У СВЕТА И ТЬМЫ: Сошествие в Ад

– Предлагайте!

– Предлагаю, Господи: для устранения разнобоя необходима унификация взглядов!

– Унификация взглядов?!

Я как-то сразу почувствовал, что на этот раз Господь не удалится в себя. Ну, вот – какое-то шестое чувство, или, какое, там, по счёту. И оно – чувство – меня не обмануло: Господь «вышел в эфир» почти без паузы.

– Отличная идея! А – в её развитие?

– Нужно скоординировать усилия с Сатаной – да простит мне Всевышний поминание имени Врага рода человеческого!

Прощения Ерёма просил обоснованно – только обосновывал его не тем, чем надо. Бог с ним, с «поминанием имени»! Главное – и единственное – за что надо было извиняться: намёк на равносубъектность Господа и Сатаны. Вот это действительно стоило и «мокрых штанов», и преклонённых колен! Скажи Ерёма такое Господу не под настроение – и не избежать ему оргвыводов… в двери! Возможно даже – за пределы Рая: учиться вежливости, а заодно – уму.

Я отчётливо расслышал барабанную дробь. Нет, не в помин души «безвременно отставленного» Иеремиила: по столу. Так классно выбивать пальцами дробь у нас в Раю мог только Всевышний. Научил его этому я. Ну, как научил: я делал – а он «перенимал опыт»! Правда, я никогда не намекал на свою причастность к этому: не искушай Господа своего! И то: не ровён час, неправильно истолкует!

– Согласен.

Даже отсюда я расслышал, как члены Тайного Совета дружно перевели дух. Точнее: перевели духом воздух – так, как переводят добро на то, что ему противоположно. Потому что дух они переводили из всех наличных отверстий – и даже отсутствие пищеварительного тракта не помешало им испортить воздух… тоже отсутствующий.

– Насколько я понимаю, нам потребуется человек… ну, кто-то для выполнения этой миссии?

Я тоже испортил воздух – уже со своей стороны: как-то сразу понял, что Господь уточнил для проформы.

– Да, Господи!

– И насколько я понимаю, человек этот – человек?

– Да, Господи!

– То есть, Надъархангел ОУО?

– Хм…

Иеремиил неожиданно поперхнулся – и вряд ли слюной. Возможно, ему что-то показалось в голосе Всевышнего – в том смысле, что «не показалось». Не исключено, что в этот момент Ерёма уже проклинал себя «за мужество и героизм, проявленные в выпячивании себя». А всё – потому, что «неисповедимы пути твои, Господи!». Всевышний мог попросту заманивать простодыру-доносчика в ловко раскинутые сети: как контрразведчик, Господь не знал себе равных. Как минимум – в пределах Рая и его окрестностей.

– Я жду ответа, товарищ Иеремиил!

Обращение было использовано Господом, разумеется, в шутку: тоже у меня перенял. В Раю не в ходу обращения. Здесь нет ни «товарищей», ни «господ» – за исключением Одного, Который с заглавной буквы. Поэтому использовалось оно всегда в ироническом ключе. Исключительно для того, чтобы дополнительно обесцветить непосредственно объект работы. Должен сказать: приём действовал безотказно и с высокой эффективностью.

– Виноват, Господи! ОУО… Виноват: Его Святейшество Надъархангел ОУО – единственная подходящая кандидатура.

– Почему?

– Потому что нужен человек, которому Сатана мог бы полностью довериться. Тем паче – в таком деле…

Многоточие было настолько выразительным, что я как-то сразу понял: сейчас состоится «убой Господа убойным козырем». Как пелось в одной детской песенке: «Предчувствия его не обманули».

– … И ещё, Господи… Сатана ведь запросто может не пойти на контакт с Вами. Я уже не говорю об ангелах, независимо от их чина и должности: на нас он плевать хотел! Только с одним человеком он захочет иметь дело: с ОУО.

Ерёма «топил» меня, как минимум, оригинально: поднимал на пьедестал, чтобы тут же низвергнуть. Не зря же сквозь «цветы у подножия» всё время проглядывали «траурные венки от товарищей по работе».

