Страх или около того

– Эх, Симонов, теперь ты фрезеровщик-третьеразрядник, – с нервной усмешкой Свердлов начал перевязывать изуродованную кисть молодого подчиненного.

Боль в руке Андрея пульсировала и разливалась до плеча. Дрожь в ногах от шока не давала почувствовать опору, кровавая пелена повисла перед глазами. Симонов на короткие мгновения проваливался в беспамятство и возвращался обратно, выныривая из небытия на зов Петра Ивановича. А потом черный вихрь снова подхватывал его, пытаясь унести в глубины подсознания, далеко за пределы этого мира.

Увесистая звонкая пощечина вернула сознание парня на место.

– Да в строю я, в строю! Хватит меня по роже хлестать, – слабым голосом попытался возмутиться Андрей.

– То-то же! Отрубился ты минут на десять. Я уж думал, совсем дела плохи. Ан нет, крепкий парень. Вот держи, поможет прийти в себя, – сержант протянул ему небольшую фляжку. Молодой, не вникая что внутри, поднес к губам и резко опрокинул содержимое в рот. Травяная настойка приятным теплом разлилась от желудка по всему телу.

– Спасибо, Петр Иваныч.

Свердлов присел рядом и тоже пригубил немного из железной тары.

– Мне захотелось помолиться, – вдруг сказал Андрей после затянувшейся паузы, – раньше не хотелось никогда, а вот теперь понимаю, что надо.

– Если чувствуешь необходимость – делай! Осуждать не буду. Мало в нас духовности, один материализм и практичность. Может, и зря.

* * *

– Пока ты был в отключке, я изучил обстановку и поискал личные вещи. И вот что выяснил, – поделился открытиями сержант, – проживает тут женщина. Зинаида Петровна Каркозова, 1903 года рождения, 80 лет, вдова. Детей нет. Вот ее фото. По образованию археолог. Поездила по миру. Возможно, отсюда и этот странный знак на полу.

– Похоже бабка за жизнь насмотрелась на всяких дикарей и решила тут свой культ организовать с жертвоприношениями, – вертя в руках фото ничем не примечательной престарелой женщины изрек младший сотрудник.

– Все возможно. Я уже ничему не удивлюсь. Как рука?

– Пальцев не хватает, – хмыкнул Андрей.

– Если юморишь, значит, лучше!

– А куда мне деваться?

– Верно, поднимайся. Пора продолжать. У нас есть ключи. Осталось понять, какие двери они открывают.

Милиционеры поднялись с пола, отряхнулись, поправили форму. Андрей сразу прошел к двери в ванную.

– Не заходите, я стесняюсь! Принесите мне одежду, – донесся детский девичий голосок из-за двери ванной комнаты.

Милиционер чуть не рухнул от неожиданности. Сердце заколотилось в бешеном темпе.

– Иваныч! Ты слышал?

– Что там?

– В ванной сидит девочка! Она только что откликнулась.

– Странно, не слышал ничего.

– Захвати из комнаты полотенце или простынь.

– Как скажешь…

Сержант схватил с кровати пустой пододеяльник и направился к напарнику.

– Малышка, можешь открывать, – сказал Андрей, тихонечко постучав в дверь.

– Только не подглядывайте! – отозвалась девочка.

Щелкнул шпингалет, дверь со скрипом отворилась. Повеяло холодным, уличным воздухом, в нос ударил тошнотворно-сладковатый запах. Так пахнуть могло только одно…

Санузел был совмещенный. Ванна занавешена шторкой до пола.

– Девочка, ты за шторкой? Полотенце тебе принесли, подсматривать не будем, – в ужасе Андрей приближался к сокрытому.

Милиционер одернул полиэтиленовую занавеску, и его накрыл рвотный позыв, который он еле сдержал. На месте ванны зияла дыра во тьму. Рядом лежала мясная масса, ранее бывшая человеком. В некоторых местах торчали обломки костей. Как и с помощью чего можно было так изуродовать тело, Андрей не представлял. Второй рвотный позыв Симонов уже не смог сдержать и сложился пополам.

Не побледневший, а даже посеревший от ужаса сержант молча подошел к напарнику и отвел его от места ужасного деяния.

– Зачем ты подсматривал, вруннн? – раздался громкий и отчетливый детский вопль, переходящий в сверхъестественное шипение. Андрей, отплевываясь от остатков желудочной желчи ничего не ответил, но ужаснулся. Свердлов стоял как ни в чем не бывало, будто ничего не произошло.

– Ты и сейчас ничего не слышал? – ошарашенный Андрей не мог понять – то ли он сходит с ума, то ли уже сошел.

– Нет, я ничего не слыш… – Петр осекся на полуслове, заметив боковым зрением невнятное движение в том углу, где находились останки. – Чертовщина! Я отказываюсь верить своим глазам! – завизжал сержант как ненормальный.

Останки начали двигаться словно зловещая марионетка, управляемая невидимым кукловодом. Грубо сшитые куски плоти начали приобретать очертания, отдаленно схожие с человеческой фигурой. Еще пара мгновений, и вот уже существо смотрело на них небесно-голубыми детскими наивными глазами. На его лбу была маленькая жёлтая полоса, нанесенная, похоже, той же краской, что символы на полу.

Голова у фигуры была без шеи, утопленная в плечи по самый нос. Разорванная грудная клетка начала шевелиться, словно звериная пасть. А торчащие обломки ребер стали в ней зубами. На месте правой руки этого нечто были драные лоскуты мышц, которые словно шевелились независимо друг от друга подобно щупальцам осьминога. Чудовище напоминало плод больной фантазии скульптора, который из человеческой плоти пытался слепить гибрид человека и моллюска. Монстр издал угрожающий булькающей рык.

Милиционеры испытали ужас и отвращение. От вида ожившей биомассы они начали терять рассудок. Мысль пустить себе по пуле в висок казалась обоим не самой плохой альтернативой тому безумию, которое происходило сейчас с ними.

* * *

Повторный рык и последующее движение существа в сторону напарников все же заставил осколки милицейского разума пробудиться от оцепенения.

– Это уже не человек… Надо стрелять на поражение, – хладнокровно изрек Петр Иванович, расстёгивая кожаную кобуру и вынимая пистолет. Сняв с предохранителя, он вложил патрон в патронник, вскинул. Все действия были доведены до автоматизма. Громкий хлесткий хлопок выстрела раскатился по всей квартире. Пуля попала в то, что можно было бы назвать «тело», прошив насквозь плоть и отколов кусок ребра. Тварь слегка пошатнулась, из пулевого отверстия лениво потекла густая застоявшаяся кровь.

Андрей мешкал, безуспешно пытаясь справиться с дрожью рук. Нервными рывками он дергал кобуру, но травмированная рука не слушалась и не давала ее расстегнуть. Милиционеры начали отступать в комнату. Тварь шаткой походкой неспешно направилась в их сторону. Каждый ее шаг сопровождался неестественным изломом конечностей.

Наконец, кожаный клапан поддался, оголив рукоятку табельного оружия, которую неловко выхватила здоровая рука Симонова. Но тут произошло непредвиденное – монстр резко бросился вперед на старшего. Такой прыти от твари никто не ожидал. Существо повалило сержанта на спину на пол.

Свердлов пытался отпихнуть от себя биомассу. При небольшом росте, не более 160 см, тварь весила никак не меньше 60 кг. Как один взрослый человек или… два ребенка. Эта мысль впилась в голову сержанта, но он не успел ее развить. На левой ноге уже намертво сомкнулась импровизированная пасть, и сразу несколько ребер острыми неровными краями впились в икроножную мышцу мужчины.

– Аааргх! Мля, сука! Андрей, твою, что ты мешкаешь? Убери эту гадину с меня!

– Сссейчас, Иииваныч! – Симонов, нервно заикаясь, пытался взвести кожух – затвор пистолета… Но это было непросто. Только после нескольких суетливых попыток затворная рама поддалась и чудом взвелась.

Младший ринулся к напарнику и на полной скорости с ноги зарядил по монстру. Тот отлетел, перевернулся через себя и упал на «живот». Андрей увидел на спине существа частично впечатанную вторую голову ребенка. Отвращение охватило его. Нервно сглотнув, Андрей вывел наизготовку пистолет и выстрелил в это «лицо».

Существо заревело, вскочило и бросилось в сторону молодого милиционера. Тот бросился в сторону, и тварь врезалась в кресло-мясорубку. Симонов молниеносно среагировал – лежа на спине, он прицелился в «основную» голову и нажал на спусковой крючок. Пуля, войдя в голубой глаз, снесла добрую треть черепной коробки.