Объём работ – выше нормы, но «нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики». Да и втроём клиенты не производят впечатления неприступного Измаила. Для начала я делаю рекогносцировку: определяюсь по месту. К сожалению, место – очень близко от моего окна. Но улица вновь оправдывает мои ожидания, «подрабатывая» местечковым переулком. И окна вселяют оптимизм: послеобеденная сиеста – святое время для алкашей и пенсионеров.

Подхожу к товарищам. Вежливо кланяюсь, а потом – также вежливо – «работаю немножко Ильичом»: простираю руку в сторону, пусть и сломанного, но всё же знака «Проезд воспрещён!». Народ оказывается понятливым – и повтора «сказанного» не требует. Вместо этого среди меня тут же начинается разъяснительная работа. «На первое» мне «указывают маршрут движения», конечный пункт которого – всего из трёх букв.

«На второе» все трое начинают выбираться из машины. Я тоже «включаюсь»: извлекаю из кармана «стрелялку». Нестрашный вид её вызывает страшный хохот. Присоединяюсь своей улыбкой. Ни дать, ни взять: «тёплая компания», хохочущая над скабрёзным анекдотом. «Дружки-товарищи» формата «не разлей вода»!

Но «разливать» всё равно придётся. Мне – из товарищей. Тем более что товарищи уже принялись оснащать себя дополнительными аргументами в уже начавшейся «дискуссии». Один из них «пополняется» разводным ключом, другой – охотничьей двустволкой, которую ему подсовывает заднее сиденье авто. Третий вооружается… текстом и кулаками. Я не возражаю: под такое дело оптимизация пойдёт за милую душу. Вместе с душами клиентов. Пойдёт так же легко, как водка – под хорошую закуску в хорошей компании. А эта компания – хорошая. Одним лишь тем, что совсем не хорошая. Подходящая компания. Для работы с ней.

Но затягивать с этим мероприятием не стоит. Поэтому я не даю товарищам «развернуться в боевые порядки» – и первым «открываю огонь на поражение». Товарищи ещё не успевают даже поразиться, как оказываются поражены. Все трое, один за другим, немедленно принимают участие в инсталляции на тему бессмертного творения Васнецова «После битвы Игоря Святославича с половцами». В «бюджетном варианте» – по причине недобора участников. Все, конечно – «в роли половцев». За собирательный образ русичей – тоже в «бюджетном варианте» – отрабатываю я. Потому, что правда – всегда за нами. Потому что мы – за неё. Горой и всем коллективом.

И тут опять чёрт меня дёргает под руку: «Нарисуй „кирпич“! Всё – под рукой: и „краска“, и „холст“! Ты оставишь след – но не наследишь! Помоги же понять непонятливым!» Соблазн велик – и не только величием соблазнителя. Но, задумавшись на мгновение – лимит! – я тактично, но решительно, «отвожу руку». По тем же доводам, что и в первый раз. Я и так уже «наследил»: второй случай за месяц, в десятке метров от первого и на ту же тему! Тут и безмозглый придёт к мысли, потому что она придёт к нему: «А случайно ли это?!»

Для совпадения это – слишком. Поэтому, ещё отрабатывая товарищей, я уже намечаю планы на вечер. На тот самый вечер, который уже наступил – посредством меня – на этих товарищей. «Склоняться над картой боевых действий» в образе «начальника своего штаба» мне уже некогда: пора на работу! Увы, работать мне придётся в условиях лимита времени, в невыгодной оперативно-стратегической обстановке, «разворачиваясь уже на марше» и «вступая в бой прямо с колёс»! Да и отработать мне надлежит не одного клиента и не один участок. Потому что я уже дважды «засветил» свой дом. Я исхожу из того, что «sapienti – sat!» – пусть даже среди «мусоров» этого «sapienti» не найти днём с огнём! Но это – тот случай, когда кашу маслом не испортишь! Лучше перебдеть, чем недобдеть!

Поэтому у меня – лишь такой режим работы: «одна нога – здесь, другая – там!». Это значит, что я должен охватить участием хотя бы пару районов города. И уложиться я обязан в час-два, не больше: д`олжно минимизировать разрыв по времени с «акцией номер два». Некомпетентным товарищам из компетентных органов надо думать лишь то, что надо мне.

А мне надо думать то, что им не надо делать. А им не надо делать ничего, кроме утаптывания асфальта и высказывания сожалений по поводу отсутствия даже минимальных зацепок. Это – и в их же интересах. Потому что «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». Лишние знания – проблема не только для головы, но и для задницы. И не для чужой – для своей.

Так, что пусть господа «пинкертоны» думают, что в городе орудует шайка, никак не привязанная к моей придомовой территории. Для меня это будет и алиби, и ложный след: классическое «два – в одном». А для них – лишний повод сказать начальству: «Уж, очень мудрёную загадку ты нам „заганул“!»

Эх, надо бы взять такси – да не надо! Нельзя: у проклятых таксистов память – хоть отшибай! Даже – у дефективных сегодняшних, с личным авто. Поэтому, старательно имитируя неспешный шаг, я бегу на автобусную остановку. Мне ведь – не в соседний район, который начинается на той стороне улицы. Не зря говорится: «подальше положишь – поближе возьмёшь!». И я еду в два непрестижных района на отшибе: увожу «мусоров», а заодно отвожу подозрения.

Призна`ю: на задание иду неподготовленным. Местность не разведана, «наколки» не сделаны. Ни рекогносцировки, ни плана. А всё – потому, что с этой троицей вышел чистой воды экспромт. Надо было отложить мероприятие, включить его в план, «составить проектно-сметную документацию, подготовить обоснование, разработать ТТУ! Но «не вынесла душа поэта» – и поэта занесло и понесло! К сожалению – не в первый раз! Поэтому сейчас я не только увожу-отвожу, но замазываю. Замазываю грехи, которые – огрехи. Замазываю грехи я оригинально: принятием новых. Не на душу: на баланс. Но меня извиняет уже то, что это – не мои грехи. Я исправляю чужие.

Прости, Господи – но это о Тебе! Это – Твои грехи. Это Ты, Всеблагой и Всемилостивейший, допустил и позволил! Ведь без Вас с Папой, как Ты сам признался, ни один волос с головы не упадёт. Поэтому я не нагружаю душу, а, напротив: разгружаю! А Тебе не выговор мне объявлять «с занесением», а заносить на скрижали! Я даже, как тот Василий Тёркин: «согласен на медаль». «В лице» благодарности по профсоюзной линии: «за активное участие в субботнике по очистке территории»… от негодяев!

Полчаса – и я на месте. По счастью – не только я: на месте и потенциальная клиентура. На своём месте – пусть и не на своём: в личных авто на пешеходных дорожках. Смотрю на часы: на любезности уже нет времени. Поскольку надо действовать решительно и быстро, я так и делаю: быстро и решительно напрашиваюсь на неприятности. Клиенты думают, что – на неприятности для себя. До поры, до времени я их в этом не разубеждаю. Постижение истины случается с ними в самый последний момент, когда лезвие уже летит навстречу своей судьбе – «в лице лица» клиента.

Я удовлетворён параметрами объекта. Мне даже не пришлось устраивать конкурса: все «хозяева жизни» – одним миром мазаные. Все – независимо от «места помазания». А этот соответствует «на все сто»: наглый, жирный, с высокомерной ухмылкой и солнцезащитными очками на лбу, который даже в глубоких потёмках не примешь за сократовский. Он даже зарабатывает дополнительные очки: разгоняет пешеходов колёсами, клаксоном и матерками. Его не смущает то, что де-юре здесь хозяин не он, а пешеходы. Он ведь – «хозяин жизни». А, значит – «хозяин всего в ней».

Я подхожу к избраннику и даже не стараюсь разнообразить репертуар. Ну, тот самый: насчёт «кирпича». Избранник тоже соответствует: для начала «отправляет меня в командировку по известному адресу», а затем начинает выбираться из авто для продолжения «работы среди меня» уже на месте. И не один начинает – а с самопальным кастетом, который даже от «любительского статуса» не выглядит менее увесистым. Глядя на «сладкую парочку», я делаю безошибочный вывод о пройденном товарищем пути: по головам и рёбрам. В этом случае интеллект явно не прилагался к свидетельству о рождении. Это облегчает достижение взаимопонимания. Я «тоже люблю» тех, кто олицетворяет собой новое мышление: «в одном месте купил за доллар, в другом продал за три – вот на эти „два процента“ и живу!».

