Заетойщина

Заетойщина
Александр Васильевич Етоев

Александр Етоев – лауреат многих литературных премий: «Интерпресскон», «Странник», премии им. Н. В. Гоголя, «Алиса», АБС-премии и других. Кроме того, Етоев – человек смелый. Кто в наше время решится написать поэму? Никто. А он решился. Хотя формально это не совсем поэма, а, скорее, свод отдельных стихотворных историй, объединённых одним героем – самим Етоевым, выступающим под маской Деда Етоя. О чём эти истории? О жизни, о смерти (наверное, оттого поэма философическая), о детстве, о Фонтанке-реке, о рыбке колюшке в ней, о любви, о Гёте, о Сартре и шампуне от перхоти, словом – обо всём.

Автор не боится выставлять себя в шутовском обличии, и поэтому истории его читаются весело и легко. И с грустью – какая же поэма без грусти.

Александр Етоев

Заетойщина

Философическая поэма

Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации Правительства Санкт-Петербурга

© А. Етоев, 2020

© ООО «Издательство К. Тублина», макет, 2020

© А. Веселов, обложка, 2020

* * *

Дед Етой

встал не с той…

    Сергей Носов

Вовремя наших сказочных путешествий по Русскому Северу, Беломорью, Алтаю с весёлой компанией гениальных моих друзей прилип ко мне заменитель моего фамильного имени – Дед Етой. Придумал его Сергей Носов, писатель, памятниковед, путешественник-автостопщик, личность яркая, бородатая, смешливая и насмешливая. За это ему особая моя благодарность. То есть не было бы Деда Етоя, придуманного писателем Носовым, не было бы той псевдофилософической чепухи, которую с благословения издателей я вам сейчас предлагаю, дорогие мои читатели. А основа всех этих етоевских разностиший – в эпиграфе писателя Носова, предваряющем этот скромный, не претендующий на вечную славу, труд.

* * *

Рассказывал однажды Дед Етой,

как в первый раз случайно встал не с той

и опыт ему этот полюбился.

Не то чтоб дождь пролился золотой,

не то чтоб льнул он к деве молодой

иль костью он в пивной не подавился.

В те дни прочёл он книжку «Вне Земли»,

научно-фантастическую повесть.

В ней не было ни боли, ни любви,

лишь формулы, холодные, как совесть.

Он понял, прочитав её: «О да,

сие не богохульство – богознатство!

Вселенная – чернильная вода,

где бездна звёзд, где вакуума братство,

всё остальное чушь и ерунда,

юродство, безначалие, попса…»

Глядишь в окно, особо с утреца,

а за стеклом жучки и водомерки

всё шастают, как дамы на примерке

у модного московского швеца,

весельчака, жуира, хитреца,

придурка, мудреца и мертвеца,

скрывавшего налоги при проверке.

* * *

Опять Дед Етой встал не с той, спозаранку

со сна посмотрел на родную Фонтанку,

на небо над ней, на полёт сизарей

над трубами красными госпиталей.

И вспомнил Етой настоящее время,

то давнее время, то главное время,

где «я», а не «он», и где «мы» – не «они»,

в какой переулок трамвай ни сверни.

Фонтанка впадает в Балтийское море,

в Балтийское море, костистое море,