Букет охотничьих и рыболовных историй. Книга 3

Букет охотничьих и рыболовных историй. Книга 3
Александр Фирсов

Библиотека классической и современной прозы
Охотничьи и рыболовные истории Александра Фирсова, как всегда, не только об охоте или рыбалке. Знакомые с творчеством автора читатели уже знают, что, прежде всего, это истории о той жизни, которая живётся по совести, о той дружбе, что настоящая, и о тех временах, что так хорошо вспоминать.

Александр Фирсов

Букет охотничьих и рыболовных историй. Книга 3

© Александр Фирсов, 2024

© Издательский дом BookBox, 2024

Хитроумный соболь

Для охотника и рыбака костёр – это что-то неотъемлемое. Во-первых, согревает, во-вторых, на костре готовится пища, без которой не обойтись, да, можно покушать и всухомятку, но это будет неправильно, так как чаем запить всё съеденное просто необходимо, и опять же возвращаемся к костру. А самое главное, костёр даёт свет, который освещает в округе до пятидесяти метров, и больше ни один зверь не подойдёт к этому, для них зловещему огню. Не зря первобытные люди поняли чудодейственное свойство огня, без которого немыслимо существование на этой Земле.

Дома утром встал, привёл себя в порядок, покушал и вышел на улицу. Солнышко прямо слепило глаза и поднимало настроение, но мороз чувствовался. Дома никого не было, сестра ушла по своим делам, мать с отцом были на работе. Динка, моя собачка, крутилась возле меня и видит, что я не обращаю на неё внимания, сначала своим холодным, мокрым носом провела мне по рукам, но я не стал реагировать на её прикосновение. Подумал, что она предпримет дальше? И она ничего не придумала, как поставить свои передние лапы мне на грудь и лизнуть меня в лицо.

– Но ты и подлиза, больше ничего я тебе сказать не могу, – сказал я и погладил её по голове.

Она завиляла хвостом, убрала лапы с груди и подскочила к воротам, выглядывая на улицу, видимо, пробежала чужая собака.

– А вообще, я могу тебе сказать, вон смотри, какая дивная погода, давай-ка сбегаем на охоту, немного ноги разомнём? Помнишь, возле горы мы с тобой гоняли соболя, может, подфартит – и добудем его, правда, далековато идти, но а поблизости соболи не водятся, – сказал я.

А Динка смотрит в глаза и как будто что-то соображает своим собачьим умом. Тут же, недолго думая, зашёл домой, собрал продукты в рюкзак, в него положил разобранное ружьё, накинул охотничью одежду, родителям написал записку, прихватил лыжи, и мы с Динкой пошли скорым шагом в лес по заданному маршруту. Когда проходили по улице, мне встретилась женщина, которая несла вёдра с водой. Хорошая примета. И дети бегали, таская за собой санки, лаяли собаки, машина проехала по дороге, грохоча грузом, который лежал в кузове, – одним словом, жизнь посёлка бурлила.

Дойдя до леса, где снег по колено и выше, надел лыжи, и двинулись в путь. Динка бежала, иногда проваливалась по самое брюхо в снег, и ей не нужны были ни лыжи, ни лыжные палки, которые были мне необходимы. Без лыжных палок можно и обойтись, но без лыж это просто немыслимо, даже километра не пройдёшь, если идёшь по целяку, так как ноги в снег проваливаются и идти просто невозможно. Раньше, когда лыж не было, северные люди делали снегоступы, таким образом выходили из положения. Динка хоть и проваливалась по самое брюхо, всё равно у неё настроение не пропадало. Иногда подбежит ко мне, посмотрит, всё ли у меня в порядке, и тут же убегает. Иногда остановится и начинает прислушиваться, что и где происходит, и опять срывается с места и убегает по своему разумению.