Товарищ не успевает «развернуться в боевые порядки»: мой инструмент делает это раньше. Зато товарищ успевает презрительно ухмыльнуться. Но это – последнее, что он успевает: дальше успевать надлежит только нам с «боевым другом». В итоге каждый получает своё: клиент – воздаяние, я – удовлетворение. Дело сделано – и мне пора. Нет, не на покой: на другой объект. Я выполняю последнюю рекогносцировку – и получаю дополнительную порцию удовлетворения: наш мимолётный тет-а-тет не привлёк себе ни малейшего внимания редких прохожих.

Опять смотрю на часы: с момента предыдущей акции прошло всего сорок минут. С учётом того, что желающих «засвидетельствовать своё почтение» и на горизонте не видно, а наша судмедэкспертиза, в отличие от киношной, свидетельствует только день смерти, я могу спокойно отправляться на автобусную остановку. Путь мой лежит в район, соседний с этим: такое же захолустье, но со своими «хозяевами жизни». По дороге я исполняюсь чувства гордости за нас обоих: за себя и свой труд. Загадка «пинкертонам» загадана в срок, в нужном количестве и качестве.

До соседнего района автобусу – минут десять ходу. До того места, где «водятся крутые» – ещё минут десять. Дважды успеваю похвалить автобусный парк: машины идут точно по графику – и даже с превышением. «На рубеж атаки» я выхожу с запасом в пять минут. А, значит, у меня есть время оглядеться, сделать выбор и не ошибиться с ним. Все три дела я укладываю в лимит. И, главное: цель – как на заказ. За исключением одного нюанса: она – «трёхголовая». Значит, мне придётся слегка «превысить лимит» – а моему пусковому устройству отработать в режиме «разделяющихся головных частей индивидуального наведения».

Привередничать уже некогда: время пошло. Да и «патронов» особенно нечего жалеть: я использую не «подарочную» обойму, а ту, что «для повседневной носки». Оно и для дела алиби полезней: ведь пока я «храню верность». Поэтому я имею законное основание усомниться в том, что местным «шерлокам» удастся выйти на изготовителя. Но если они ещё и состав сплава не установят, я буду смертельно разочарован. Прошу пардону – но иметь дело с совсем уже дураками, хоть и выгодно, но неинтересно! Ну, вот, не тот выброс адреналина в кровь! Ни по качеству, ни по количеству!

Всё проходит точно по сценарию – даже скучно: дюжина матерков, демонстрация силы – и финал. Занавес опускается – и не на сцену: на глаза и мозги. Я задерживаюсь взглядом на павших лишь для того, чтобы убедиться в качестве работы. Убеждаюсь: работа проделана качественно – посредством дырок в черепах. На лирику у меня опять нет времени – не говоря уже о желании – и я смотрю на часы: один час пять минут от первой «зачистки».

Кажется, укладываюсь в норматив: три акции – в пределах часа. Для Руси – почти одновременно. А тут ещё информаторы пособят «родной милиции»: дадут минутный разнобой. И точное время станет приблизительным – что и требовалось доказать. Расхождение будет в пределах допуска: «плюс-минус».

Выдыхаю полной грудью – и шагом стахановца, идущего со смены, направляюсь к автобусу. Мне пора домой. По дороге никого не встречаю: уже стемнело, а в этом, Богом забытом, крае, народ полчаса, как рассредоточился по домам. Кстати, дурная слава обоих районов мне кстати. Где ещё и трудиться «операм», как не в проблемных районах? Тем паче, что я подбросил им свежих проблем.

Итак, я сделал сегодня, аж, три добрых дела «о семи головах». Предвижу вопрос: «Ну, чего ты привязался к этим автовладельцам?». Его задаст человек, не обременённый мозгами. Тот, до которого не доходит сермяжная правда: надо доводить. Довожу: дело – не в авто, а в типах. Потому что они не просто типы: типажи. Они – олицетворение неправедного бытия, его квинтэссенция и средоточие всех пороков режима. Режима «эксклюзивно-бесчеловечного». Ибо режим этот исключает человека из бытия. Ибо он – для одних человеков за счёт других. И тех, других – подавляющее большинство. И пусть я – не от их имени, но из их числа. Поэтому, воздавая нарушителям ПДД, я воздаю всему режиму. Воздаю, даже не ставя перед собой цели воздаяния.

Но критик мой неправ ещё и по другой причине. В своей работе я не ограничиваю себя искусственными рамками. Я – «многостаночник широкого профиля». И не от природы – от жизни такой. Жизнь не даёт состояться избирательности. Ведь, в таком случае, обойдёнными вниманием окажутся не менее достойные лица из числа потенциальных клиентов. Увы, но хрестоматийная логия «много званых – да мало избранных» нуждается в существенной редакции. В такой: «сколько званых – столько и избранных».

