Анимон

Свет фонариков вырвал из темноты каменные стены пещеры, посветив вниз, их взору предстала лестница, вырубленная в камне и уводящая метра на три ниже. Они спустились.

ГЛАВА 3. ПЕРВЫЙ КОНТАКТ

Спустившись до конца, капитан c ХэлБи оказались в просторном зале явно рукотворного происхождения с высокими потолками, освещаемым подвешенными в воздухе тремя светильниками-шарами, но самым любопытным явилось то, что все убранство зала было выполнено из различных частей спасательной капсулы с их корабля: справа у стены стояли ящики с необходимым набором продовольствия в экстренных условиях, посередине зала стоял навигационный маяк, передававший сигнал бедствия и фиксирующий входящие сигналы посредством подключенной к нему системы связи и, наконец, у дальней стены стояла, собранная непосредственно из остатков корпуса самой капсулы, комнатка, предназначенная, видимо, для отдыха и приема пищи. Осознав это, капитан пришел в возбуждение и произнес с воодушевлением:

– Наконец-то, ХэлБи, мы увидим члена экипажа и, очень сильно надеюсь на это, он прольет свет на некоторые вопросы моего прошлого.

– Не могу не разделить Ваш оптимизм, сэр, но все-таки прошу отнестись к этой возможной встрече с долей скепсиса: неизвестно кого именно мы тут найдем и в каком состоянии, все-таки пришлось выживать на незнакомой планете и вдали от цивилизации в течение шести месяцев, даже самая устойчивая психика может не выдержать. – сухо одернул капитана ХэлБи.

– В любом случае, это наш шанс восстановить произошедшие события и закончить уже эту бесконечную историю с заданиями в дальних регионах и провалами в памяти. – не сдавался капитан. – Давай, осмотримся.

С этими словами Паскаль двинулся на показания сенсоров и воскликнул:

– А вот и наш источник сигнала! – и с этими словами капитан двинулся в сторону маяка. – Посмотри, ХэлБи, – позвал капитан, осматривая настройки маяка. – он передает не только в нашем диапазоне, но и вообще во всех возможных.

– Интересная задумка, сэр. – отозвался компьютер. – Видимо, наш неизвестный пассажир настолько отчаялся быть спасенным нами, что принял решение искать помощи по всему квадранту.

– Надеюсь, он будет доволен, что обрел помощь в нашем лице и твои опасения насчет его или ее психического состояния не обретут подтверждения. В этот момент сверху на лестнице послышались шаги, кто-то спускался к ним. Рука капитана невольно потянулась к оружию, а сам он инстинктивно занял удобную позицию за ящиками. ХэлБи в это время пригнулся и сел за маяк, также приведя свой дезинтегратор в боевое положение.

Шаги становились все ближе и уже слышалось ровное дыхание спускавшегося в зал.

– Будь начеку, ХэлБи. – прошептал капитан.

– Всегда. – отозвался компьютер.

Шаги внезапно смолкли и послышался смутно знакомый голос:

– Не стоит прятаться, капитан, я знал, что Вы отправитесь на поиски пропавшего экипажа и давно ждал Вашего прихода, сэр. Прошу, выйдите из укрытия. – доброжелательно приветствовал их голос.

Выйдя на свет, капитан увидел мужчину средних лет, явившегося ему в воспоминании: в нем он о чем-то спорил с ним в коридоре, а теперь видит его наяву. Тот же пронзительный взгляд карих глаз будто сверлит Паскаля насквозь, отчего по спине пробежали мурашки, та же форма со знаками различия старшего помощника, но немного износившаяся. На лице незнакомца отразилась добродушная улыбка.

– Рад снова видеть Вас, сэр. – с этими словами незнакомец двинулся навстречу Паскалю и раскрыл руки для объятий, что, конечно, сначала смутило капитана, но после секундных колебаний, он все же пошел навстречу.

– Я знал, что Вы получите мой сигнал и непременно меня найдете. Одна только эта мысль не давала сойти с ума в этом негостеприимном мире и опустить руки. – воодушевленно проговорил старпом. – Ого, какой сюрприз! ХэлБи, и ты здесь! – заключая руку компьютера в своих обрадовался он.

– Я тоже рад Вас видеть, сэр. – сдержанно ответил компьютер. – Но прежде, чем перейдем к взаимному обмену информацией, хочу прояснить некоторые нюансы: все то время со дня эвакуации экипажа и до момента нашей с Вами встречи капитан находился в состоянии комы, а когда очнулся, выяснилось, что некоторые кластеры памяти недоступны для вспоминания, попросту говоря, у капитана проявилось некое подобие ретроградной амнезии. В частности, он не знает кто Вы такой.

Во время рассуждений ХэлБи лицо старпома оставалось непроницаемым и лишь после того, как компьютер закончил, он на несколько мгновений отвел глаза в сторону и изобразил некое подобие недоверия.

– Ясно. – Растянул он буквы, явно обдумывая каждое последующее слово. – После такого откровения нам предстоит многое обсудить и обдумать, поэтому предлагаю не терять более ни минуты и проследовать в мое импровизированное жилище. – Подытожил старпом, жестом приглашая расположиться в своей комнате, и ХэлБи с Паскалем проследовали вслед за ним внутрь. Все убранство жилища представляло собой походный гамак, подвешенный за один конец к стене зала, а за другой – к стенке спасательной капсулы, набор сборной мебели из столика со стоящим на нем компьютером и двух стульев, стоящих в углу ящиков и плавающего над всем этим в воздухе шара-светильника. После того, как все разместились: старпом облокотился на ящики, а капитан с компьютером уселись на стулья, хозяин жилища неторопливо повел свой рассказ:

– Меня зовут Павел Александрович Мелавин, старший помощник капитана на корабле, но окружающие называют меня сокращенно «Мэлв», «белый кит» или «Моби Дик», т.к. один из членов экипажа, увлекающийся историей и генеалогией, как-то раз предположил, что моя фамилия – это русифицированная форма от английского Мелвилл, соответственно Герман Мелвилл – создатель романа про этого самого кита, мой дальний предок. Хотелось бы верить, что я веду свой род от столь замечательного и талантливого человека, только вот в информационных базах моей семьи не нашлось ни единого упоминания, что мои предки когда-либо пересекали атлантический океан и ступали на американскую землю, хотя по прошествии веков какие-нибудь подробности жизни моей родни могли затеряться в анналах истории, но не суть. – прервал свои отвлеченный рассуждения Мелавин, понимая, что далеко зашел от исходной темы разговора и готов зайти еще дальше. – Прошу простить мне мое отвлеченное рассуждение, время, проведенное в одиночестве вдали от представителей своего биологического вида, как скажет ХэлБи, не прошло бесследно, поэтому надеюсь на понимание с вашей стороны того, в каком возбужденном состоянии я нахожусь после встречи с вами двумя.

– Приятно познакомиться. – несколько запоздало ответил капитан. – И не переживайте по поводу рассказанного, Мэлв, ведь я могу Вас так называть? Мы с ХэлБи и сами совсем недавно оказались в подобной ситуации, поэтому прекрасно понимаем Ваши чувства и желание выговориться, верно ХэлБи? – приободрил Мелавина капитан и следом подключил к этому разговору компьютер.

– Совершенно верно, капитан. – отозвался тот. – Но прошу, продолжайте, Мэлв. Как Вы оказались на этой луне?

– Хорошо. После того как Вы приняли решение об эвакуации экипажа и самостоятельной попытке устранить неполадки и вывести корабль из зоны столкновения со второй волной ионного шторма, несмотря на мои самые горячие возражения и призывы оставить корабль и лететь вместе с командой, я вместе с навигатором Робинсоном и рулевым Штайнмайером отправился на спасательной капсуле в указанные координаты, но видимо, судьбе было угодно, чтобы никто из нас их так и не достиг: отлетев на расстояние около тринадцати тысяч километров от корабля, нас задело гребнем остаточного колебания волны, что придало движению капсулы дополнительный импульс и вместе с тем отклонило от курса. Нас начало болтать во все стороны и стремительно уносить в неизвестном направлении, управление не слушалось, двигатели отказали, все попытки вернуть управление были тщетны: нас приковало к сиденьям, начались ужасные перегрузки. Временами, когда нас разворачивало в сторону остальных капсул, я видел, что некоторых из них постигла участь гораздо боле печальная, нежели наша: они разваливались на ходу, в то время как другим счастливцам удавалось улететь на безопасное расстояние. – Временами на мрачном словно тень лице Мелавина проскакивали выражения бесконечной боли и отчаяния, но он тут же подавлял эти проявления усилием воли и было видно каких трудов ему это стоит. Он продолжал – Но вдруг тряска закончилась, и мы устремились по прямой траектории: сила гравитации луны, на которой я впоследствии оказался, неумолимо тянула нас вниз. И без того сильно деформированный корпус вспыхнул, входя в атмосферу, заднюю часть капсулы оторвало и сидевших за мной Робинсона и Штайнмайера сдуло наружу. – подойдя к этому моменту, старпом проглотил подступивший к горлу ком и тяжело выдохнул. – Их кресла по какой-то извращенной иронии судьбы зацепились за покореженный каркас и еще несколько секунд я слышал их неистовые крики, когда они сгорали заживо. Эти секунды показались мне вечностью. Я ничем не мог им помочь, лишь закрыл образовавшуюся брешь силовым полем и приготовился к жесткой посадке. Простите, капитан, мне надо выпить. – с этими словами старпом встал и вышел за дверь.

Паскаль увидел, как при упоминании смерти товарищей у Мелавина стали слезиться глаза и ему самому внутри стало больно и грустно, ведь где-то в глубине своей памяти он знал, что они были и его товарищами тоже. За время отсутствия старпома они с ХэлБи не обменялись ни единым словом, лишь тупо уставились в пол каждый погруженный в свои мысли, поэтому, когда дверь распахнулась и вошел Мелавин с бутылкой виски и двумя стаканами, они резко повернули головы в его сторону.

– Не откажитесь, капитан? У меня как раз завалялась бутылка виски. – Капитан согласно кивнул головой и Мелавин наполнил стаканы.

– За погибших. – произнес Паскаль и осушил свой стакан.

– За погибших. – повторил Мелавин и, осушив стакан, налил им обоим еще. После этого проследовал на свое прежнее место и продолжил рассказ:

– Итак, на чем мы остановились, да, точно! – произнес он и отхлебнул виски. – После приземления, которое, как вы уже поняли нельзя назвать мягким, я оказался как раз у этой пещеры в холме. Немного придя в себя и осмотревшись, я принял решение организовать здесь лагерь установить навигационный маяк на постоянную передачу сигнала о помощи на рабочих частотах корабля, но не облучив никакого ответа по прошествии пары месяцев, энтузиазма у меня поубавилось и начал думать, что из членов экипажа в живых не осталось никого, включая Вас, капитан, поэтому я принял решение расширить диапазон охвата маяка и стал передавать сигнал на всех возможных частотах. – он сделал еще глоток. – Так продолжалось на протяжении еще пары недель, к тому времени я уже неплохо обустроился в этом неприветливом мире: из остатков капсулы, как вы уже увидели, соорудил себе жилище, в качестве источника энергии приспособил клетку Хокинга капсулы, запитав от нее все необходимые приборы. Недостатка в пище я не испытывал, по счастливой случайности пищевой принтер остался цел. В общем, пустил в оборот все уцелевшее оборудование, которое только смог восстановить в данных условиях. В таком ритме я прожил еще около двух недель, когда сигнал бедствия был услышан и на пороге моего убежища появились Они. – Павел допил стакан и пристально посмотрел на капитана с ХэлБи, который все время после возвращения Мелавина с бутылкой виски сидел неподвижно как манекен, будто размышлял о чем-то или попросту выключился, но при этих словах глаза его забегали, словно что-то просчитывая, он повернул голову в сторону старпома и вкрадчиво произнес:

– Наши сканеры не обнаружили никаких биологических сигналов, кроме Вашего, сэр. Вы точно уверены, что на этой планете есть еще кто-от, кроме Вас?

По выражению лица капитана, допивающего свой виски, Мелавин понял, что ХэлБи ему не доверяет, но не стал показывать свою осведомленность и лишь сказал в ответ:

– Я совершенно в этом уверен, ХэлБи. С твоими возможностями, почему ты меня не просканировал до сих пор? – удивленно спросил Мелавин. Капитан был удивлен не меньше своего старшего помощника, но предпочел дождаться объяснений компьютера, который не заставил себя ждать.

– На самом деле, это было моей первой мыслью при нашей встрече, т.к. у меня были сомнения насчет Вашего психического состояния, но при попытке произвести сканирование, в моих сенсорах появился лишь шум и я подумал, что это Вы намерено глушите все сигналы, чтобы мы не смогли распознать нечто, что Вы пытаетесь от нас утаить, именно отсюда и появилось мое недоверие к Вам, сэр. – Мелавин и капитан поняли, что от компьютера не укрылся их молчаливый диалог. – Но теперь я вижу, что Вы к этому совершенно не причастны. Мне сложно в это поверить, а тем более подобрать подходящие слова для описания подобного феномена, но, даже учитывая недавно открывшиеся способности к чувственному восприятию мира, я словно «ощущаю кожей», что за нами наблюдают. В этом зале есть еще кто-то помимо нас с вами. – произнося эти слова капитан и Павел вдруг тоже ощутили легкий холодок, прошедший по всему телу, и беспочвенную тревожность.

– Пойдемте, они здесь. – произнес Павел и двинулся к выходу из жилища. – и в тот же миг в зале прямо перед выходящими материализовались трое парящих в воздухе существ, по внешнему виду напоминавших светящиеся шары с тремя щупальцами длиной около метра с каждой стороны, заканчивающимися четырьмя более маленькими щупальцами, длиной не более десяти сантиметров, видимо служившими чем-то вроде пальцев. Снизу шары-пришельцы были окаймлены кожистой перепончатой юбкой. У одного из них сквозь свечение шара просвечивался темный силуэт, похожий на человеческий эмбрион, свернувшийся калачиком в животе у матери.

«Приветствуем, капитан Паскаль, Павел много про Вас рассказывал. А вы, видимо, искусственный интеллект корабля, ХэлБи. Наше почтение. – Произнесло одно из существ металлическим голосом и голос этот прозвучал в голове у каждого из команды. Предвосхищая неминуемые расспросы, существо продолжило. – Мы телепаты из расы синайксов, поэтому вы слышите наш голос у себя в голове. Прошу не бояться нас, несмотря на непривычный вашему глазу облик, мы миролюбивая раса и не имеем ни малейшего желания нападать на вас».

Удивлению капитана как, впрочем, и ХэлБи не было предела: что это за существа, откуда они их знают? Но ни Паскаль, ни компьютер не были вольны произнести ни слова – такова была степень поразившего их изумления.

«Я как раз собирался рассказать про вас капитану и ХэлБи. – вступил в разговор Мелавин».

«Мы знаем, поэтому решили, что будет продуктивнее представиться самим, тем более с капитаном мы уже знакомы».

Последнее утверждение прозвучало как гром среди ясного неба и заставило Павла с ХэлБи уставиться на капитана с выражением явного замешательства на лице, в то время как сам капитан теперь вообще смутно понимал, что, собственно, здесь происходит.

