Тайна властителя Бактрии

За это короткое время, Артём Петрович вновь изменил своё мнение об Урмане Вахидове. Теперь он думал о нём, как о культурном и высоко духовном руководителе научного учреждения.

Наконец, речь зашла о причине визита московского гостя. Журналист сообщил, что российский телеканал «ТV-16» решил снять телефильм об экспозиции их большого музея.

– Какой промежуток вам нужен? – вежливо поинтересовался директор.

– Четвёртый век до нашей эры. – ответил Артём Петрович.

– О, период расцвета страны под названием Ба?ктрия. – с пониманьем кивнул Урман Вахидов. Не делая паузы, он тотчас закончил, как закоренелый торгаш с местного рынка:

– Двадцать тысяч «зелёных» и я дам команду сотрудникам. Они сообщат вам всё про тот промежуток истории, а так же, позволят вам снять все экспонаты, что хранятся в нашем музее.

У Артёма Петровича было много знакомых, живших в Узбекистане в разное время, и при власти Советов, и в более поздние годы. Они многое ему рассказали о порядках, царящих в республике.

Чиновники там не стеснялись требовать взятку при малейшей возможности. В том числе и за выполнение действий, входящих в их прямые обязанности. Часто бывало, что от вымогательства нельзя уклониться. Жаловаться на них бесполезно. Они все повязаны круговою порукой. В таком случае, нужно начинать торговаться, словно ты на базаре.

– Я даю вам одну штуку «баксов» наличными и прямо сейчас вы вызываете тех людей, которые будут со мною сегодня работать. – совершенно спокойно сказал журналист.

– Девятнадцать и через неделю приступим к работе.

– Тысяча двести и приступаем немедленно.

Так разговор и двигался дальше. Директор скидывал «штуку», Журналист набавлял двести долларов. Всё это сопровождалось возмущением немолодого узбека. Он кричал, что не может уступить ни копейки. Потому, что ему нужно делиться с начальством, да ещё с подчинёнными.

Гость из московской столицы отвечал спокойным уверенным тоном. Он говорил, что телестудия дала ему только тысячу. Всё остальное он платит из своего кошелька, а там осталась сущая мелочь. Хватит лишь на дорогу домой. Минут через десять, сошлись на четырёх с половиной «кусках».

Урман Вахидов нажал на кнопку селектора и приказал секретарше: – Немедля прислать ко мне Романа Трофимовича.

Ещё через десять минут, журналист познакомился с седым старичком, который должен ему объяснять и показывать всё экспонаты, относящиеся ко времени Ба?ктрии.

Это был бывший директор музея, русский профессор, доктор наук и лауреат советских государственных премий. Всё это осталось далеко позади. Теперь, он являлся обычным смотрителем зала античного мира. Хорошо, что вообще не проводили за дверь и дали ему заниматься любимой работой.

Роман Трофимович услышал команду начальства и отправился её исполнять. Артём Петрович достал тощий потёртый бумажник и, ничуть не тушуясь, показал его содержимое своему собеседнику. Там оказалось всего пять тысяч «баксов». Остальную наличность журналист благоразумно оставил в портмоне у любимой жены.

Девяносто процентов тех денег, что нашлось у мужчины, перешло в руки Урмана Вахидова, чему он был неслыханно рад: – «Вот ведь как повезло, совершенно случайно, срубил нехилую сумму с московского лоха». – читалось на его широком лице.

Звукоизоляция кабинета директора была на удивленье хорошей. Так что, из его громких криков в приёмной никто не услышал ни единого слова. Можно было, ни с кем не делиться полученной суммой.

Сунув «баксы» в карман, вельможный хозяин вновь изменился. Жадный барыга бесследно исчез. Его место занял весьма просвещённый, немолодой управлящий большого музея. Беседа немедля продолжилась.

– Вы на долгое время прибыли в нашу страну? – великосветски поинтересовался Урман Вахидов.

– Нет, всего на две-три недели. Треть мы посветили Ташкенту. Теперь поедем в Термез. Руководство телеканала решило создать передачу о тех многих древностях, что обнаружены там.

– Почему не о Самарканде или Хиве?

– Потому, что о тех городах уже снято огромное количество фильмов. Нужно, что-нибудь новое, ещё не очень знакомое людям.

– Как хорошо, что мы заговорили об этом. – обрадовался предупредительный узбекский учёный: – В Термезе у меня проживает племянник по матери, Нурдин Рашидов. По нашей семейной традиции он выбрал работу историка.

Не очень давно, парень учился в Москве. Отлично знает русский язык и хорошо на нём говорит, не хуже меня. С ним у вас не будет проблем. В данное время, он руководит музеем в Термезе.

– «Надо же, даже и этот оказался директором. Прямо династия руководителей. Скоро у них тут, образуются касты начальников, подчинённых, полицейских, военных и прочих. Прямо, как в Индии прошлых времён». – подумал Артём Петрович.

– Я позвоню дорогому племяннику и расскажу о вашем приезде. – Урман Вахидов взял четвертинку листа, что-то на нём написал и, протянув московскому гостю, сообщил: – Вот здесь его телефон. Посетите Термез, позвоните ему. Он вам, окажет посильную помощь.