Значит, «выхожу один я на дорогу» не для того, чтобы за деревьями не видеть леса. И пусть меня не хватает для этой работы, этой работы хватает для меня. Ведь даже в Год собаки, или, там, обезьяны, наш век – Век Негодяя! И нашего века на наш век хватит!

Поэтому «товарищ» может быть спокоен: «будет вам и дудка, будет и свисток». Имейте снисхождение: я ведь только вхожу в курс дела. И, потом: невозможно объять необъятное. А я всегда готов к дополнению: «но возможное нужно объять!». И вот – итог: «пока свободою горим… идут „избранники“ дровами!». Или, как говорил незабвенный Глеб Жеглов: «Так будем же рубить эти головы, пока меч не затупится!». А я – значительно ближе к буквальному истолкованию завета, чем сам его автор! Так, что, если мне потребуется критика – я сам в своём распоряжении. И не праздного критиканства ради, но для «исправления линии».

Глава пятая

«Ищут пожарные, ищет милиция…», как писал один товарищ. Люди моих лет помнят, чем заканчивались эти поиски и эти строки: «Ищут везде – и не могут найти…». Этот стихотворный рапорт о поисках касался неизвестного героя. Я с полным основанием могу отнести его и к себе. И не с одним основанием: со многими. Во-первых, меня тоже ищут. Во-вторых – именно милиция. В-третьих, ищут за совершение героического поступка в количестве трёх на семь единиц. Неважно, что героического – только в моём понимании. В-четвёртых, ищут меня – и не могут найти.

И не потому, что плохо ищут: потому, что я помогаю меня не найти. Ведь, если героя стихотворения искали, пусть и по скудным, но всё же приметам: типовая наружность, типовые штаны, то в моём случае у сыщиков и этого нет. Ну, вот, не предоставил я ничего в их распоряжение.

Поэтому мне доставляет безусловное эстетическое удовольствие заслушивать по телевизору жалобные просьбы милиции об оказании ей содействия в поисках неизвестного злоумышленника. Из этого «плача Ярославны» нетрудно сделать вывод, который до меня уже сделали не единожды: «неизвестный старался остаться незамеченным – и это ему удалось». Стенания милиционеров – лишний довод «за». Это укрепляет и поднимает, но, в тоже время, и не позволяет.

В порядке очерёдности: веру в себя, настроение, потери бдительности. Да, есть подвижки: ничего не движется. Насколько я понимаю, мои оппоненты поняли то, что и должны были понять: ничего. Они решили то, что им, сегодняшним, и надлежит решить: это – дело рук неизвестных хулиганов. Принять хулиганов за грабителей и разбойников им не позволяет тот факт, что «жертвы нападения неизвестных» остались «при своих интересах». За исключением одного: жизни.

С чувством глубокого удовлетворения я узнаю, что мне удалось отвести подозрения от места жительства. Оппоненты явно начинают «растекаться мыслью по древу». А, «растекаясь», они никак не могут «потечь» в одном направлении. Нет, конечно, версий – как у того Маяковского «планов»: «громадьё». Но все они – от отчаяния и для бумаги. Правда, однажды мелькает очень даже нездоровая – потому что здоровая – мысль: «А вдруг к этому делу приложил руки мститель?»

Я уже начинаю волноваться – и не только за судьбу мысли, но и за свою собственную – как тут же получаю возможность успокоиться. Мысль товарища быстро вяжут по рукам и ногам одним-единственным контрвопросом: «Этот мститель – что-то вроде Фигаро: и здесь, и там?!». И товарищ «плывёт». Вначале он пытается возвести существительное «мститель» в достоинство множественного числа, а затем, не дожидаясь «третьего петуха» на свою задницу, мужественно капитулирует. Предложение, как идущее не в ногу с общим мнением, предаётся забвению.

По этой причине воцаряется единомыслие: это – совокупность не связанных между собой разрозненных действиях хулиганов, своих для каждого района. Туда и обращается взор «звёзд» областного ГУВД. Туда, куда я обращаю их взор.

Я спокоен: всё идёт по плану. Из окна я уже который день не наблюдаю ни одного автоприватизатора пешеходной дорожки. Знакомые бизнесмены – «те ещё» негодяи! – охвачены, если не ужасом, то думами о жизни и о себе. В воздухе пахнет осенью и умиротворяющим покоем.