Меня всё терзали сомнения: почему не встал раньше? Так как расстояние до горы большое, в пределах десяти километров, а за горой уже другой водораздел, и, если просто так дойти до горы и вернуться, тогда можно и успеть прийти к вечеру. Но так на охоте не бывает, Динка загонит белку на дерево, придётся идти за ней. Колонка загонит если на дерево, то ещё ничего – добыл его и дальше иди. А если в нору или в дупло, то повозиться придётся. Сколько я добывал колонков, то они всегда были в дупле или в норе, только один раз мне пришлось добыть колонка на дереве. А вообще, я не собирался идти на охоту, так как вчера была скверная погода, небо пасмурное и ветер со снегом, а сегодня с утра просто отличная погода, и если бы я не пошёл, то потом бы сожалел об этом, правильно сделал, что пошёл на охоту, и кто меня контролирует? Да никто, сколько пройду, столько и моё, и если надо, то вернусь. Но всё равно мне тот соболь не давал покоя, и не первый раз он от меня уходит, может, Динка слабовата и не может его прищучить, или соболь слишком умный, что обводит нас с Динкой вокруг пальца. Эти воспоминания ещё больше подзадорили меня, и у меня появилось огромное желание во что бы то ни стало добыть этого соболя. А может, он не только меня обводит вокруг пальца? Не один же я охочусь в этих местах, но много народу я здесь не видел, так как в основном все стараются идти в кедрач, там места богаче, и больше водится соболей, белок и боровой дичи. Похоже, что этот соболь в том месте и живёт, рябчиков там много, и глухари есть, а зайцев ещё больше – чем не место для безбедного существования?

Залаяла Динка, нет чтобы впереди, а то где-то сзади. Да, далековато, но что, придётся идти на лай, развернулся и пошёл на Динкин голос. Подхожу тихо-тихо, смотрю, а в кроне сидит глухарь, да большой, и смотрит на Динку, а она лает на него, отвлекая своим лаем. Я спрятался за дерево, и идти дальше опасно, увидит – сразу улетит, и расстояние до Глухаря приличное, но стрелять можно. Прицелился, выстрел, глухарь сорвался с места и полетел, а потом перешёл на планирование, сел в снег, и тут Динка подскочила, схватила его за шею и придавила передними лапами. Глухарь немного потрепыхался и успокоился.

– Но вот, с почином! Молодец! – сказал я и погладил Динку по голове.

Она тут же развернулась и убежала, не дождавшись лакомства, которое находилось у меня в кармане, её любимое лакомство – кусочек сахара. Может, не посчитала глухаря за добычу. Глухаря на глаз взвесил, где-то в пределах пяти килограмм, голову завернул под крыло, как делают все охотники, чтобы не вымазать рюкзак в крови, которая выходит через клюв, положил его в рюкзак, и пошли дальше по своей же лыжне, вес существенно добавился. Помнится мне, точно такой же случай у меня был, после выстрела глухарь упал, а когда я к нему подбежал, то он соскочил и начал убегать от меня, да так быстро, что мне пришлось ещё раз стрелять, иначе я бы его не догнал. Динка где-то убежала, ни слуху ни духу. Посмотрел на время, время было уже половина первого, но кушать ещё сильно не хотелось, да и время поджимало, и я пошёл скорым ходом. Погода благоволила, солнышко светило и даже грело немного, по крайней мере, мне так показалось.

Дошёл до оврага, и до горы оставалось ещё в пределах трёх километров. Перешёл через овраг, слышу, Динка лает где-то справа, пошёл на голос. Подхожу и издалека заметил белку на макушке сосны, выбрал место для выстрела и добыл белочку. Динка её поймала, немного потрепала и бросила, я достал угощение и кинул ей, она на лету его поймала, два раза хрумкнула и проглотила и опять исчезла из виду. До места дошли уже к двум часам дня, и на погоне появилось ещё две белки. Да, это не кедрач, в кедраче было бы уже восемь – десять белок, а здесь… Но ладно, не будем ругаться и сквернословить, в тайге вообще этого делать не нужно, а то чем-нибудь поплатишься. Но вот оно, это место. Утоптал снег, снял рюкзак, достал сало, колбасу, положил на рюкзак и начал готовить дрова. Заготовил и сразу поджёг. Пока костёр разгорался, нашёл палку, воткнул её под сушину, которая лежала на земле, набрал снега в котелок, уплотнил и подвесил его над костром. Языки пламени начали облизывать его чёрные бока, закопчённые долгим сроком эксплуатации. Немного погодя появился тонкий писк, исходивший от котелка. Динка увидела, что я остановился, прибежала к костру и легла в снег на почтительном расстоянии, выгрызая намёрзший снег между подушечками пальцев.