Господь опять ушёл в отсутствие. Как бы там ни было – а он был порядочным человеком… Ну, не человеком, конечно, но… понятно, кем… И он, конечно, не мог не понимать, что сейчас меня «топят» – и не просто у него на глазах, а его же руками! В любой другой обстановке Господь поставил бы этих типов на место. На моё место – место «объекта утопления». Но сейчас обстановка была не «любая другая» – а та, что была. Проще говоря, «здесь вам – не тут!». И у Господа был прямой интерес в эксплуатации моих положительных качеств. Даже – ценой уступки отъявленным негодяям и Личным Слабостям.

– Хорошо, я переговорю с Надъархангелом ОУО. Все свободны.

Даже звук задвигаемых стульев не помешал мне расслышать тяжкий вздох Всевышнего. Я ведь не зря говорил, что он – порядочный человек. Только, что мне с его порядочности?! Лучше бы он непорядочно послал их всех «на три буквы»!..

Душа моя решительно отправилась в направлении пят, голова не менее героически отвисла – и вот таким некондиционным я был отключён от канала «оператором» Исраилом. Кроме отвешивания соплей, мне оставалось лишь поблагодарить херувима за дружеское участие во взломе систем защиты Дома Господня. Разумеется – не вслух: я опять ««проходил мимо». И, вот ведь – какой человек, этот херувим! Даже невидимый мною, Исраил адресовал мне очередной сочувственный взгляд с пожеланиями формата «если смерти – то мгновенной, если раны – небольшой».

Я почувствовал этот взгляд – с «сопроводительной запиской» – даже не спиной: нутром. Для «оптимизма» у нас обоих имелись все основания: судьба, похоже, делала очередной крутой поворот – и «хвататься за руль» не имело смысла. Тем паче, что и «рулил» не я…

Глава четвёртая

– Свят, свят, свят, Господь Вседержитель! – доложился я – по прибытии и по Уставу. – Надъархангел ОУО по Вашему приказанию явился!

Я не оговорился: именно «явился», а не «прибыл». В Раю – своя специфика. Это на Земле мне обязательно сделали бы внушение формата: «Являются черти или святые – а военнослужащие прибывают!» Но в этом-то – и суть. Именно потому, что я – святой, пусть не по рождению, а по должности – мне и положено являться. И не только де-факто, но и де-юре: в порядке отчётности. По Уставу, то есть.

– Проходите, ОУО.

У меня душа опустилась ниже уровня… пяток: «ОУО»! Всего лишь «ОУО!». Да, брат: плохи твои дела!» А ещё этот взгляд… отсутствующий… в столешницу. Впервые на моей памяти Господь убегал глазами: дурной признак. От его дурноты и мне стало дурно.

– Садитесь.

Сел. Жду – и не столько продолжения, сколько приговора. Мужественно пытаюсь… дать мужество. Ну – хотя бы не выдать свою осведомлённость. Почему «мужественно» и почему именно «пытаюсь»? Так ведь блокировку не включишь: Господь сразу же догадается, что дело – нечисто, пусть даже Нечистый к этому делу не имеет никакого отношения.

– Такие, вот, дела, уважаемый ОУО…

Хорошенькое начало! У нас на Земле подобными словами обычно предваряется оглашение приговора – под сочувственный взгляд и разведённые руки: «ну, что я могу сделать?». Но я продолжаю давить из себя мужество – как бы ни было трудно давить то, чего нет.

– Да-а…

Ну, Господи, выходит, не у одного меня не хватает духу – чтобы всё, как на духу!

– Тут у меня заседал Тайный Совет…

– В моё отсутствие, – безмятежно глядя на Господа, снагличал я. И тому, и другому – и безмятежности, и наглости – помогло, по крайней мере, одно существенное обстоятельство: Господь старательно абстрагировался от меня в столешницу. Вот, оно, тлетворное влияние человечества – в моём лице! Но сейчас это было мне на руку – и особенно, на глаза: я мог «расстреливать» Господа взглядами в упор и очередями, не опасаясь даже одиночных «выстрелов в ответ».

– Видите ли, уважаемый ОУО, – неподдельно закашлялся Всевышний. – Это было не, чтобы заседание… Скорее – визит отдельных членов…

«Гляди, ты: выкрутился! Молодец!»

– Люди… То есть, ангелы всерьёз обеспокоены состоянием дел с пополнением контингента…

– Разрешите вопрос, Господи?

– Да, конечно.

– А почему они так сильно обеспокоены состоянием вопроса чужой подведомственности?