Годин

«Агрба,

Архангельская,

Булдаков…»

Алексей быстро добежал взглядом до «Г»:

«Газимов,

Германчук,

Глазова

…

Горкин,

Горяев…»

Какой Горкин, какой Горяев? Они же должны быть после Година.

Алексей снова заскользил взглядом по списку:

«Газимов,

Германчук,

Глазова,

Гликман,

…

Горкин,

Горяев…»

Година не было в списке зачисленных.

– Суконников Арнольд Брониславович! – Кто-то громко прочитал из-за спины. – Зачислен! – Алексея похлопали по плечу. – Зачислен, а как же иначе!

Годин развернулся:

– Поздравляю!

Пухловатый паренек, ростом чуть ниже Алексея, поглаживал себя по круглой, светлой голове с жиденькими волосиками и самодовольно улыбался:

– Ну, и я тебя!

– Не с чем…

– Что, не поступил?

– Нет.

На лице паренька появилось покровительственное сочувствие:

– Бывает, старичок! Не расстраивайся, готовься лучше и на следующий год, может быть, поступишь. Если достоин, конечно, такого института…

Алексей кивнул и на ватных ногах отошел от стенда. Что теперь делать? Возвращаться на завод и поступать на следующий год? А если не поступит и на следующий? Позор: Алексей Годин, один из самых успешных в их школьном классе, ранее уже учившийся в вузе, не смог после армии поступить в институт. Не достоин? Теперь всю жизнь быть ему простым работягой. С его-то способностями, в которых не сомневались ни учителя, ни родители, ни он сам, в которых Алексей теперь серьезно засомневался… Значит, не подходит он для изучения керамики, свинца, стали…

Годин задумался: прихватить с собой синюю папку и сбежать. Куда? В Потаповке делать нечего, и там будет не уютнее, чем дома. Рвануть на Север? Зафраховаться там? Он уже один раз сбежал – в армию. Теперь – в какую-нибудь экспедицию?

«А путь и далек, и долог,
И нельзя повернуть назад…
Держись, геолог, крепись, геолог,
Ты ветра и солнца брат!..»

Куда угодно, только подальше от дома! Но что это даст? После передышки – в тайге ли, в горах – все равно нужно будет что-то решать. Что-то серьезно решать. Решать и делать. Нужно быть, состояться кем-то в жизни. Хорошо бы, в той жизни, которая по тебе.

Алексей вспомнил прапорщика-кузнеца из военной части. Видимо, не так далеко засунул в память тот разговор, во время которого его позвали на сверхсрочную. Может быть, и правда, стать кузнецом своей судьбы. Работа с металлом интересная и, как Годин понял, весьма прилично оплачиваемая. Будет Алексей пользоваться таким же уважением, каким пользовался прапорщик-кузнец и в части, и у гражданского населения на прилегающей к ней территории. Женится на неплохо танцующей, не растратившей себя бухгалтерше в синем мини-платьице.

А еще вспомнил те слова потаповского деда, которые почему-то никак не стирались из памяти с течением времени: «Даже если не ладится, нужно терпеть, учиться, браться снова и снова, только тогда можешь чего-то добиться… Нельзя никакое дело бросать на полдороге, все надо доводить до конца, до ума». Стыдливо опустить глаза – и снова в цех к печи обжига до следующего лета? Рвануть на Север и поступать на следующий год без какой-либо гарантии поступления? Или все-таки метнуться на гарантированное теплое местечко в армейской кузне?

«Учись, учись Леша!»

Перед тем как выйти из так и не ставшего родным института, снова подошел к стенду, еще раз пробежал по списку счастливчиков:

«Архангельская,

…

Германчук,

…

Годин,

…

Деменюк…»

Годин!

Он снова и снова перечитывал список. Фамилия «Годин» ему не привиделась. Она действительно была в списке. Как и положено, по алфавиту. Только на самой нижней строчке колонки. Алексей, читая в нетерпении, перескакивал взглядом на начало следующей и потому не заметил свою фамилию.

Снова прочитал и выдохнул: