Последний отзыв
Очень интересная!
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799 – 1800
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799 – 1800
Александр Викторович Чудинов
Мир Французской революции
Генерал, затеявший опасную и рискованную кампанию за тридевять земель от метрополии, в один прекрасный момент вдруг решил, что с него достаточно, и сбежал на родину, забыв, словно ненужную вещь, свою армию в далекой стране. Звали его Наполеон Бонапарт. И были у него потом новые победы и новая слава. А тем временем солдаты и офицеры забытой им в Египте Восточной армии продолжали в безвестности сражаться и умирать на выжженной солнцем африканской земле. Более того, армия оказалась забыта не только в Египте, но и в истории…
Книга предназначена для всех, кого интересует история Франции, особенно для преподавателей, аспирантов и студентов исторических факультетов вузов.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
А. В. Чудинов
Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799–1800
Памяти моего папы, Виктора Васильевича Чудинова, солдата Великой Отечественной войны, посвящаю
Рецензенты:
доктор исторических наук Д. Ю. Бовыкин,
доктор исторических наук А. В. Гладышев
© Чудинов А. В., 2019
© Политическая энциклопедия, 2019
Пролог
Песок Египта
Ноябрьский дождь окрасил Париж в серые тона. Сорванные ветром листья кленов ржавыми пятнами ложились на мокрый асфальт набережной Аустерлиц. Однако ни ветер, ни холодная изморось не могли ослабить впечатления от только что увиденного. Не замечая промозглой осенней хмари, я шел вдоль Сены из Института арабского мира с выставки «Бонапарт в Египте». Перед мысленным взором всё еще полыхало то буйство красок, которым художники XIX в. наполнили картины, посвященные невероятной, потрясшей воображение современников авантюре Египетского похода… Палящее солнце Африки, раскаленные пески безбрежных пустынь, пестрое разноцветье восточных одежд и французских мундиров, экзотические птицы и животные, кровавые закаты над Нилом – всё таило в себе удивительное очарование, влекло, манило, притягивало. И вот тогда-то, пасмурным ноябрьским днем 2008 г., под впечатлением от увиденного я и принял решение написать эту книгу о завораживающей одиссее нескольких десятков тысяч французов, заброшенных не по своей воле в прекрасную, но не гостеприимную для них землю, где кого-то из них ожидали три года страданий, а кто-то остался в ее песках навсегда.
Хотя решение относительно книги пришло ко мне спонтанно, сам ее предмет новым для меня отнюдь не был. С 2006 г. я руководил курсовыми работами, а затем дипломной своей студентки Евгении Прусской, изучавшей взаимные представления арабов и французов в период экспедиции Бонапарта. Женя с детства хотела заниматься историей Египта; я же специализируюсь на истории Французской революции и Наполеоновских войн; поэтому, когда она попросила меня стать ее научным руководителем, тему для ее исследования я выбрал на стыке наших интересов. Но для того, чтобы эффективно осуществлять научное руководство, наставник обязан знать предмет по меньшей мере не хуже подопечного, а потому мне пришлось с головой погрузиться в историографию Египетского похода 1798–1801 гг. Зато два года спустя, когда я решил сам заняться одним из аспектов этой темы, я уже четко представлял себе, что? за прошедшие 200 с лишним лет моими предшественниками тут сделано, а до чего у них руки так и не дошли.
Проблемы с определением конкретного сюжета книги не возникло. Меня давно занимала та странная коллизия, которой отмечена история Египетского похода. Генерал, затеявший опасную и рискованную кампанию за тридевять земель от метрополии и увлекший туда за собою десятки тысяч людей, в один прекрасный момент вдруг решил, что с него достаточно, и с ближайшими сподвижниками, составлявшими практически всю верхушку командного состава, сбежал на родину, забыв, словно ненужную вещь, свою армию в далекой стране. Тем не менее столь бесславный поступок не только не привел его на скамью военного трибунала и к расстрельной стенке, но, напротив, открыл ему путь к вершинам власти и громкой славе. Генерала этого звали Наполеон Бонапарт. Всего два месяца спустя после возвращения из Египта он встал во главе Франции. И были у него потом новые победы и новая слава. А тем временем солдаты и офицеры забытой им в Египте Восточной армии еще два года в безвестности сражались и умирали на выжженной солнцем африканской земле.
Более того, армия оказалась забыта не только в Египте, но и в истории. Чтобы убедиться в этом, достаточно присмотреться к названиям улиц французской столицы. На первый взгляд может показаться, что эпопея Египетского похода более чем достойно запечатлена в топонимике Парижа. Бродя по центру города, то и дело сталкиваешься с напоминаниями о триумфах французского оружия в Египте и Палестине. Так, площадь и улица Пирамид, что в первом округе, навевают воспоминания о битве с мамлюками[1 - Мамлюки – военное сословие в Египте периода Средних веков и Раннего Нового времени. Их ряды пополнялись юношами-рабами, преимущественно с Кавказа. С 1250 г. и до османского завоевания в 1517 г. мамлюкам принадлежала верховная власть в стране. В Османской империи они сохраняли свои привилегированные позиции, а с 1770-х гг. мамлюкские беи вновь стали фактическими правителями Египта, сведя свою зависимость от султана к чисто номинальной. Придя в Египет, Бонапарт первые три месяца экспедиции – до того, как Османская империя объявила войну Франции, – подчеркивал, что воюет только против мамлюков, но не против турок.] при Пирамидах, которой Бонапарт 21 июля 1798 г. проложил себе путь к Каиру. Там же, в первом округе, расположена улица Мон-Табор, поименованная в честь победы Бонапарта и Клебера над турками при горе Фавор 16 апреля 1799 г. По соседству, во втором округе, есть улица Каира. Помещенная на ней мемориальная доска гласит: «Восхищенные вступлением Бонапарта в Каир 23 июля 1798 г. парижане в 1799 г. дали этой новой магистрали имя египетской столицы». Рядом с ней – площадь Каира и улицы Александрии, Нила и Дамьетты, также напоминающие об основных вехах завоевания Египта Бонапартом: высадившись у Александрии, он провел затем свою армию вдоль Нила к Каиру, откуда направил войска в Дамьетту.
Всё тот же второй округ пересекается по диагонали улицей Абукира. Если в наших учебниках египетский городок Абукир упоминается прежде всего в связи с уничтожением на его рейде французского флота английским адмиралом Нельсоном 1–2 августа 1798 г., то французам более памятен «второй Абукир» – сухопутное сражение 25 июля 1799 г., когда войска Бонапарта сбросили в море превосходящие силы турецкого десанта. В честь этой последней своей победы на египетской земле Наполеон в 1807 г. и назвал улицу.
Казалось бы, о каком забвении может идти речь, если история похода так увековечена в названиях улиц центральных, наиболее престижных, округов Парижа? Однако нетрудно заметить, что во всей этой топонимике отражены события первого года экспедиции, когда во главе Восточной армии стоял Наполеон Бонапарт. А о двух последующих годах, когда покинутые им войска продолжали отчаянно отбиваться от англичан, турок, мамлюков и бедуинов, напоминает лишь название крохотной, протяженностью чуть более 100 метров, улочки Гелиополис, затерявшейся на самой окраине французской столицы, в 17-м округе близ Периферийного бульвара – парижской «окружной». При Гелиополисе брошенная Бонапартом в Египте Восточная армия одержала под командованием генерала Клебера невероятную победу над многократно превосходившими ее полчищами турок. И тем не менее, как мы видим, зыбкую память о ней, граничащую с забвением, хранит лишь название небольшой улицы на краю города, больше похожей на переулок. Прочие же события двух последних лет экспедиции не заслужили даже этого.
Столь же избирательный подход к истории Египетского похода характерен и для его историографии. Авторы многих обобщающих работ заканчивают свое повествование отъездом Бонапарта, как если бы оно и впрямь стало завершением экспедиции. Именно так, августом 1799 г. завершается наиболее авторитетный для второй половины XIX в. труд по данной теме, написанный французским военным историком П. Гитри[2 - Guitry P. L’armеe de Bonaparte en Egypte, 1798–1799. Paris, 1898.]. То же самое относится и к фундаментальной пятитомной истории Египетского похода, которую издал на рубеже XIX–XX вв. другой выдающийся военный историк – К. Ла Жонкьер и которая включает в себя не превзойденную на сегодняшний день по своей насыщенности публикацию источников о первом годе похода[3 - La Jonqui?re C., de. L’expеdition d’Egypte. 5 vols. Paris, 1899–1907; 2
еd. Paris, 2003.]. Подобная тенденция доминирует до сих пор. И замечательный британский исследователь Д. Дж. Чандлер, предложивший подробный анализ военных аспектов кампании[4 - Chandler D. G. The Campaigns of Napoleon. 2
ed. New York, 1973.], и американский востоковед Дж. Коул, создавший относительно недавно оригинальное социокультурное исследование о взаимоотношениях французов и египтян как о конфликте цивилизаций[5 - Cole J. Napoleon’s Egypt. Invading the Middle East. Cairo, 2008.], и канадец П. Сир, автор первой в XXI в. обобщающей истории экспедиции[6 - Cyr P. Еgypte, la guerre de Bonaparte. Paris, 2015.], – все они также ограничиваются освещением лишь первого ее года.
В тех же трудах, где история забытой армии так или иначе затрагивается, центр тяжести всё равно смещен в сторону «года Бонапарта». Например, в написанной современниками тех событий «Научной и военной истории французской экспедиции в Египет» периоду Бонапарта посвящено пять с половиной томов из восьми, а последующим двум годам – лишь два с половиной[7 - Histoire scientifique et militaire de l’expеdition fran?aise en Еgypte; prеcеdеe d’une introduction prеsentant le tableau de l’Еgypte ancienne et moderne, depuis les Pharaons jusqu’aux successeurs d’Ali-Bey; et suivie du rеcit des еvеnements survenus en ce pays depuis le dеpart des Fran?ais et sous le r?gne de Mohammed-Ali d’apr?s les mеmoires, matеriaux, documents inеdits. 10 vols. Paris, 1830–1836. Последние два тома из 10 не имеют отношения к истории похода: в них идет речь о событиях в Египте после ухода французов.]. В лучшей на сегодняшний день обобщающей монографии о походе, созданной французским востоковедом А. Лорансом, первому году египетской эпопеи отведено 300 страниц, второму («году Клебера») – 74, третьему («году Мену») – 72[8 - Laurens H. L’expеdition d’Еgypte 1798–1801. Paris, 1997.]. Еще более ярко выражена аналогичная диспропорция в новейшей монографии директора парижского Института Наполеона Ж. О. Будона: о «годе Бонапарта» – 192 страницы, «годе Клебера» – 25, «годе Мену» – 26[9 - Boudon J. O. La campagne d’Еgypte. Paris, 2018.].
Разумеется, количество написанного не определяет его качество. Даже на тех относительно немногочисленных страницах, которые историки посвятили двум завершающим годам экспедиции, можно найти весьма ценные сведения, и далее по ходу повествования я сошлюсь на некоторые из таких работ. Тем не менее общая тенденция очевидна: история Восточной армии с Бонапартом во главе более привлекательна для историков, чем без него.
Зная о подобной диспропорции, я и решил посвятить свою книгу «году Клебера» в истории забытой армии – забытой не только покинувшим ее предводителем, но в немалой степени и большинством историков.
Чтобы принять решение, было достаточно одного только мига. Само же исследование заняло более 10 лет. Первые пять из них ушли на поиск и сбор источников. Те, что ранее были опубликованы, отыскать не составляло труда благодаря великолепной библиографии, выпущенной в 1993 г. французским историком Ф. Мёльнером[10 - Meulenaere Ph., de. Bibliographie raisonnеe des tеmoignages occulaires imprimеes de l’expеdition d’Еgypte (1798–1801). Paris, 1993.]. Правда, большинство из них в российских библиотеках отсутствовало, а потому пришлось не одну неделю снимать их на фотокамеру в Национальной библиотеке Франции, где это, по счастью, можно делать совершенно свободно. Хотя процедура потребовала много времени и терпения, зато все необходимые для работы свидетельства современников и тексты документов находятся теперь под рукой – в моем персональном компьютере; в частности, бесценное при изучении данной темы четырехтомное издание египетской переписки Клебера, подготовленное А. Лорансом[11 - Klеber en Еgypte 1798–1800. Paris, 1988–1995. T. 1–4.].
Немало времени также ушло на копирование неопубликованных источников. Архив Восточной армии хранится ныне в Венсеннском замке на окраине Парижа: это фонд В
Исторической секции сухопутных сил[12 - Service Historique de la Dеfense (далее – SHD).] при Министерстве обороны Франции. Даже после того, как Наполеон в 1807 и 1810 гг. уничтожил значительную часть документов, связанных с Египетским походом[13 - См.: Tulard J. Ombres et Lumi?res de la campagne d’Еgypte. Paris, 1995. P. 17.], этот фонд и сегодня включает в себя 199 картонов, из которых по меньшей мере 40 сдержат материалы по выбранному мною периоду. В каждом – сотни листов документов, уложенных в хронологическом порядке и плотно связанных в пачки. За 200 лет значительная часть бумаг пришла в крайне хрупкое состояние и требует ныне бережного обращения с собою. Некоторые листы вообще невозможно развернуть, ибо они грозят рассыпаться в прах. Соответственно, работать со многими документами изо дня в день, как это обычно делается в публичных архивах, невозможно без риска нечаянно их погубить. Выход был один – снимать на фотокамеру всё содержимое интересующих меня картонов насквозь, ибо если единичное прикосновение могли выдержать даже самые хрупкие из листков, то неоднократное – далеко не все. Съемка заняла в общей сложности несколько месяцев чистого времени за время моих приездов в Париж на протяжении ряда лет. Каждый рабочий день я приходил в архив к открытию, одетый в разгрузочный жилет ? la militaire, нагрудные карманы которого, словно газыри черкески, заполняли многоразовые батарейки. Снимать приходилось стоя весь день напролет до самого закрытия, делая лишь краткие перерывы для того, чтобы сдать отработанные картоны и взять новые. Смена израсходованных батареек в фотоаппарате производилась по ходу съемки за считаные секунды. Однажды, когда отработанным за многие недели до автоматизма движением я в очередной раз перезаряжал свое «оружие», сидевший напротив французский офицер, улыбнувшись, заметил: «О-ля-ля, месьё, хороший беглый огонь!»
Многие из отснятых документов, похоже, никто не брал в руки со дня их поступления в архив. У меня всякий раз начинало учащенно биться сердце, когда в конце работы я видел на белой поверхности стола россыпи песчинок, выпавших в течение дня из пачек документов. Это был песок Египта, нечаянно привезенный во Францию участниками экспедиции вместе с бумагами. Осязаемый привет из прошлого.
Документы из отечественных архивов использовались в этом исследовании гораздо скромнее; тем не менее мал золотник, да дорог. Хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи[14 - Далее – АВПРИ.] (фонд 89 «Сношения России с Турцией») донесения Энрике Франкини, русского представителя в ставке Великого визиря, дают уникальную возможность увидеть, как те же события выглядели с турецкой стороны.
Непременный атрибут исследования по военной истории – рекогносцировка на местности. Ее мы с коллегами, включая Евгению Прусскую, к тому времени уже аспирантку, провели в 2009 г., посетив Египет, где прошли далекими от традиционных туристических путей маршрутами по местам, связанным с событиями похода: площадь Азбакийя и Цитадель Каира, Матария и Гелиополис, Гиза и Александрия… Нам удалось даже попасть на полуостров Абукир, хотя теперь это охраняемая зона из-за расположенной в бывшем форте военно-морской базы. Тем не менее часовой на удивление легко пропустил нас, когда молодой водитель тук-тука[15 - Тук-тук – мини-такси в виде мотороллера с кабиной на двух человек позади водителя.], показав глазами на Женю, заговорщицки сообщил: «Госпожа хочет посмотреть то место, где Наполеон бился с Нельсоном», – этого «пароля» оказалось достаточно.
Посчастливилось нам побывать и в библиотеке основанного Бонапартом Института Египта. Два года спустя даже славное происхождение не убережет этот храм науки от гибели: участники «арабской весны» бросят туда «коктейль Молотова».
Посетили мы и духовный центр старого Каира – знаменитую мечеть аль-Азхар, где в 1800 г. провел последний месяц своей жизни Сулейман ал-Халеби (о нем речь пойдет в последней главе этой книги). Сегодня аль-Азхар, как и во времена Египетского похода, по-прежнему одно из наиболее уважаемых в исламском мире учебных заведений. Пожилой муэдзин, водивший нас по лабиринту этого грандиозного архитектурного комплекса, узнав, что я изучаю события 200-летней давности, стал почтительно называть меня «доктором Искандером».
Между тем годы шли. Евгения Прусская успешно защитила в 2012 г. кандидатскую диссертацию, из которой затем выросла первая в отечественной науке монография о Египетском походе[16 - Прусская Е. А. Французская экспедиция в Египет 1798–1801 гг.: взаимное восприятие двух цивилизаций. М., 2016.]. Я же продолжал копить впечатления и материалы, стремясь, вероятно, к недостижимому – собрать все известные источники о «годе Клебера». И хотя, в конце концов, непосредственно в исследовании удалось задействовать далеко не всё из собранного, мне по крайней мере, было из чего выбрать.
В 2014 г. затянувшаяся подготовительная работа вылилась в первую мою публикацию по данной теме – статью с детальной реконструкцией хода сражения при Гелиополисе[17 - Чудинов А. В. Сражение при Гелиополисе, или Забытая победа // Французский ежегодник. 2014. Т. 2: Франция и Восток. М., 2014. С. 122–165.]. Год спустя этот текст вышел и во Франции[18 - Tchoudinov A. La bataille d’Hеliopolis, ou la victoire oubliеe // Napoleonica. La Revue. 2015. № 3 (24). P. 5–47.], встретив теплый прием в международном научном сообществе, следствием чего стало включение меня в коллектив авторов «Кембриджской истории Наполеоновских войн» для написания главы о Египетском походе. В дальнейшем отдельные фрагменты исследования о забытой армии публиковались мною в виде статей на страницах «Французского ежегодника»[19 - Чудинов А. В. Второе Каирское восстание: 20 марта – 21 апреля 1800 г. // Французский ежегодник. 2015: к 225-летию Французской революции. М., 2015. С. 262–342; Он же. Народы против Французской революции // Французский ежегодник. 2016: Протестные движения в эпоху Французской революции и Первой империи. М., 2016. С. 5–35; Он же. Падение французского Эль-Ариша. Декабрь 1799 г. // Французский ежегодник. 2017: Франция и Средиземноморье в Новое и Новейшее время. М., 2017. С. 55–93.]. И вот теперь настала, наконец, пора представить целиком труд 10 лет на суд читателей.
Однако, прежде чем перейти собственно к повествованию, сделаю еще несколько предварительных замечаний. Транскрипции арабских имен и топонимов я согласую с переводом на русский язык хроники шейха ал-Джабарти, выполненным известным отечественным востоковедом И. М. Фильштинским[20 - Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Египет в период экспедиции Бонапарта / пер., предисл. и комм. И. М. Фильштинского. М., 1962.], а если в ней то или иное название отсутствует – с современными географическими картами.
В тексте упоминаются следующие денежные единицы, принятые тогда в Египте: кошелек = 25 тыс. мединов; 1 пиастр = 150 мединов = 5 ливров 7 соль 1 денье Франции; 1 патак = 90 мединов; 1 ливр = 28 мединов.
Меры длины того времени: 1 туаз = 1,949 м, 1 сухопутное лье = 4445 м.
Книга подготовлена при финансовой поддержке Российского научного фонда, проект № 16-18-10041.
Глава 1
Новый главнокомандующий
«Око» Бонапарта
День 22 августа 1799 г. клонился к закату. Еще полчаса – и черная египетская ночь стремительно, как это обычно бывает на юге, опустится на землю. В ожидании ее чуть более двух сотен людей в военной форме французской армии расположились бивуаком среди невысоких песчаных дюн на пустынном берегу Средиземного моря, километрах в четырех западнее Александрии. Большинство из них сидят или лежат на песке, избегая лишних перемещений, чтобы не привлекать внимания случайных наблюдателей, если вдруг такие появятся. И лишь двое в генеральских мундирах прогуливаются вдоль кромки моря, о чем-то беседуя. Точнее, говорит в основном один – молодой, лет тридцати, худощавый, невысокого роста, с тонкими, резкими чертами властного лица. Другой, уже в возрасте, полный, с лысиной, больше слушает, преданно заглядывая в глаза собеседнику, и лишь иногда что-то переспрашивает. Первый – Наполеон Бонапарт, главнокомандующий Восточной армией, второй – Абдулла-Жак Мену, военный комендант округа Розетты.
Только что Мену узнал, что главнокомандующий срочно вызвал его из Розетты для того, чтобы дать прощальные наставления, ибо он, Бонапарт, вместе со своим ближайшим окружением предстоящей ночью отбывает на родину «спасать Францию». Через полтора с лишним десятка лет Наполеон, уже находясь на острове Святой Елены, так опишет эту беседу:
«Ему [Бонапарту] очень хотелось увезти его с собой. Генерал Мену был крайне огорчен. Он питал исключительное доверие к главнокомандующему, но понимал, как важно, чтобы Наполеон приехал в Европу. Об этом главнокомандующий, прогуливаясь перед своей палаткой по берегу, омываемому морскими волнами, сказал ему так: “Я прибуду в Париж, разгоню эту кучку адвокатов, что издеваются над нами и не способны править Республикой. Я встану во главе правительства, сплочу все партии и восстановлю Итальянскую республику, а затем упрочу и эту славную колонию [Египет]”»[21 - Mеmoires de Napolеon. T. 2. La Campagne d’Еgypte 1798–1799. Paris, 2011. P. 306.].
Разумеется, к подобной похвальбе их разговор не сводился, однако о других его подробностях Бонапарт нам ничего не сообщает, а Мену к тому времени, когда будут написаны эти строки, уже уйдет в мир иной. Дополнить, подтвердить или опровергнуть их он не сможет, а потому о главном содержании беседы двух генералов мы можем только догадываться.
Если бы Мену оставался преемником Бонапарта на посту командующего, то столь подробный инструктаж был бы легко объясним: сдавая такое сложное и хлопотное хозяйство, как Восточная армия со всеми ее службами и оккупационной администрацией, требовалось подробно объяснить сменщику, что ему со всем этим делать. Однако далее мы увидим, что в преемники себе Бонапарт выбрал совсем другого человека. И все же на последний разговор он вызвал не его, а именно Мену. Почему? Чем этот генерал заслужил подобное отличие? Ответ, видимо, следует искать в его биографии[22 - Подробно см.: Rigault G. Le general Abdallah Menou et la derni?re phase de l’expеdition d’Еgypte (1799–1801). Paris, 1911. P. 30–46.].
Жак-Франсуа де Мену, родившийся 3 сентября 1750 г. в замке Буссе (Boussay), принадлежал к одному из древних дворянских родов Турени. В 1765 г. его отец, имевший титул маркиза и генеральский чин, скончался, оставив после себя четырех сыновей. Все они пошли на военную службу. Жак-Франсуа, имевший титул барона де Буссе, поступил с 1 января 1766 г. в полк карабинеров графа Прованского. Через два года он уже имел звание младшего лейтенанта (sous-lieutenant). Перейдя в 1773 г. в Лотарингский драгунский полк, он год спустя получил капитанский чин. Когда Франция вступила в Войну за независимость североамериканских колоний Англии, капитан Мену с 1778 по 1783 г. занимал должность помощника главного квартирмейстера войск, охранявших французское побережье. Соответственно, в его послужном списке появилось участие в четырех военных кампаниях, хотя на деле понюхать пороху ему так и не довелось.
Александр Викторович Чудинов
Мир Французской революции
Генерал, затеявший опасную и рискованную кампанию за тридевять земель от метрополии, в один прекрасный момент вдруг решил, что с него достаточно, и сбежал на родину, забыв, словно ненужную вещь, свою армию в далекой стране. Звали его Наполеон Бонапарт. И были у него потом новые победы и новая слава. А тем временем солдаты и офицеры забытой им в Египте Восточной армии продолжали в безвестности сражаться и умирать на выжженной солнцем африканской земле. Более того, армия оказалась забыта не только в Египте, но и в истории…
Книга предназначена для всех, кого интересует история Франции, особенно для преподавателей, аспирантов и студентов исторических факультетов вузов.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
А. В. Чудинов
Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799–1800
Памяти моего папы, Виктора Васильевича Чудинова, солдата Великой Отечественной войны, посвящаю
Рецензенты:
доктор исторических наук Д. Ю. Бовыкин,
доктор исторических наук А. В. Гладышев
© Чудинов А. В., 2019
© Политическая энциклопедия, 2019
Пролог
Песок Египта
Ноябрьский дождь окрасил Париж в серые тона. Сорванные ветром листья кленов ржавыми пятнами ложились на мокрый асфальт набережной Аустерлиц. Однако ни ветер, ни холодная изморось не могли ослабить впечатления от только что увиденного. Не замечая промозглой осенней хмари, я шел вдоль Сены из Института арабского мира с выставки «Бонапарт в Египте». Перед мысленным взором всё еще полыхало то буйство красок, которым художники XIX в. наполнили картины, посвященные невероятной, потрясшей воображение современников авантюре Египетского похода… Палящее солнце Африки, раскаленные пески безбрежных пустынь, пестрое разноцветье восточных одежд и французских мундиров, экзотические птицы и животные, кровавые закаты над Нилом – всё таило в себе удивительное очарование, влекло, манило, притягивало. И вот тогда-то, пасмурным ноябрьским днем 2008 г., под впечатлением от увиденного я и принял решение написать эту книгу о завораживающей одиссее нескольких десятков тысяч французов, заброшенных не по своей воле в прекрасную, но не гостеприимную для них землю, где кого-то из них ожидали три года страданий, а кто-то остался в ее песках навсегда.
Хотя решение относительно книги пришло ко мне спонтанно, сам ее предмет новым для меня отнюдь не был. С 2006 г. я руководил курсовыми работами, а затем дипломной своей студентки Евгении Прусской, изучавшей взаимные представления арабов и французов в период экспедиции Бонапарта. Женя с детства хотела заниматься историей Египта; я же специализируюсь на истории Французской революции и Наполеоновских войн; поэтому, когда она попросила меня стать ее научным руководителем, тему для ее исследования я выбрал на стыке наших интересов. Но для того, чтобы эффективно осуществлять научное руководство, наставник обязан знать предмет по меньшей мере не хуже подопечного, а потому мне пришлось с головой погрузиться в историографию Египетского похода 1798–1801 гг. Зато два года спустя, когда я решил сам заняться одним из аспектов этой темы, я уже четко представлял себе, что? за прошедшие 200 с лишним лет моими предшественниками тут сделано, а до чего у них руки так и не дошли.
Проблемы с определением конкретного сюжета книги не возникло. Меня давно занимала та странная коллизия, которой отмечена история Египетского похода. Генерал, затеявший опасную и рискованную кампанию за тридевять земель от метрополии и увлекший туда за собою десятки тысяч людей, в один прекрасный момент вдруг решил, что с него достаточно, и с ближайшими сподвижниками, составлявшими практически всю верхушку командного состава, сбежал на родину, забыв, словно ненужную вещь, свою армию в далекой стране. Тем не менее столь бесславный поступок не только не привел его на скамью военного трибунала и к расстрельной стенке, но, напротив, открыл ему путь к вершинам власти и громкой славе. Генерала этого звали Наполеон Бонапарт. Всего два месяца спустя после возвращения из Египта он встал во главе Франции. И были у него потом новые победы и новая слава. А тем временем солдаты и офицеры забытой им в Египте Восточной армии еще два года в безвестности сражались и умирали на выжженной солнцем африканской земле.
Более того, армия оказалась забыта не только в Египте, но и в истории. Чтобы убедиться в этом, достаточно присмотреться к названиям улиц французской столицы. На первый взгляд может показаться, что эпопея Египетского похода более чем достойно запечатлена в топонимике Парижа. Бродя по центру города, то и дело сталкиваешься с напоминаниями о триумфах французского оружия в Египте и Палестине. Так, площадь и улица Пирамид, что в первом округе, навевают воспоминания о битве с мамлюками[1 - Мамлюки – военное сословие в Египте периода Средних веков и Раннего Нового времени. Их ряды пополнялись юношами-рабами, преимущественно с Кавказа. С 1250 г. и до османского завоевания в 1517 г. мамлюкам принадлежала верховная власть в стране. В Османской империи они сохраняли свои привилегированные позиции, а с 1770-х гг. мамлюкские беи вновь стали фактическими правителями Египта, сведя свою зависимость от султана к чисто номинальной. Придя в Египет, Бонапарт первые три месяца экспедиции – до того, как Османская империя объявила войну Франции, – подчеркивал, что воюет только против мамлюков, но не против турок.] при Пирамидах, которой Бонапарт 21 июля 1798 г. проложил себе путь к Каиру. Там же, в первом округе, расположена улица Мон-Табор, поименованная в честь победы Бонапарта и Клебера над турками при горе Фавор 16 апреля 1799 г. По соседству, во втором округе, есть улица Каира. Помещенная на ней мемориальная доска гласит: «Восхищенные вступлением Бонапарта в Каир 23 июля 1798 г. парижане в 1799 г. дали этой новой магистрали имя египетской столицы». Рядом с ней – площадь Каира и улицы Александрии, Нила и Дамьетты, также напоминающие об основных вехах завоевания Египта Бонапартом: высадившись у Александрии, он провел затем свою армию вдоль Нила к Каиру, откуда направил войска в Дамьетту.
Всё тот же второй округ пересекается по диагонали улицей Абукира. Если в наших учебниках египетский городок Абукир упоминается прежде всего в связи с уничтожением на его рейде французского флота английским адмиралом Нельсоном 1–2 августа 1798 г., то французам более памятен «второй Абукир» – сухопутное сражение 25 июля 1799 г., когда войска Бонапарта сбросили в море превосходящие силы турецкого десанта. В честь этой последней своей победы на египетской земле Наполеон в 1807 г. и назвал улицу.
Казалось бы, о каком забвении может идти речь, если история похода так увековечена в названиях улиц центральных, наиболее престижных, округов Парижа? Однако нетрудно заметить, что во всей этой топонимике отражены события первого года экспедиции, когда во главе Восточной армии стоял Наполеон Бонапарт. А о двух последующих годах, когда покинутые им войска продолжали отчаянно отбиваться от англичан, турок, мамлюков и бедуинов, напоминает лишь название крохотной, протяженностью чуть более 100 метров, улочки Гелиополис, затерявшейся на самой окраине французской столицы, в 17-м округе близ Периферийного бульвара – парижской «окружной». При Гелиополисе брошенная Бонапартом в Египте Восточная армия одержала под командованием генерала Клебера невероятную победу над многократно превосходившими ее полчищами турок. И тем не менее, как мы видим, зыбкую память о ней, граничащую с забвением, хранит лишь название небольшой улицы на краю города, больше похожей на переулок. Прочие же события двух последних лет экспедиции не заслужили даже этого.
Столь же избирательный подход к истории Египетского похода характерен и для его историографии. Авторы многих обобщающих работ заканчивают свое повествование отъездом Бонапарта, как если бы оно и впрямь стало завершением экспедиции. Именно так, августом 1799 г. завершается наиболее авторитетный для второй половины XIX в. труд по данной теме, написанный французским военным историком П. Гитри[2 - Guitry P. L’armеe de Bonaparte en Egypte, 1798–1799. Paris, 1898.]. То же самое относится и к фундаментальной пятитомной истории Египетского похода, которую издал на рубеже XIX–XX вв. другой выдающийся военный историк – К. Ла Жонкьер и которая включает в себя не превзойденную на сегодняшний день по своей насыщенности публикацию источников о первом годе похода[3 - La Jonqui?re C., de. L’expеdition d’Egypte. 5 vols. Paris, 1899–1907; 2
еd. Paris, 2003.]. Подобная тенденция доминирует до сих пор. И замечательный британский исследователь Д. Дж. Чандлер, предложивший подробный анализ военных аспектов кампании[4 - Chandler D. G. The Campaigns of Napoleon. 2
ed. New York, 1973.], и американский востоковед Дж. Коул, создавший относительно недавно оригинальное социокультурное исследование о взаимоотношениях французов и египтян как о конфликте цивилизаций[5 - Cole J. Napoleon’s Egypt. Invading the Middle East. Cairo, 2008.], и канадец П. Сир, автор первой в XXI в. обобщающей истории экспедиции[6 - Cyr P. Еgypte, la guerre de Bonaparte. Paris, 2015.], – все они также ограничиваются освещением лишь первого ее года.
В тех же трудах, где история забытой армии так или иначе затрагивается, центр тяжести всё равно смещен в сторону «года Бонапарта». Например, в написанной современниками тех событий «Научной и военной истории французской экспедиции в Египет» периоду Бонапарта посвящено пять с половиной томов из восьми, а последующим двум годам – лишь два с половиной[7 - Histoire scientifique et militaire de l’expеdition fran?aise en Еgypte; prеcеdеe d’une introduction prеsentant le tableau de l’Еgypte ancienne et moderne, depuis les Pharaons jusqu’aux successeurs d’Ali-Bey; et suivie du rеcit des еvеnements survenus en ce pays depuis le dеpart des Fran?ais et sous le r?gne de Mohammed-Ali d’apr?s les mеmoires, matеriaux, documents inеdits. 10 vols. Paris, 1830–1836. Последние два тома из 10 не имеют отношения к истории похода: в них идет речь о событиях в Египте после ухода французов.]. В лучшей на сегодняшний день обобщающей монографии о походе, созданной французским востоковедом А. Лорансом, первому году египетской эпопеи отведено 300 страниц, второму («году Клебера») – 74, третьему («году Мену») – 72[8 - Laurens H. L’expеdition d’Еgypte 1798–1801. Paris, 1997.]. Еще более ярко выражена аналогичная диспропорция в новейшей монографии директора парижского Института Наполеона Ж. О. Будона: о «годе Бонапарта» – 192 страницы, «годе Клебера» – 25, «годе Мену» – 26[9 - Boudon J. O. La campagne d’Еgypte. Paris, 2018.].
Разумеется, количество написанного не определяет его качество. Даже на тех относительно немногочисленных страницах, которые историки посвятили двум завершающим годам экспедиции, можно найти весьма ценные сведения, и далее по ходу повествования я сошлюсь на некоторые из таких работ. Тем не менее общая тенденция очевидна: история Восточной армии с Бонапартом во главе более привлекательна для историков, чем без него.
Зная о подобной диспропорции, я и решил посвятить свою книгу «году Клебера» в истории забытой армии – забытой не только покинувшим ее предводителем, но в немалой степени и большинством историков.
Чтобы принять решение, было достаточно одного только мига. Само же исследование заняло более 10 лет. Первые пять из них ушли на поиск и сбор источников. Те, что ранее были опубликованы, отыскать не составляло труда благодаря великолепной библиографии, выпущенной в 1993 г. французским историком Ф. Мёльнером[10 - Meulenaere Ph., de. Bibliographie raisonnеe des tеmoignages occulaires imprimеes de l’expеdition d’Еgypte (1798–1801). Paris, 1993.]. Правда, большинство из них в российских библиотеках отсутствовало, а потому пришлось не одну неделю снимать их на фотокамеру в Национальной библиотеке Франции, где это, по счастью, можно делать совершенно свободно. Хотя процедура потребовала много времени и терпения, зато все необходимые для работы свидетельства современников и тексты документов находятся теперь под рукой – в моем персональном компьютере; в частности, бесценное при изучении данной темы четырехтомное издание египетской переписки Клебера, подготовленное А. Лорансом[11 - Klеber en Еgypte 1798–1800. Paris, 1988–1995. T. 1–4.].
Немало времени также ушло на копирование неопубликованных источников. Архив Восточной армии хранится ныне в Венсеннском замке на окраине Парижа: это фонд В
Исторической секции сухопутных сил[12 - Service Historique de la Dеfense (далее – SHD).] при Министерстве обороны Франции. Даже после того, как Наполеон в 1807 и 1810 гг. уничтожил значительную часть документов, связанных с Египетским походом[13 - См.: Tulard J. Ombres et Lumi?res de la campagne d’Еgypte. Paris, 1995. P. 17.], этот фонд и сегодня включает в себя 199 картонов, из которых по меньшей мере 40 сдержат материалы по выбранному мною периоду. В каждом – сотни листов документов, уложенных в хронологическом порядке и плотно связанных в пачки. За 200 лет значительная часть бумаг пришла в крайне хрупкое состояние и требует ныне бережного обращения с собою. Некоторые листы вообще невозможно развернуть, ибо они грозят рассыпаться в прах. Соответственно, работать со многими документами изо дня в день, как это обычно делается в публичных архивах, невозможно без риска нечаянно их погубить. Выход был один – снимать на фотокамеру всё содержимое интересующих меня картонов насквозь, ибо если единичное прикосновение могли выдержать даже самые хрупкие из листков, то неоднократное – далеко не все. Съемка заняла в общей сложности несколько месяцев чистого времени за время моих приездов в Париж на протяжении ряда лет. Каждый рабочий день я приходил в архив к открытию, одетый в разгрузочный жилет ? la militaire, нагрудные карманы которого, словно газыри черкески, заполняли многоразовые батарейки. Снимать приходилось стоя весь день напролет до самого закрытия, делая лишь краткие перерывы для того, чтобы сдать отработанные картоны и взять новые. Смена израсходованных батареек в фотоаппарате производилась по ходу съемки за считаные секунды. Однажды, когда отработанным за многие недели до автоматизма движением я в очередной раз перезаряжал свое «оружие», сидевший напротив французский офицер, улыбнувшись, заметил: «О-ля-ля, месьё, хороший беглый огонь!»
Многие из отснятых документов, похоже, никто не брал в руки со дня их поступления в архив. У меня всякий раз начинало учащенно биться сердце, когда в конце работы я видел на белой поверхности стола россыпи песчинок, выпавших в течение дня из пачек документов. Это был песок Египта, нечаянно привезенный во Францию участниками экспедиции вместе с бумагами. Осязаемый привет из прошлого.
Документы из отечественных архивов использовались в этом исследовании гораздо скромнее; тем не менее мал золотник, да дорог. Хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи[14 - Далее – АВПРИ.] (фонд 89 «Сношения России с Турцией») донесения Энрике Франкини, русского представителя в ставке Великого визиря, дают уникальную возможность увидеть, как те же события выглядели с турецкой стороны.
Непременный атрибут исследования по военной истории – рекогносцировка на местности. Ее мы с коллегами, включая Евгению Прусскую, к тому времени уже аспирантку, провели в 2009 г., посетив Египет, где прошли далекими от традиционных туристических путей маршрутами по местам, связанным с событиями похода: площадь Азбакийя и Цитадель Каира, Матария и Гелиополис, Гиза и Александрия… Нам удалось даже попасть на полуостров Абукир, хотя теперь это охраняемая зона из-за расположенной в бывшем форте военно-морской базы. Тем не менее часовой на удивление легко пропустил нас, когда молодой водитель тук-тука[15 - Тук-тук – мини-такси в виде мотороллера с кабиной на двух человек позади водителя.], показав глазами на Женю, заговорщицки сообщил: «Госпожа хочет посмотреть то место, где Наполеон бился с Нельсоном», – этого «пароля» оказалось достаточно.
Посчастливилось нам побывать и в библиотеке основанного Бонапартом Института Египта. Два года спустя даже славное происхождение не убережет этот храм науки от гибели: участники «арабской весны» бросят туда «коктейль Молотова».
Посетили мы и духовный центр старого Каира – знаменитую мечеть аль-Азхар, где в 1800 г. провел последний месяц своей жизни Сулейман ал-Халеби (о нем речь пойдет в последней главе этой книги). Сегодня аль-Азхар, как и во времена Египетского похода, по-прежнему одно из наиболее уважаемых в исламском мире учебных заведений. Пожилой муэдзин, водивший нас по лабиринту этого грандиозного архитектурного комплекса, узнав, что я изучаю события 200-летней давности, стал почтительно называть меня «доктором Искандером».
Между тем годы шли. Евгения Прусская успешно защитила в 2012 г. кандидатскую диссертацию, из которой затем выросла первая в отечественной науке монография о Египетском походе[16 - Прусская Е. А. Французская экспедиция в Египет 1798–1801 гг.: взаимное восприятие двух цивилизаций. М., 2016.]. Я же продолжал копить впечатления и материалы, стремясь, вероятно, к недостижимому – собрать все известные источники о «годе Клебера». И хотя, в конце концов, непосредственно в исследовании удалось задействовать далеко не всё из собранного, мне по крайней мере, было из чего выбрать.
В 2014 г. затянувшаяся подготовительная работа вылилась в первую мою публикацию по данной теме – статью с детальной реконструкцией хода сражения при Гелиополисе[17 - Чудинов А. В. Сражение при Гелиополисе, или Забытая победа // Французский ежегодник. 2014. Т. 2: Франция и Восток. М., 2014. С. 122–165.]. Год спустя этот текст вышел и во Франции[18 - Tchoudinov A. La bataille d’Hеliopolis, ou la victoire oubliеe // Napoleonica. La Revue. 2015. № 3 (24). P. 5–47.], встретив теплый прием в международном научном сообществе, следствием чего стало включение меня в коллектив авторов «Кембриджской истории Наполеоновских войн» для написания главы о Египетском походе. В дальнейшем отдельные фрагменты исследования о забытой армии публиковались мною в виде статей на страницах «Французского ежегодника»[19 - Чудинов А. В. Второе Каирское восстание: 20 марта – 21 апреля 1800 г. // Французский ежегодник. 2015: к 225-летию Французской революции. М., 2015. С. 262–342; Он же. Народы против Французской революции // Французский ежегодник. 2016: Протестные движения в эпоху Французской революции и Первой империи. М., 2016. С. 5–35; Он же. Падение французского Эль-Ариша. Декабрь 1799 г. // Французский ежегодник. 2017: Франция и Средиземноморье в Новое и Новейшее время. М., 2017. С. 55–93.]. И вот теперь настала, наконец, пора представить целиком труд 10 лет на суд читателей.
Однако, прежде чем перейти собственно к повествованию, сделаю еще несколько предварительных замечаний. Транскрипции арабских имен и топонимов я согласую с переводом на русский язык хроники шейха ал-Джабарти, выполненным известным отечественным востоковедом И. М. Фильштинским[20 - Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Египет в период экспедиции Бонапарта / пер., предисл. и комм. И. М. Фильштинского. М., 1962.], а если в ней то или иное название отсутствует – с современными географическими картами.
В тексте упоминаются следующие денежные единицы, принятые тогда в Египте: кошелек = 25 тыс. мединов; 1 пиастр = 150 мединов = 5 ливров 7 соль 1 денье Франции; 1 патак = 90 мединов; 1 ливр = 28 мединов.
Меры длины того времени: 1 туаз = 1,949 м, 1 сухопутное лье = 4445 м.
Книга подготовлена при финансовой поддержке Российского научного фонда, проект № 16-18-10041.
Глава 1
Новый главнокомандующий
«Око» Бонапарта
День 22 августа 1799 г. клонился к закату. Еще полчаса – и черная египетская ночь стремительно, как это обычно бывает на юге, опустится на землю. В ожидании ее чуть более двух сотен людей в военной форме французской армии расположились бивуаком среди невысоких песчаных дюн на пустынном берегу Средиземного моря, километрах в четырех западнее Александрии. Большинство из них сидят или лежат на песке, избегая лишних перемещений, чтобы не привлекать внимания случайных наблюдателей, если вдруг такие появятся. И лишь двое в генеральских мундирах прогуливаются вдоль кромки моря, о чем-то беседуя. Точнее, говорит в основном один – молодой, лет тридцати, худощавый, невысокого роста, с тонкими, резкими чертами властного лица. Другой, уже в возрасте, полный, с лысиной, больше слушает, преданно заглядывая в глаза собеседнику, и лишь иногда что-то переспрашивает. Первый – Наполеон Бонапарт, главнокомандующий Восточной армией, второй – Абдулла-Жак Мену, военный комендант округа Розетты.
Только что Мену узнал, что главнокомандующий срочно вызвал его из Розетты для того, чтобы дать прощальные наставления, ибо он, Бонапарт, вместе со своим ближайшим окружением предстоящей ночью отбывает на родину «спасать Францию». Через полтора с лишним десятка лет Наполеон, уже находясь на острове Святой Елены, так опишет эту беседу:
«Ему [Бонапарту] очень хотелось увезти его с собой. Генерал Мену был крайне огорчен. Он питал исключительное доверие к главнокомандующему, но понимал, как важно, чтобы Наполеон приехал в Европу. Об этом главнокомандующий, прогуливаясь перед своей палаткой по берегу, омываемому морскими волнами, сказал ему так: “Я прибуду в Париж, разгоню эту кучку адвокатов, что издеваются над нами и не способны править Республикой. Я встану во главе правительства, сплочу все партии и восстановлю Итальянскую республику, а затем упрочу и эту славную колонию [Египет]”»[21 - Mеmoires de Napolеon. T. 2. La Campagne d’Еgypte 1798–1799. Paris, 2011. P. 306.].
Разумеется, к подобной похвальбе их разговор не сводился, однако о других его подробностях Бонапарт нам ничего не сообщает, а Мену к тому времени, когда будут написаны эти строки, уже уйдет в мир иной. Дополнить, подтвердить или опровергнуть их он не сможет, а потому о главном содержании беседы двух генералов мы можем только догадываться.
Если бы Мену оставался преемником Бонапарта на посту командующего, то столь подробный инструктаж был бы легко объясним: сдавая такое сложное и хлопотное хозяйство, как Восточная армия со всеми ее службами и оккупационной администрацией, требовалось подробно объяснить сменщику, что ему со всем этим делать. Однако далее мы увидим, что в преемники себе Бонапарт выбрал совсем другого человека. И все же на последний разговор он вызвал не его, а именно Мену. Почему? Чем этот генерал заслужил подобное отличие? Ответ, видимо, следует искать в его биографии[22 - Подробно см.: Rigault G. Le general Abdallah Menou et la derni?re phase de l’expеdition d’Еgypte (1799–1801). Paris, 1911. P. 30–46.].
Жак-Франсуа де Мену, родившийся 3 сентября 1750 г. в замке Буссе (Boussay), принадлежал к одному из древних дворянских родов Турени. В 1765 г. его отец, имевший титул маркиза и генеральский чин, скончался, оставив после себя четырех сыновей. Все они пошли на военную службу. Жак-Франсуа, имевший титул барона де Буссе, поступил с 1 января 1766 г. в полк карабинеров графа Прованского. Через два года он уже имел звание младшего лейтенанта (sous-lieutenant). Перейдя в 1773 г. в Лотарингский драгунский полк, он год спустя получил капитанский чин. Когда Франция вступила в Войну за независимость североамериканских колоний Англии, капитан Мену с 1778 по 1783 г. занимал должность помощника главного квартирмейстера войск, охранявших французское побережье. Соответственно, в его послужном списке появилось участие в четырех военных кампаниях, хотя на деле понюхать пороху ему так и не довелось.
Другие электронные книги автора Александр Викторович Чудинов
Последний отзыв
Очень интересная!