Камбала. Роман в двух книгах. Книга первая

Я развеял миф о том, что познакомиться можно только в выходные на танцах или на вечерних сеансах кино. Чаще всего эти эксперименты я проделывал со своим наиболее близким товарищем, даже скажу больше – другом, Саней, парнишкой из Цимлы, очень коммуникабельным, опытным во многих отношениях, высоким стройным блондином, что тоже было важно для контраста со мной – среднего роста, шатеном, в отличие от Сани, у меня волосы были вьющиеся и, главное то, что мы друг друга понимали без слов.

Мы выходили на «отработку» практических навыков в любое время, даже утром и часто по понедельникам, хотя все знают, что утро в понедельник добрым не бывает. Мы развеяли этот миф в пух и прах. Основное, чего мы должны были добиться – познакомиться, завести доверительную беседу, пригласить девушек в кино, на танцы (в кафе мы никого не приглашали, так как «финансы постоянно пели романсы»).

Чтобы пример и очередной успех были зафиксированы, как правило, на определенном почтительном удалении от нас, но с возможностью видеть и слышать все происходящее, за нами следовал «почётный эскорт», как правило 2—3 студента, желающих «подтянуть» свои, пока слабые успехи на этом поприще.

«Если в первом акте на стене висит ружье, то в последнем оно обязательно выстрелит», – так сказал мой земляк из г. Таганрога А. П. Чехов. И в этом, несомненно, вложен большой смысл. И в этом, несомненно, вложен большой смысл. Если воинов обучать военному делу, то эти знания кому-то обязательно пригодятся, как бы не хотелось нам этого – воевать.

Мне нравятся фильмы про наших доблестных гусар и они, для многих стали не только примером доблести и славы, но и галантности по отношению к дамам. Я не скажу, что был своими манерами схож с ними, но к этому стремился. Терпеть ненавижу грубое или властное отношение к девушкам или женщинам, какого бы ты сословия не был и какими бы миллионами твоё состояние не исчислялось. Мой отец, как писали раньше в анкетах, и я не исключение, там, где указывал своё происхождение – из крестьян. Но это не помешало ему, при простоте одеяния (как ходили наши советские люди, да ещё и в деревне в послевоенные годы мы знаем), был очень галантным в общении с женщинами и даже, элементарное приветствие поцелуем руки, я перенял не столько из фильмов – от отца.

Отец мой много читал, как говорили «запоями», несколько лет, начиная с военных, когда ещё парнишкой руководил избой-читальней и после службы в Армии, работая заведующим сельским клубом, был примером интеллигента со своим 6-ти летним образованием до войны.

Сегодня мы с Саней Запорожцем, по прозвищу ЗАЗ, чернявым парнишкой из Пятигорска, носившем не совсем подходящие редкие усы, прогуливаясь на местном Бродвее, ул. Ленина, которая была закрыта для транспорта и на протяжении двух километров, от железнодорожного вокзала, называемого когда-то ст. Верблюд и автовокзала перед ним и до большой площади им. Ленина с его памятником, универмагом, дворцом культуры и гостиницей.

«Свеженькие» девчата бросались в глаза сразу. Во-первых, город был небольшой и при, практически ежедневных прогулках, запоминаешь лица. Во-вторых, приезжие вели себя иначе, не так уверенно, иногда даже оглядываясь, словно ожидая преследования. Вот в этом они не ошиблись. Мы быстро, заинтересовавшись их персонами, проявив некоторые традиционные и при нетрадиционных ответах, быстро находясь в новых решениях, методы знакомства, сбавив шаг, прогуливались по тротуару. Почему по тротуару, а не по улице свободной от автомобилей? Да потому, что с обеих сторон тротуаров росли развесистые деревья, создаваемые днем комфорт, защищая от жары, а вечером прикрывая от яркого света уличных фонарей, создавая некий интим.

Все «клеилось» замечательно. Девчата приехали из г. Ростова, где учились в училище, на практику в местный питомник для помощи в сборе овощей и фруктов. Мы уже построили совместные планы на вечер, как произошло то, что когда-то должно было произойти.

