Творец бессмертия, или Исповедь гения

Сколько я проспал, установить невозможно, но я действительно спал. Сон успокоил нервы. Он с чистого листа включил моё сознание, как это всегда происходило утром.

Я поднялся, снова умылся, даже заправил койку, чтобы в моём хозяйстве всё содержалось чисто и аккуратно. Обнаружил не помытую посуду и исправил эту оплошность, хотя, кто их тут знает, может, в обед ее заберут в посудомойку, а мне принесут другую. Да я итак, не развалюсь, а крохотное занятие себе придумал. Потом занялся самыми разнообразными физическими упражнениями, как говорится, до упада. С десятиминутными перерывами, и всё сначала!

Глава 19. Незваный гость, да ещё с подарком

Я устал ждать, когда откроется окошко и появится мой обед, но почему-то загрохотали открываемые снаружи замки. Затем дверь приоткрылась наполовину, и в моей камере оказался живой человек! Это меня обрадовало некоторым разнообразием, но с чем явился этот незнакомец?

Гость сделал всего один шаг вперёд, иначе наткнулся бы на меня, встречавшего его в позе изумления. Я только что закончил очередное физические упражнение и, восстанавливая дыхание, ждал завязки.

Да! Я ждал и заодно рассматривал гостя, ибо по правилам не моей игры инициатива не может исходить от заключенного. Он должен входящим докладывать по определенной форме, это я знал из кинофильмов, но ведь здесь меня не предупреждали!

Гость впечатлял собой. По внешнему виду я догадался, что это умный, образованный, интеллигентный человек, вполне обеспеченный, судя по изысканности его одежды. Он едва ли был старше меня.

Молча, не стесняясь ничего, гость осмотрел меня с головы до ног, затем провел взглядом по левой и правой стене, видимо, обнаружил камеры, и только потом поздоровался со мной:

– Моё почтение, сэр! – сказал он так, будто мы давно знакомы и теперь случайно встретились в достойном месте, но не в тюремной же камере, которая меня дискредитирует, и, поприветствовав друг друга, готовы разойтись по своим дорогам.

Я слегка поклонился в ответ, радуясь в душе первому живому человеку, меня посетившему, но хотелось бы знать, с какой ещё пакостью он явился?

– Присаживайтесь на табуретку! – пригласил я насмешливо. – Мягкие кресла сдали в химчистку!

– Хорошо, если вы присядете на кровать! – поставил условие гость.

Я сел на кровать, повернувшись к гостю лицом. Он сел на табуретку и также развернулся в мою сторону.

Я по-прежнему молчал, предоставляя ему возможность проявлять инициативу. И он, наконец, заговорил тихо, но уверенно, зная, что я его перебивать не стану:

– Как устроились, профессор Гвоздёв?

– Отлично устроился! – ответил я как можно бодрее. – Ничего лишнего тут нет, потому ничего не отвлекает! Но мне показалось, будто в этом комфорте я пребываю с вашего благословления! Разве не так?

– И как вы догадались?

– Да слишком уж много людей задействовано! И денег немерено истрачено, чтобы этот музей превратить в тюрьму.

Гость усмехнулся:

– Согласен! Пожалуй, перестарались! Зато теперь вам ясны наши безграничные возможности. Разве не так?

– И зачем вы мне их демонстрировали? Кто вы такие?

– Уважаемый профессор Гвоздёв! Мы, те немногочисленные люди на планете, которым никто никогда и ни в чём не отказывает! Понимаете? Никто и ни в чём! А вы решили нарушить условия контракта и, не закончив дела, улететь во враждебную нам страну! Вот нам и пришлось в форме игры сделать вид, будто мы вашими действиями слегка не довольны! – гость усмехнулся, мол, это всего лишь шутка, но в ней намёк.

«Вон оно как! Хорошо уже, что это не бандиты! Хорошо и то, что это не любая из американских силовых структур – от них потом без суда не отвяжешься! Но что же будет со мной? Ведь не в интересах этого гостя держать меня здесь, если мой проект застопорился!?»

– Как-то смешно вы проявляете недовольство! – съязвил я.

– Это уж, с какой стороны посмотреть! – усмехнулся гость и добавил не спеша. – Будут ли в дальнейшем наши действия страшными или смешными, зависит только от вас, сэр! Нам ведь хотелось, чтобы проектом руководили именно вы! Но при этом впредь вы не должны предпринимать действий, которые заставляли бы нас уделять вам слишком много внимания. Мы – люди занятые!