«Не хватало мне амнезии, так еще оказывается, что эти летающие светильники со мной знакомы. Откуда? Все это, должно быть, просто сон или чья-то злая шутка! – мысли капитана носились в сознании неистовым вихрем, но ни одна из них не напомнила Паскалю, что его разум словно открытая книга для этих непонятных существ, стоящих перед ним. – Опять загадки из моего покрытого мраком прошлого, которым, по всей видимости не будет конца и края. Когда же я распутаю этот клубок».

«Всему свое время, капитан. Вы обо всем узнаете, только имейте терпение и не забывайте, что все ваши мысли для нас как на ладони. – напомнил ему голос одного из пришельцев и теперь обращался уже ко всем. – Прошу вас всех очистить свой разум от посторонних мыслей и приготовиться в путешествие по глубинам нашего сознания. – после этих слов перед глазами команды вспыхнул и тут же погас яркий белый свет и их взору предстала непроглядная предвечная тьма, в которой одна за другой медленно зажигались звезды. Голос начал свой рассказ».

ГЛАВА 4. ПОЛЕТ ИСТОРИИ

«Наша история началась задолго до появления вашей планеты, когда мы очнулись ото сна в кромешной темноте зарождающегося космоса. Кем мы были до этого или вследствие чего произошло наше пробуждение нам до сих пор неведомо, мы отбросили попытки познать тайну своего происхождения много веков назад. Долгие эоны мы скитались по просторам вселенной, любуясь ее рождением и исследуя ее красоты, пытаясь через эту призму познать самих себя и однажды, в процессе этого познания, мы поняли, что наша раса ограничена строгими рамками популяции – всего 769 особей, не имеющих конкретного пола и функции размножения. Зато наша физическая оболочка бессмертна и практически неуязвима ко всякого рода вредному воздействию извне. Разум наш с течением эпох эволюционировал от недавно пробудившегося в звездных яслях детского и неуклюжего до устоявшегося, но тем не менее не потерявшего своей гибкости и цепкости, открывшего для себя все прелести бытия. Вместе с разумом менялись и наши взгляды как на устройство вселенной и ее работу ее законов в целом, так и на свое место в этой вселенной в частности».

На протяжении рассказа перед мысленным взором слушателей представали картины из коллективной памяти пришельцев: вот они путешествуют сквозь время и пространство от одной системы к другой, мимо проносятся звезды и планеты, рождаются и умирают целые галактики. Планеты предстают во всем разнообразии форм и видов растительной жизни, животного мира и первых признаков белковых и многих других, не знакомых человечеству, форм жизни там, где они только зарождались, и где уже пытались возводить первые цивилизации. С некоторыми представителями инопланетных цивилизаций Старцы пытались входить в контакт, иногда успешно, иногда нет. Они исследуют, наблюдают, развиваются. Все открытые, существующие только в теории космические явления и те, о которых еще только предстоит догадаться появляются в своем великолепии, будто происходят здесь и сейчас, а не миллионы лет назад.

«Во время очередной своей экскурсии по глубинам вселенной небольшую группу во главе со мной, всего 150 особей, – продолжал голос, – занесло в довольно отдаленный уголок, где мы имели возможность наблюдать зарождение одной планеты, которая, ввиду нашего чрезмерного любопытства привлекла внимание настолько, что мы решили назвать ее своим домом. В момент прибытия на Землю, родная планета человечества представляла собой раскаленный шар металлов и минералов, а становление ее в пригодную для жизни экосистему разворачивалось на глазах изумленных зрителей, словно красочный научно-популярный фильм, создатели которого не поскупились на сочные спецэффекты и мельчайшие детали, предававшие всему происходящему поистине реалистичный вид. Планета сжималась, облик ее менялся, вещества перетекали одно в другое, кажется, не было упущено ни одной мелкой детали и поэтому было одновременно волнительно и тревожно наблюдать за происходящими естественными, казалось бы, космическими процессами «своими глазами». Эта было чудесное место, хотя по вашим меркам вы нашли бы его не пригодным для жизни из-за сурового климата».