– Но что, моя хорошая, соболя-то не нашла? Наверное, ушёл, или добыли его, да и я старых следов не вижу, может, на другой стороне горы бегает. Вчера была погода плохая, наверное, где-нибудь он нашёл себе тёплое место и отсыпался, а сегодня-то бегай, носись, кормись, пока погода позволяет. В такую погоду звери не спят, а промышляют себе на пропитание, – закончил диалог я.

Чай кипел и выплёскивал воду прямо в костёр, а костёр притухал, издавая шипящие звуки. Налил чаю в свою походную кружку, нарезал сала, колбасы и приступил кушать. Динка увидела, что я кушаю, подсела ближе ко мне и начала сопровождать взглядом, как я употребляю пищу, и до того стало мне смешно, что я достал косточки, специально приготовленные ей, и отдал. Она их ловко подхватила, легла на живот, зажала передними лапами кость и начала её грызть. Когда одну сгрызла, потом добралась до других. Откуда ни возьмись, появились вороны, расселись на деревья, наблюдая за каждым нашим движением, скорее всего, они здесь были, просто я их не замечал.

Наелись, напился чаю, все охотничьи принадлежности собрал в рюкзак, и пошли в сторону горы. Динка бегала, искала следы, но находила только беличьи, и я заметил, что колонковых следов нет, хотя место подходит для обитания этой особи. Значит, соболь всё-таки здесь, так как он убирает таких конкурентов, как колонок, и им подобных, которые питаются тем же, чем и соболь. С этими раздумьями я поднялся почти в полгоры и пошёл вдоль неё с некоторым подъёмом. Посмотрел на часы, уже шёл четвёртый час, и надо было поворачивать в обратную сторону. Подумал, ещё немного пройду до больших деревьев, которые стояли полусухими и все в дуплах, которые, по всей видимости, были сделаны дятлами, а больше некому делать такие дыры. Подошёл к этим высоким соснам и удивился: «Надо же, вымахали такие исполины!» И смотрю, Динка там бегает, что-то нюхает, ставит на ствол дерева лапы и заглядывает вверх по дереву, при этом взвизгивает.

– Да что ты там нашла? Скорее всего, белки-летяги оккупировали эти деревья, и не нужны они нам, давай пойдём домой, – сказал я и развернулся, чтобы уходить.

Но Динка не хотела уходить, я её позвал – она ни в какую. На деревья посмотрел – тоже ничего и никого, и следов-то никаких, а может, вчерашний снег скрыл следы. Потом подошёл к одному из деревьев, где больше всех крутилась моя собачка, достал топор из рюкзака и ударил обухом по дереву, где была сухая сторона. Такой гул пошёл по лесу, что не передать, и тут Динка как залает! Я поднял голову, а из дупла наполовину вылез соболь, я быстренько снял с плеча ружьё и только хотел прицелиться, соболь исчез в дупле. Динка, бедная, вся извелась, я её прижал к себе и погладил по голове.

– Моя ты хорошая, всё-таки нашла сорванца, умница! – сказал я.

И Динка вырвалась из рук и опять подбежала к этому дереву. Тут я приготовил ружьё и топором опять ударил по стволу. Соболь только мордочку высунул и опять спрятался в дупле.

– Но и долго мы с тобой будем играть в кошки-мышки? – сказал я, а у самого душа поёт.

Потом опять ударил по стволу – результатов ноль.

– Что же делать будем? – спросил я у Динки.

А она стояла и махала хвостом, поглядывая на дерево. Соболь, видимо, по дуплу перемещался, а Динка смотрела на дерево и нагибала голову то вправо, то влево, да так комично, что хотелось смеяться, но было не до смеха, так как уже начало смеркаться, а мы ещё с соболем не справились.

– Вот что, моя хорошая, будем ночевать здесь, под деревом, заготовим дров, разведём костёр, здесь место сухое, вот и будем ночевать, всё равно мы домой засветло не успеем, а ночью по лесу ходить – можно и глаза выткнуть. Я сделаю тебе из сосновых лапок подстилку и себе, и всё у нас будет хорошо, – сказал я и приступил к освоению своего плана.