Место событий, которым только предстояло свершиться, располагалось между территорий нашего института и школой №5, здание которой, по непонятным соображениям, было отнесено от улицы метров на 30, а пустое пространство образованное при этом, не имело ни цветников с клумбами и прочими, ни других красот, а было засажено высокими тополями. Возможно, чтобы прикрыть здание школы от палящих лучей южного безжалостного солнца.

Навстречу «надвигалась», иначе не назвать, веселая компания. Я с Галинкой, так звали мою новую знакомую, шли метрах в 15—20 впереди от кубанского казака, с подходящим для этого фамилией, Запорожцев. Видимо, явно его предки были переселенцами с Запорожья.

Толпа пацанов шла шумной, плотной толпой, хоть их и было всего 5—6 человек, но на тротуаре они могли умещаться только в две шеренги. Я, из соображений безопасности, но, если честно, то и не только – была причина прижать Галю плотно к себе, чтобы благополучно разминуться с компанией. Но в их-то планы это не входило.

Просто тараном, что «стенобитным орудием», они, врезавшись в нас так, что нас даже развернуло обоих, так как мы в этот момент представляли монолит прижавшихся друг к другу молодых людей, проявляющих (а почему бы и нет?), к тому же, взаимные симпатии. Нужно было быть совсем не джентльменом и себя не уважать, чтобы не сделать парням замечание.

Видимо, это они и ждали, их это раззадорило, резко повернувшись в нашу сторону, начали напирать.

– Галя, уйди! – почти грубо оттолкнув в сторону улицы с тротуара, крикнул ей и выбирая место, где мне будет удобнее обороняться отошел в названную ранее тополиную рощу. Первый же нападавший, после уклонения от его улара, получил ровно под глаз, отлетел в сторону и визжал, подстрекая остальных. Началось, как говориться «махалово», в результате чего никто больше особо не пострадал, кроме нескольких пропущенных и мною ударов в туловище. Но это ещё благодарю тому, что кубанский казак уже бежал мне на выручку, с криками и принявшись помогать мне дать достойный отпор.

Не ожидав того, что их план «блиц-крига» и лёгкой победы над «учителем» с порицанием, как себя нужно вести, с отношением сил «пять на одного» или шестерых, запамятовал уже, после того, как отношение поменяло пропорцию, ретировались со стандартными угрозами «мы ещё встретимся!»

Мы от души посмеялись над толпой, явно «навеселе» парней, которым было не по зубам справиться с двумя студентами. Раньше и не раз было, что студентов встречали, как говорят «в тёмных местах» для того, чтобы проучить и поставить ультиматум, типа «это наша территория и девчата наши, будешь с ней встречаться – ноги переломаем». Да, такое встречалось на посёлках: Тимерязева, Новом или Старом. Но здесь, в центре, где даже по положению места проживания был наш анклав.

Кто-то мог подумать, что этот заголовок, как в конце главы предупреждает о перерыве коротком или длинном. Я помню, когда в 60-е годы показывали сериалы с одной серией в недели. Как было невыносимо долго ждать. Не знаю, насколько я вас заинтриговал, но осмелюсь продолжить еще немного повествований событий, о которых идёт речь.

Наша прогулка с своими прекрасными пассиями продолжимся и стоить отметить, что в нашем лице девушки видели достойных рыцарей. Вскоре мы не вспоминали об этом случае, потому что нам было чем заниматься и говорить на более приятные темы.

Девчонки, не хотели испытывать судьбу, потому к 23 часам мы их проводили в общежитие студентов №3, где их временно разместили. Общежитие студентов-электриков по какой-то привилегии располагалось в самом центре города, а наша общага совсем рядом, на соседней улице, ровно напротив, куда и отправился сразу Саня, отпустив свою девушку у входа.

А мне так не хотелось расставаться со своей Галинкой. Благо, что ее комната располагалась на первом этаже с тыльной стороны здания, окна выходили к волейбольной площадке, за ней кинотеатр «Комсомолец», за ним, на углу улицы аптека, а напротив, через улицу наше общежитие. Галя открыла окно, и мы продолжили общение под светом светильника. Мне было не охота отвлекаться от улыбающегося лица девушки до тех пор, пока оно не изменилось в мимике и улыбка исчезла.

Я повернулся и сразу воткнулся в толпу.

– Это твоя работа?! – зло сказал стоявший напротив и указывающий на своё лицо, с расплывшимся изрядно синяком.

Я ничего не успел сказать, так как кто-то сбоку ударил меня в голову и несколько пар рук потащили меня на площадку. Это хорошо, подумал я, что не стали избивать, зажав в «тиски» у стены и, как только почувствовал слабину, сделал резкое, насколько можно было, вращательное движение и половина рук оторвались от меня, прав-да и нещадно отлетали при этом пуговицы в моей модной в то время, с красивыми, сочными рисунками рубашке из нейлона. На этот раз, план «мести», несколько часов ранее получивших уже урок сработал, их неожиданная атака и как не крути, а один и, на этот раз трудно сказать, сколько их было вообще. Держался, как мне показалось долго, но в такие моменты, минута часом кажется.

Силы были неравные, в конце концов меня сбили с ног – это было опасно, могли забить ногами. И опять я как-то изловчился или нападающие взяли секундный перерыв. Я стал на середине площадки, широко расставив ноги и растопырив, сжатые кулаки. У меня из груди вырвался крик Тарзана и я крикнул в толпу:

– Давай, налетай! Я вас буду убивать!

Возможно, немного иначе, даже с матом, чего я обычно не делаю, но смыл был однозначным. И я, чуть ли не впервые ошибся, думая, что это их лишь раздраконит и они пойдут опять наносить удары руками и ногами. Нет. Установилось молчание, потом круг медленно начал расступаться и строй нападавших стал не таким стройным, как изначально. Я понял – это победа. Мне бока помяли, губу расквасили, но я снова вышел победителем, я был духом в разы сильнее их.

Не обращая внимание на присутствующих, двинулся из круга. Мне никто не препятствовал, а только лишь расступились. На углу, перед общагой стоял автомат газированной воды. Кто знает устройство, стаканы в нем, они были постоянными, пока кто-то из выпивох не прихватит для распития спиртных напитков за углом и мылись струей проточной воды, нажатием на устройство. Я воспользовался этим, чтобы умыть лицо.

Проходил мимо, возвращающийся в общагу комсорг группы Паша Бочкаренко и увидев меня в таком состоянии, естественно спросил:

– Дядя Саша, что с тобой?

Я вкратце объяснил ситуацию…

Что было потом? Кстати, резонный вопрос и на самом интересном месте, как всегда. Если интересно, расскажу, но приведя себя в порядок.

Глава VIII. Ночь «возмездия»

***

«Принцип привлечения интереса читателей, заканчивая главу на интригующем моменте, как, Дядя Саша, работает?» – спрашиваю свою молодость.

«Ты это о чём, Иваныч? – спрашивает вопросом на вопрос моя молодость у меня, – я только излагаю факты событий, происходящих со мной или в то время и с теми людьми, с которыми я имел счастье быть знакомым. А ты не ухмыляйся, хоть ты и писатель, я то же не лыком шит, и учти, то, чем ты сейчас можешь похвастать, знания и умения, способности, в том числе – всё это заложено было в большой степени и тогда, когда все твои сверстники ходили в моднячих брюках-„колоколах“ и носили кустарно клееные здесь же, в Зернограде туфли на платформе, которые, кроме, как „армянские“ мы не называли – забыл?»

«Дядя Саша, успокойся. Ну, да, ты прав. Было дело. Но ты же тоже тогда понимал, что мама получала зарплату 60 рублей, отец 70—90 рублей, в зависимости от сезона, а твоя стипендия, вне зависимости – сдашь сессию без „троек“ или будут одни „тройки“, всё равно платил колхоз, да ещё и на 6 рублей больше, чем тем, кто не по направлению учился», – ответил Иваныч.

«Чё, умный стал на старости лет, чтобы мою стипендию считать? Попробуй на них месяц прожить, когда, кроме пирожков в буфете, хочется и в кино, на танцы и с девчатами, как вы сейчас говорите, „потусить“. Тогда мы не знали, как у вас дискотеки, бары, стриптиз-клубы… Фу, мерзость! Даже никогда там не бывал и то противно стало от названия», – Дядя Саша с презрением сплюнул в сторону.