«Итак, мы обосновались на этой планете и начали кропотливо развивать нашу цивилизацию, попутно терраморфируя поверхность под наши нужды. За столетия развития наши самые выдающиеся ученые достигли невероятных результатов во многих областях науки: от изменения климата до экспериментов по выращиванию простейших одноклеточных организмов. И вот однажды, мы задумались над созданием искусственной формы жизни, которая должна была заселить эту планету и помочь построить великую цивилизацию. Эта новость произвела небывалый фурор среди всех членов коллектива, и мы с жаром принялись за претворения этого желания в жизнь. Работа шла с опережением поставленных временных границ, и вот настало время представить полученный результат. Сразу хочу сказать, что конечный результат ставился соответственно нашему внутреннему видению, поэтому в итоге мы получили нечто вроде черной маслянистой субстанции, способной принимать различные формы по нашему мысленному приказанию и выполнять любой вид работ. Мы назвали их шогготы. Они были примерными помощниками, готовыми исполнить наш самый дерзкий приказ без пререканий. О, как же сильно мы ошибались на их счет, но тем не менее, цивилизация процветала, наш главный и единственный город обрастал новыми зданиями и технологиями, но в один прекрасный день, никто уже точно не помнит по какой конкретно причине, наши союзники восстали против нас. Началась кровопролитная война, много погибло с обеих сторон. Город опустел, шогготы загнали нас глубоко под землю, где произошла решающая битва, одному из них на моих «глазах» отрубили часть конечности, и она упала в подземную реку, позднее, как выяснилось, из нее произошел ваш вид, такова жестокая ирония. Война тем временем подошла к концу, часть выживших с нашей стороны осталась охранять выживших шогготов, которых мы предусмотрительно заперли глубоко под землей, т.к. зареклись больше никогда не проливать чьей бы то ни было капли крови, тем более созданных нами же существ. Человечество на тот момент только-только выходило из пеленок, и мы решили оставить эту планету ему, о чем позднее не раз пожалели, и отправиться для воссоединения с нашими собратьями. Мы, конечно, приглядывали за вами время от времени. Некоторые особо одаренные умы были очень чувствительны к нашему присутствию и мы иногда удовлетворяли их жажду знаний: так, один талантливый, но не признанный при жизни американец, взялся записал нашу историю и многие другие, не без доли художественного вымысла, конечно, что впоследствии сделало его знаменитым. В своих произведениях он называл нас «Старцами».

Рассказ не прерывался ни на минуту и, казалось бы, должен был уже утомить своей перегруженностью деталями и событиями, но ни у кого из команды и в мыслях не было просить об отдыхе, учитывая свидетелями каких невероятных космических событий они являлись. Тем временем голос рассказывал дальше:

«Во время странствий, мы никогда не теряли связи с остальными собратьями и постоянно обменивались новостями. Делились своими успехами, открытиями и черпали знания у других. Но вот настало время и после долгих скитаний мы, наконец, обрели свой второй дом на этой луне, теперь уже навсегда. Мы оповестили об этом событии всех наших собратьев, некоторые откликнулись и стали возвращаться, некоторые не пожелали быть привязанными к одному месту, их манила жажда новых открытий. То была эпоха великого рассеяния. Именно здесь, на этой планете, мы и познакомились с вами, капитан, во время вашего путешествия к неизведанным мирам ровно год назад».

В этот момент голос Старца был заглушен неистовым водопадом мыслей Паскаля, которые лились как из рога изобилия: «Мы знакомы, как такое возможно? То есть как год назад, последние полгода я был в коме на корабле, одиноко болтающемся в одной точке космоса?»