– Большое спасибо. – ответил ему журналист. Артём Петрович поднялся из удобного кресла. Он пожал пухлую руку хозяина, не державшей ничего, кроме карандаша, да ещё авторучки, и сказал на прощанье: – Было очень приятно встретиться с вами, но сейчас, нам нужно работать.

– Если возникнут вопросы, немедленно обращайтесь ко мне. Буду рад оказать вам услугу. – улыбаясь ответил директор музея. Как очень почётного гостя, Урман Вахидов проводил москвича до самой двери, ведущей в приёмную.

– «Уж очень ты много берёшь за те одолжения, что оказываешь окружающим людям». – подумал Артём Петрович и шагнул за порог.

Поездка на рынок

Подручные Жлобина остались в квартире одни. Охранники себя ощутили, словно в тюрьме, какой-нибудь богатой страны. Например, Швеции или Норвегии. Шнырь читал про них в интернете. Всё вроде бы есть, условия жизни нормальные, но всё равно под замком, никуда оттуда не денешься.

Самое неприятное, заключалось в другом. Выйти во двор они не могли. Случить здесь пожар, охрана не придёт и не выпустит. Нужно будет им прыгать с балкона в газон. А здесь, между прочим, трётий этаж. До земли далеко. Упадешь и сломаешь какую-нибудь кость на ногах. Придётся связывать шторы и спускаться по ним.

Печально вздохнув, Шнырь пошёл изучать место своего пребывания. Нужно же хорошенько узнать, что, где и как? Не говоря ни единого слова, Лом молча тащился за шефом.

На маленькой кухне всё оказалось довольно привычно. Словно ты находился в родимой «хрущёвке», стоящей в далёкой Москве. Мойка с холодной и горячей водой. Газовая плита на четыре конфорки с духовкой. Стол, три табурета и большой холодильник белого цвета.

Шнырь первым делом, распахнул широкую дверцу морозильного шкафа. Все надежды его оправдались. Как он и думал, внутри обнаружилось много приличной еды: хлеб, сливочное масло, сыр, колбаса, варёная курица. Всё оказалось в тех упаковках, которое хранит продовольствие в течении нескольких лет.

В шкафах отыскалась довольно простая посуда самого разного вида. Там же лежали консервные банки с рыбой и мясом, чай зелёный и чёрный, сахар, печенье, конфеты в приличных обёртках.

К сожаленью Шныря, он не нашёл никаких бодрящих напитков. Не было водки, вина и даже обычного пива в металлических банках. Вот, что значит жить в мусульманской республике. Шариат, видишь ли, им запрещает, а ты тут, хоть пропадай.

В одной единственной комнате стоял большой телевизор, три кресла, диван, низенький столик для храненья газет и журналов. Ещё имелся внушительный шкаф, который почему-то все называли «купе». Словно это тесная комнатка в пассажирском вагоне.

На полках объёмного шкафа лежали подушки, матрацы, простыни, одеяла. Всего этого спокойно хватало на шесть или семь человек. Видно на данной квартире могла надолго укрыться небольшая бригада преступников. Например, те бандюки, что приехали из других городов по приказу раббима.

Приспешники Жлобина приняли душ после дальней дороги, а затем, плотно поели. Шнырь приказал своёму подчинённому, убрать со стола и вымыть посуду. Сам же отправился в общую комнату. Там лёг на удобный диван, взял в руки пульт и включил телевизор.

Разобравшись с делами, Лом явился в гостиную. Места прилечь ему не хватило. К пульту доступа не было. Пришлось сеть в удобное кресло и смотреть то, что выбрал его командир.

Побродив по местным каналам, Шнырь не нашёл ничего интересного. Узбекского языка, он не знал. Поэтому смотреть какие-то фильмы не было смысла. Всё равно ничего не поймёшь.

Русских программ оказалось на удивление мало. Все они оказались достаточно скучными. Везде говорили о президенте Узбекистана и каких-то ташкентских проблемах.

Шеф ощутил, что сильно устал. Он решил, что нечего пялиться в «ящик для зомби». Нужно хорошо отдохнуть. Завтра у них трудный день. Шнырь, как начальник, постелил себе на диване. Лом бросил на пол пару матрасов с подушками. На одном ему было тесно.

Выключив свет, охранники быстро разделись и улеглись по местам. Через минуту, оба уже крепко спали. Шнырь храпел тенорком с тоненьким присвистом. Его подчинённый отзывался густым раскатистым басом.

Пришло утро вторника. Как всегда, туповатый помощник поднялся ни свет, ни заря. В семь часов он растолкал беспробудно спящего шефа. В этот раз, Шнырь не начал орать на подельника. Мол, чего ты мне мешаешь хорошо отдохнуть?

Шеф хорошо понимал, что нужно вставать. Поэтому дал Лому команду – убрать небольшую гостиную. Протяжно зевая, он, как начальник, ничего делать не стал. Просто отправился в ванную комнату.

Когда Шнырь явился на кухню, всё уже было готово: чёрный чай крепко заварен, хлеб, масло, сыр, колбаса аккуратно порезаны. Садись и без всяких хлопот, ешь в своё удовольствие.