Точка зрения следователя. Жизненный детектив с юмором и ужасом

– 5-

Приехавшую прокурорскую проверку пара милицейских длинноногих блондинок убедила в том, что машина до утра никуда не денется, а им с дороги надо отдохнуть, законы гостеприимства, мол, не обижайте хозяев отказом и всё такое.

Группа ГПУ выдержав марку, отказавшись положенные два раза, на третий уговорилась и якобы через «не хочу» была затянута в сауну. Ту же самую. На ступеньках.

Пока проверяющие ныряли с блондинками в кафельном бассейне, весь оперативный состав убеждал жалобщицу в том, что на утро у неё будет не простой автомобиль, а золотой. Та, упившись унижением ментов и не желая испытывать судьбу дальше, приняла предложение. Заявление об отсутствии претензий и получении автомобиля со стоянки было ею подписано тут же.

Личности москвичей установлены, и их задержание явилось только вопросом времени.

Димон с должности помощника старшего опера слетел и устроился охранником на самый большой рынок в Европе.

Обыденная история девяностых окончилась. Морали в ней, может, и нет, а парадокс есть. Вот он: обманутые Гареничем вкладчики сегодня скучают за СССР. Московские бандиты тоже.

Квартирный вопрос

…люди они неплохие, только квартирный вопрос их испортил.

Надо бы фразу эту в кавычки взять, мол цитата. Но боюсь ошибиться в правильности приведения, это раз и фраза эта настолько жизненная и нашему обществу присущая, что и за цитату её считать нельзя. Это два.

Ведь нельзя же считать цитатой «Добрый вечер» или «Пошёл на х…, твою мать!»

Другими словами, это не цитата, а бытовая ситуация с бытовыми разборками. Иногда переходящими в криминальные.

Иногда с трупами. Иногда способами экзотическими, из сводок выбивающимимся. Ну вот как в этом случае. Нет, ну банальная поножовщина тут тоже будет. Но только как заключительный аккорд. Эдакая точка в истории.

А история, вот она:

Крепкая хозяйская семья. Дед с бабкой. В своём добротном доме. Рядом ещё один дом в котором живут их сын и дочь. Люди по старым меркам зажиточные. Можно сказать кулацкое сословие.

Сын Григорий машинами занимается. Ну как занимается. Ворует и на запчасти продаёт. Но не попадается. Попадается сын его, внук хозяйский.

В райотделе персонаж известный. А выручала его тётка евойная, сестра сына хозяйского.

Дочка их значит. Зина. Девушка энергичная, но не бедная.

Директор большого магазина и что для тех времён немаловажно, ликеро- водочного.

Сами понимаете, деньги на адвокатов и на возмещение ущерба были. Племянник всегда лёгким испугом отделывался.

Брат ей был благодарен, но не искренне. Совершенно по-советски считал, что сестра специально ментов на племянника наводит, а потом спасает, тем самым подставляя брата под зависимость.

Он был не прав, но ему так было удобно. Перед самим собой.

Вопрос упирался в дом. В два. В тот дом, в котором они жили и в дом родителей. В смысле кому достанется. Чтобы это произошло как можно скорее и в его пользу, сын хозяев, он же брат, практически главной героини повествования, принимал сыновьи меры.

Это означает, что смертным боем бил папашу с мамашей.

Мамашу почти прибил и она лежала, не вставала. То-есть не путалась под ногами.

А папаша хромал ещё по-маленьку. Согласитесь, что вопрос- таки квартирный, хоть речь идёт о доме. Даже двух.

Сестра иногда за родителей вступалась, но выгребала по-взрослому. Молодость и характер директора вино-водочного магазина помогал держаться. Огрызалась, но только когда братан был трезвым. Вобщем редко огрызалась.

И вот в один закономерный день, который для её брата стал не прекрасным, а для Зины из магазина, наоборот стал прекрасным, но позже, судьба провернула своё колесо.

А так беды ничто не предвещало. Обычный зимний день. Новогодние праздники закончились, но инерция вместе с оливье и водкой осталась.

Доводя начатое до конца, брат Григорий со своим другом, ранее неоднократно судимым соседом Димой доедали оливье запивая его водкой.

Не знаю, как оливье, а водки было через край.

Попавший под горячую руку хромой папаша огреб новогодний пендель и выпал на улицу.

В это время с работы пришла Зина. Увидев седого родителя в слезах, вошла в дом уже с агрессивным настроением.

Брат не удивился, а скорее даже обрадовался. С первого удара нокаутировал Зину. Та рухнула на пол, но в сознании. Пользуясь беспомощностью родственницы, брат перевернул её на живот, стащил с неё рейтузы с трусами и в присутствии собутыльника овладел ею. Сзади. Как потом было в протоколе, в извращённой форме.

Ну собственно не совсем овладел, а лишь только обозначил. Опустил в глазах общественности, так сказать. Потом сел за стол и ставя точку в унижении, во всеуслышание заявил, что мол, фу у неё даже трусы не стираны.

Не скажи он этого, сможет так всё и осталось бы. Подумаешь, инцест в частном секторе. Нормальное дело по- пьяни. Да тогда и слова -то такого никто не знал. Обычные родственные отношения в семье среднего советского достатка. Но видимо Зину всё достало. А вопрос с трусами при постороннем, как любую уважающую себя женщину поставил точку в её сомнениях.

Она вышла в гараж в поисках чем бы навернуть родственника, так чтобы надолго, если вообще не навсегда.

Прямо у входа канистра бензина. Много. Дом может не выдержать. Отлила в чашку.

Вошла в дом. С порога, не раздумывая плеснула в лицо брату, словно обиженная графиня вином в лицо обидчику. Только бензином. И тут же спичку. Быстро и метко.

Брат вспыхнул свечкой. Именно свечкой, потому что он сразу вскочил, а горела одна голова. Ярко и с треском.

Собутыльник переживший сперва эротику, а потом фильм ужасов в 4-Д, не растерялся, а минуты через три после того как прошёл его столбняк, сорвал занавеску и обмотал горящую и орущую голову, отчего пламя потухло, а потерпевший замолчал.

В машине скорой помощи, квартирный вопрос решился в пользу Зины. Григорий умер. Прямо на руках своего соседа и собутыльника.

Дело вёл я. По-сути ситуация ясная и понятная. Зина во всем призналась без разговоров. Родители были всецело на стороне дочери. Бабушка даже с постели встала и практически выздоровела, так необычно на неё смерть сына подействовала. Бывает знаете ли такое. От обстоятельств сыновьей любви зависит.

Я может быть и жёстко это описываю, но видите-ли я пишу о буднях милиции. А туда милые, добрые и счастливые семейные отношения не приводят. Так что простите за излишний натурализм, но слова из песни я выкидывать не стану. И так сгладил.

Племянника поджигательницы сразу посадили. Во-первых чтобы под ногами не путался, а во-вторых Зина сама в тюрьму собралась.

Но поскольку симпатии милиции и общества в целом были на стороне Зины, то сажать её никто не спешил. Дело расследовалось своим чередом, но смерть есть смерть.

К счастливому совпадению всех обстоятельств для Зины, прокурором района была женщина. Жестокая, но справедливая. Изучив дело, сказала «Прекращай нах@уй»

Те кто того прокурора знал, не сомневаются, что именно так и сказала.

В общем дальше обычная процессуальная волокита. Умышленные тяжкие, повлекшие смерть, что всегда лучше чем прямое убийство. Затем прекращение по «семерке».

Хорошая статья была в советские времена. Их много тогда хороших было, но именно по этой можно было прекратить дело в силу того, что лицо перестало быть общественно- опасным.