Начал готовить дрова, которые носил в одну кучу, сделал подстилки себе и Динке, почти рядом было ветром выворочено дерево, вот возле этого выворотня я и решил переночевать. Все дрова перенёс к этому выворотню, и костёр развёл рядом, чтобы тепло шло в нашу сторону, отражаясь от выворотня. Когда всё это закончил, уже совсем стемнело, но костёр освещал всю округу и то дупло, где спрятался соболь. Только тень стояла за корневым выворотом. Я всё прибрал, сложил в одно место возле корня, а ружьё стояло рядом на всякий случай.

– Но что, надо на ночь чаю попить и перекусить, чтобы ночевать было теплее, – сказал я Динке и приступил к осуществлению плана.

Набрал чистого снега в стороне от костра, из-под выворотня достал пару плоских камней, уложил возле самого костра, поставил котелок на камни и начал ждать, когда закипит вода. Костёр был до того весёлый, что языки пламени поднимались на два метра.

– Но так нам дров-то не хватит на ночь, а ночью дрова заготавливать – это плохая затея. Вот чаю напьёмся – и костерок сделаем поменьше, чтобы дрова сэкономить.

И тут Динка как залает! Я сразу посмотрел на дерево, а соболь вылез на сук, который соединялся с другим высоким деревом. Я схватил ружьё, благо свет от большого костра хорошо освещал, прицелился и выстрелил. Соболь скрутился в калачик и упал на снег. Динка подскочила и немного помяла зверька. Я подошёл, взял его в руки и осмотрел, соболёк был светлый, Амурского кряжа.

– Но ничего, это же соболь, рублей на пятьдесят потянет – и то хорошо. Но слава Богу!!! Ещё бы немного – и поминай как звали. Диночка, ты просто молодец! – Обнял собачку и дал угощение, аж три порции.

Она всё это съела и ещё смотрит.

– Но хватит, сейчас кушать будем, там ещё косточки тебе остались, только на завтра не хватит, придётся поделиться с тобой. Правильно пословица говорит: «Идёшь на день – бери на неделю», – сказал я, разговаривая то ли с собой, то ли с Динкой, какая разница, лишь бы говорить, поддерживая позитивный настрой.

Напряжение спало, и как-то на душе стало легко. Я достал соболя из рюкзака и ещё раз полюбовался этим красивым хищником. Потом положил его в рюкзак и достал продукты себе и Динке. Приступили с ней к трапезе, аппетит просто зашкаливал, наелись, напился вкуснейшего чая, и приготовились ко сну. Стенка выворотня нагрелась и отдавала тепло, Динка на своей лежанке спать не стала, а немного отошла в сторону и легла на пушистый снег, скрутившись калачиком. Костёр горел небольшим пламенем, но грел, хоть и несильно, но грел, и я подумал, придётся всю ночь крутиться, подставляя тот или иной бок, – такова роль спящих у костра зимой, да хоть и летом тоже приходится крутиться. Подбросил дров в костёр, и прилёг лицом к костру, и вспомнил бабушкины наставления: «Никогда не делай ночлег на дороге или тропе, отойди на пять-шесть метров в сторону. Разводи костёр – и будешь спать, как младенец, и не приснятся тебе кошмары, и не будет тебя пугать леший, а, наоборот, охранять, и Филин улетит подальше, чтобы не беспокоить твой сон, хоть, сколько добыл, благодари хозяина этих мест, он раздобрится и ещё пошлёт тебе удачу. Никогда не ругайся в тайге, а, наоборот, попроси в уме, чтобы всё было хорошо, и всё будет хорошо, и ещё надо бояться живых, а сущности тебе ничего не сделают. А если поступишь наоборот, то всю ночь будешь маяться и даже можешь заболеть». Бабушка у меня была мудрая, и я исполнял все её наставления и не жалею об этом до сих пор. «Бабушка, а почему нельзя спать на дороге или тропе?» – «А потому, внучок, что не только люди ходят по дорогам, но и сущности тоже, а костром мы перегораживаем путь, и это им не нравится», – сказала бабушка.

С этими мыслями я уснул, да так крепко, что долго не мог проснуться. Когда замёрзла спина, наконец-то я проснулся, посмотрел, костёр уже догорал, я подбросил дров и посмотрел на Динку. Динка, по-моему, как легла, так и не вставала, лежала в той же позе, как и легла с вечера, только когда я подкидывал дрова, она голову приподняла и опять положила себе под хвост. Костёр разгорелся и осветил ближайший лес, небо было звёздным и красивым, предвещая ясную погоду. Я лёг на подстилку и повернулся спиной к костру, замёрзшая спина сразу почувствовала тепло от костра, который находился в полутора метрах от меня. Немного полежал и вспомнил, когда я был маленьким, мне было около пяти лет, меня бабушка взяла с собой в лес за брусникой и повела она меня в волчью гриву. В этой гриве было много ягоды, так как туда мало кто отваживался ходить за ней, это место носило дурную славу из-за нахождения там волков, отсюда и название. И когда мы туда пришли, то я впервые увидел столько много костей, черепов, которые валялись по сторонам, и мне стало страшно, но бабушка меня успокоила и начала собирать ягоду. Быстренько набрав ведро, пошли в обратную сторону, и, когда я обернулся, смотрю, а за нами вдалеке бежит собака серая. «Бабушка, а за нами бежит собака!» – «Это не собака, это волк, ты не бойся, я прочитала охранную молитву, он ничего нам не сделает», – сказала бабушка. И действительно, когда мы уже подходили к деревне, я обернулся – никакого волка уже не было.

И тут тепло сделало своё дело, меня опять склонило ко сну, в полусне помню, как я ещё раза два или три поворачивался к костру. Проснулся оттого, что совсем замёрз, быстренько подскочил, набросал дров в костёр и опять прилёг, посмотрел на часы, уже было шесть часов утра, и с восточной стороны горизонт загорался. «Сейчас, – думаю, – немного полежу, и надо вставать и идти по направлению к дому». Костёр разгорелся, и тепло пошло от него. Пригревшись, я опять уснул. Проснулся оттого, что солнце уже било в глаза. Приподнялся на локте, Динки уже след простыл, где-то бегала, носилась. Подбросил дров в костёр и поставил котелок со снегом на камни, которые так отлично сыграли свою роль, снег растаял в котелке, и через некоторое время закипела вода, требуя заварки. Заварку я сыпанул и отставил котелок подальше от костра, и запах чая распространился по всей округе. Через некоторое время прибежала Динка, такая вся в настроении и машет хвостом из стороны в сторону.

– Но что, боевая подруга, как дела? Тебя с добрым утром! – сказал я и достал рюкзак с продуктами, выложил всё на стол, налил в кружку чаю и начал кушать, угощая Динку салом и колбасой, правда, в небольшом количестве.

Всё съедать не стал, оставил немного на всякий случай.

– Но всё, хватит гостить, пора и честь знать, – сказал я.

Собрал всё в рюкзак, приготовил ружьё, лыжи, засыпал костёр снегом, который начал шипеть, и поднимался пар, поклонился этому месту, попросил прощения за то, что нарушил покой, и поблагодарил хозяина за фарт, который он мне преподнёс в виде добычи. Надел лыжи, рюкзак, ружьё, взял палки и пошли в обратную сторону по своей лыжне. Динка вприпрыжку бежала по лыжне, которая за ночь застыла, и снег не проваливался. Не доходя до оврага, Динка загнала белку на дерево, подошёл к дереву, добыл белочку, и пошли дальше. Когда уходил от костра, шёл уже девятый час. Дошли до оврага – было уже пятнадцать минут одиннадцатого. Лес – это здоровье, это чистый воздух, пахнущий багульником, и настоем разнообразных деревьев, и чистым снегом, который можно найти только в лесу. По дороге домой добавились ещё две белочки.

Домой пришли только к пятнадцати часам. Дома были все, так как это была суббота. Вот они меня и потеряли, и были рады моему возвращению в добром здравии. Когда рассказал о случившемся, то отец меня поддержал и сказал:

– По ночам в лесу никто не ходит, так можно и без глаз остаться, так что правильно ты сделал.

– Я всю ночь глаз не сомкнула, так больше не делай, – сказала мама.