«Дядя Саша, ты счастливый потому, что не знаешь, что такое гей-парады, хотя бы. Или знаешь?» – решил осадить «взорвавшегося Дядю Сашу Иваныч.

«Старый, откуда?!» – возмутился студент, откуда он слышать мог о геях в 1973 году с СССР.

«Тебе ещё многое предстоит узнать, осмыслить и переоценить. А то, что наш великий Советский Союз «отдал Богу душу, проще сказать, распался, можешь представить?» – спросил у Дяди Саши и пожалел об этом Иваныч.

«Ну, это, Иваныч, совсем не смешно. Ты знаешь, что тебе за эти слова может быть? Или забыл, писака?» – студент начинал не на шутку злиться.

«Я ещё помню и анекдоты о Леониде Ильиче и Василии Ивановиче, но сейчас сама жизнь – анекдот, только не смешной, а очень грустный. А вообще-то, я уже и сам запутался, где ты, Дядя Саша, а где я – Иваныч. Знаешь, что? Давай читателю мозг не будем ломать, а продолжим: ты действовать дальше, а я вспоминать те годы и события и, как твой летописец, без значимых прикрас, как на духу всё расскажу, что помню. А, что забуду, ты напомни мне или с фоток, где ты с друзьями-товарищами и все молоды и живы, пока…, или, открыв интернет и порывшись в нём», – решил заключить мировое соглашение со своей молодостью Иваныч.

«Интернет – это чё? „Интер“ помню, сигареты болгарские по 35 копеек, я их, потом ещё „Опал“ и „Ту-134“, даже „Шипку“ в тяжелые времена курил. А ты и сейчас куришь? Чахотку не заработал от сигарет?» – не мог понять о чём речь Дядя Саша.

«Бросил, Дядя Саша, твою вредную привычку, уже 10 лет, как не курю», честно признался Иваныч.

«А ты почему за Союз не ответил? Смотри, чтобы в органах тебе за это «по шапке» не надавали. Ладно, пиши писака. Я в общагу, переодеться нужно… рубаха порвана, и вся в крови, и брюхи… ё-моё, вот, суки, брюки тоже распороли по шву, «модисты» хреновы… Без меня не начинай. Я быстро, «одна нога тут, другая там.» – вытерев умытое в автомате газированной воды лицо, Дядя Саша перебежал через улицу и скрылся за дверью общежития.

***

Пока я переодевался в своей комнате, в коридоре по лестничным пролетам и на верхних этажах, звонкие отголоски от любого шума, некогда отзывались сильным эхом из-за пустоты коридоров и пространств между этажами из-за того, что в это время по распорядку в общежитии, студенты должны бы переключаться с первого сна на второй. Сейчас всё было с точностью до наоборот – общага гудела и не как улей, а как механический цех или кузнечнопрессовый производственный участок.

Шум и крик сливался в гул. Когда я выходил на улицу, меня в коридоре обгоняли студенты других групп нашего первого потока факультета механизации, которые со спины, из-за растопыренных ноздрей и бегающих, очумелых глаз, как у разъярённого быка, не замечали, что у них перед носом «виновник» того, что их поднял девиз «наших бьют!», но разбудить забыли. Вахтёрша грозилась, что обратно никого не пустит. Попробовала бы она это сделать, когда процентов на 80 все жильцы общаги были на улице.

Голова гудела. Это было последствием ударов, возможно ногами, когда меня сбили с ног на волейбольной площадке. Я подумал – благо, что в это время года, когда лето полностью вступило в свои права, от туфлей даже многие отказались в пользу более легкой спортивной обуви, вплоть до сланцев. Иначе, мне пришлось бы совсем плохо. Да и, справедливости ради хочу сказать, что зверских избиений, как в наше сегодняшнее время, тогда, практически, не практиковалось. Понимайте, как хотите, но люди в то время, как бы это смешно в данном случае не показалось, были в разы добрее, не такие озлобленные, как теперь.