Дети Бафомета

– Теперь мы можем уходить отсюда?

– Нет, – ответила птица, – сейчас начнётся самое веселье! За мной!

Она взмахнула и улетела на площадь, с которой доносились жалобные крики выдр и странное, глухое рокотание, похожее на далёкие раскаты грома.

– Жди здесь! – сказала Ушка Острозубке и побежала на площадь вслед за Красноклыком.

Их глазам открылось страшное зрелище: выдры кричали и визжали, бегая вокруг беснующегося слизня. Слюрр перекатывался с брюха на спину, давил своих последователей жирным, мягким телом, поливал их слизью и громко шипел. Его дыхательные трубки бешено раздувались, а круглые глаза вращались в разные стороны. Божество явно сошло с ума.

Птица, приземлившись прямо в толпу выдр, принялась с яростью клевать их в головы, убивая мозгоедов вместе с их носителями. Размахивая крыльями, она ловко уворачивалась от острых кольев, и расшвыривала выдр в стороны.

– Убейте его! – перекрывая вой выдр, крикнула птица.

Ушка и Красноклык поняли, что она просит убить Слюрра, с которым не могла справиться сама: слизень был огромным, и птица не могла пробить своим клювом его толстую, сочащуюся слизью кожу, которая, к тому же, вполне могла оказаться ядовитой.

И тут Слюрр заметил их и, издав гортанный рёв и извергая из себя потоки слизи, бросился вперёд, поднимая и опуская огромное тело и давя попавшихся на пути выдр.

Ушка с Красноклыком отскочили в стороны, и зайчиха даже успела полоснуть тесаком по блестящему боку слизня, но его кожа была слишком толстой – она лишь немного разошлась, обнажая свой второй слой, и тут же затянулась слизью.

– Так не выйдет! – крикнул Красноклык.

– Отвлеки его!

Слизень развернулся и, оставляя за собой раздавленных и корчащихся выдр, снова бросился вперёд на незнакомцев, которые представляли угрозу для него и его потомства. В его отравленном таблетками сознании не осталось никаких мыслей, кроме одной – убить, сожрать, поглотить!

Слюрр поначалу не мог понять, что с ним происходит: он, как обычно, спал на дне болота, как вдруг ему почудилось, что его дети зовут на помощь. Они никогда до этого с ним не разговаривали, ведь были ещё слишком маленькими, но он сразу почувствовал, что это они. Слизень подполз по дну к деревне, вылез из воды и тихо позвал их. Примчались выдры, и он набросился на них, считая, что эти живые инкубаторы нашли способ освободиться от его детей, а потом прибежали эти и Слюрр догадался, кто во всём виноват.

Таблетки, от которых Острозубка чуть не превратилась в овощ, на слизня подействовали по-другому: они вызвали в нём чувство непреодолимого страха за жизнь своих личинок и вызвали видения и галлюцинации, из-за которых он стал слышать их голоса.

– Как мне его отвлечь? – крикнул лис, с ужасом глядя на приближающуюся тушу.

– Не знаю!

– Убейте его! – проорала птица, расшвыривая выдр, которые продолжали с остервенением бросаться на неё.

Красноклык собрался, расставил ноги в стороны, и, как только Слюрр, раскрыв свою огромную пасть, навис над ним, со всей силы ударил его топором. Слизень взревел и, вздёрнув вверх уродливую голову, стал мотать ей из стороны в сторону, пытаясь избавиться от топора и повисшего на нём Красноклыка. Лис крепко сжимал рукоять и со страхом смотрел на огромную пасть, разверстую прямо перед ним. Он был забрызган слизью с ног до головы и его лапы уже начали соскальзывать, но в этот момент Ушка, запрыгнув на Слюрра, одним ударом отсекла круглые глаза и тут же скатилась обратно, не в силах удержаться на скользкой спине.

Слюрр взвыл и тряхнул головой с такой силой, что Красноклык отлетел прямо на кучу мёртвых выдр, а Ушка, пользуясь тем, что враг ослеплён, принялась с яростью кромсать жирное тело, оставляя на нём глубокие рубцы. Она прыгала вокруг Слюрра, уворачивалась от страшной пасти и старалась бить по тем местам, где уже был след от удара.

Слизень ревел, булькал, разбрызгивал слизь, но никак не мог достать мучителя, и вскоре Ушка добилась того, чего хотела: кожа на блестящем брюхе лопнула, и из отверстого чрева Слюрра вывалился пучок омерзительных серо-зелёных внутренностей, источавших дикий смрад. Слизняк сразу сник, чем и воспользовался Красноклык, подбежав к нему и выдернув топор из раны.

Оставшиеся выдры, услышав вопль своего божества, бросились к нему, но птица в одно мгновение клюнула их в головы и они попадали.

Слюрр, впрочем, был ещё жив: лоснящийся бок вздрагивал, дыхательные трубки шевелились, а из огромной пасти раздавался тихий свист. Собрав последние силы, он пополз к воде, оставляя за собой размотанные кишки, между которых можно было разглядеть яйца с его детьми, похожие на гигантские икринки.

Доползти ему, однако, не дали: зайчиха подошла к голове чудовища и вонзила тесак между дыхательных трубок. Слюрр хрипло вздохнул и затих, а его жирное тело стало втягиваться само в себя, укоротившись почти в два раза.

– Вот и всё, – сказала птица, подойдя к ней.

Ушка взглянула на Красноклыка и улыбнулась:

– Тебе бы помыться – ты весь в его слизи.

– Я знаю, – ответил лис, подошёл к краю плота и, зачёрпывая воду лапами, ополоснул лицо, уши и отёр куртку.

– Больше размазал, – сказала зайчиха, когда он вернулся.

– Фигня! – махнув лапой, ответил Красноклык. – Высохнет – само отвалится!

Птица положила клюв ему на плечо и тихо спросила:

– Когда ты выполнишь своё обещание?

– А разве мы его не выполнили? – удивился лис, кивнув в сторону мёртвого Слюрра.

– Это входило в план вашего освобождения, и именно поэтому я вам помогла, – ответила птица, – а вот жертвенная кровь – это другое. Совсем другое.

– И что же мне делать?

– Выполнять обещание, – холодно ответила птица.

Она развернулась и пошла в сторону хижин. Ушка и Красноклык, предчувствуя, что сейчас произойдёт что-то неприятное, последовали за ней.

Острозубка сидела в хижине, а рядом с ней, забившись в угол и поглядывая оттуда блестящими, наполненными слезами глазами, сидела девочка-выдра.

– Не плачь, – успокаивала её мышка, – всё будет хорошо.

Девочка-выдра, которая никак не могло поверить в то, что их бессмертное божество мертво (а она сама видела, как Ушка вспорола Слюрру брюхо, после чего тот издох, как самый обыкновенный червяк, которых они ели), и что все, кого она знала, убиты страшной птицей, дрожала всем своим маленьким тельцем и всхлипывала.

Птица подошла к хижине и, пристально глядя на девочку, поприветствовала её:

– Доброй ночи, моя маленькая! Как ты себя чувствуешь, как настроение?

Девочка вздрогнула от испуга и спросила:

– Вы меня тоже убьёте, как всех?

Птица, отступив на полшага, чтобы в хижину смогли войти Ушка и Красноклык, усмехнулась:

– Я? Нет, что ты! Я тебя даже кончиком когтя не трону!

Она повернулась к лису и холодно, почти не открывая клюв, прошептала:

– Ты обещал.

Взмахнув крыльями, она взлетела, а Красноклык, поняв, что от него хочет птица за их спасение, вздохнул и закрыл глаза. По мохнатым рыжим щекам потекли слёзы.

– Что он должен сделать? – спросила Острозубка.