– Но вы мне сами похвалились, будто вам никто в мире не откажет! – может, слегка перебрал я с ядом. – Могли бы подыскать кого-то и лучше меня!

– Конечно! Но такая суета нам не свойственна! Мы вас выбрали! Вы нас устраивали! Результаты работы у вас в порядке, и морально-нравственный облик на уровне, что у русских ценится особенно высоко. Правда, мне не совсем понятен ваш интерес к той истории, которую нигде не преподают, от которой попахивает самодеятельным непрофессионализмом. При вашем общественном положении это выглядит странным. Нам даже кажется, будто такие увлечения вас несколько дискредитируют, и вам следовало бы от них воздерживаться. Но это не категорично, поскольку мы считаем всё это мелочами! Вы, мы понимаем, человек увлекающийся, с интеллектом, с исследовательскими способностями, так почему бы вам чем-то и не увлечься?! Мы закрываем глаза. Разумеется, если ваши увлечения не будут вредить Соединенным Штатам!

Я ухмыльнулся, а гость продолжил, не обратив внимания на мою реакцию:

– Вы нас вполне устраиваете! Потому, работайте, как вы работали раньше, без сюрпризов, а уж тогда ни о чём можете не беспокоиться! И гарантии ваши на дальнейшую занятость в том, что коней на переправе не меняют! Хотя, если кони подводят, а двигаться нужно… Тогда можем и коней поменять, а можем вместо них хоть верблюдов поставить, хоть слонов! Как вы полагаете, слоны с вашей интеллектуальной задачей справятся?

– Вы допускаете, будто надо мной можно насмехаться? – не выдержал я издевательства.

– Ни в коем случае, сэр! Я этого и в мыслях не допускал! Вы прекрасно показали себя в качестве руководителя проекта. Уже заметны значительные достижения… Ну, зачем нам кто-то другой, при условии, что вы действительно продолжите свою работу так же успешно, как прежде! – он доброжелательно улыбался, глядя на меня.

– Не знаю, как вас называть? – я выдержал время, давая гостю возможность назвать себя, но не дождался и продолжил сам. – Понимаете ли, сэр, весьма серьёзные личные обстоятельства мешают мне принять ваше предложение! – выпалил я, начиная раздражаться воспоминаниями, от которых понемногу отстранялся.

Гость улыбался и молчал, глядя на меня настолько пронизывающе, что мне захотелось встать и побегать по своей камере, захотелось сбросить с себя его взгляд.

Он явно смеялся надо мной, хотя действовал абсолютно корректно. И к тому же продолжал молчать долго-долго, будто вынуждая меня изменить первоначальное мнение и согласиться опять на них работать. Но и я упорно молчал.

Тогда заговорил гость:

– А ведь с моей стороны никаких предложений пока не было! Я лишь признался, что приглашать другого руководителя считаю нецелесообразным. Так?

Я качнул головой в знак согласия. Тут он меня подловил.

– Вот и хорошо! – улыбнулся гость. – А вот теперь я свои предложения изложу. Хотите их услышать?

Я опять качнул головой.

– И это хорошо! Не стану скрывать, уважаемый профессор, мы кое-что знаем о ваших личных неприятностях. Более того, мы занимаем вашу сторону! И даже собираемся вам помочь, чтобы всё уладить!

– Это уладить уже невозможно! – отрезал я. – Тем более, совершенно посторонним людям!

– Почему вы столь категоричны? Хотите, я скажу вам, чего вы больше всего желаете? И если я угадаю, то обещаю вам всё это исполнить! Так, мне можно рассказать?

Мне осталось лишь качнуть головой, продемонстрировав своё согласие.

– Прежде всего, как я понимаю, вам бы хотелось, чтобы неугодный вам человек навсегда избавил вас и вашу жену от своего общества. Чтобы вы о нём никогда больше даже не услышали! Так?

– Допустим, – подтвердил я не слишком радостно.

– И вы, уважаемый профессор, больше всего желаете, чтобы ваша жена вернулась в семью, и чтобы всё поскорее забылось! Так?

– Так! – подтвердил я резко. – Конечно, так! Но неужели вы станете меня уверять, будто это в ваших силах? Я не верю! Эту женщину мне уже не вернуть, даже если она поймёт, что ошиблась! – отрезал я. – Не вернуть!

– Доверьте эту работу нам! – с уверенной улыбкой сказал гость. – Мы всё сделаем правильно и мягко!

– Я не могу согласиться, не зная вашего плана или метода! Вы наломаете дров! Вы только испортите ей жизнь, а я против этого!

Гость встал и прошёлся по камере: