«Древоходец». Деревенский колдун.

– Вы освободились?

– Да, уже закончили, заходи, – пригласил Константин Сергеевич, вытирая полотенцем руки.

– Вас там жду в палате, – обратился главврач к пациенту.

– Кто ждёт?

– Женщина, представилась матерью вашего сына. И, кажется, очень агрессивно настроена.

– Хорошо, иду.

Он тяжело вздохнул, и заторможенно начал застёгивать пуговице на сорочке. Пиджак надевать не стал – повесил на согнутой руке. Прежде чем попрощаться, обратился к Константину Сергеевичу: – Могу я после операции приехать к вам на осмотр?

– Да, конечно, более того, рекомендую обязательно это сделать.

– И, если всё будет плохо, честно скажите?

– Если всё будет плохо, тоже честно скажу. А пока, поверьте, шансы на хороший исход высоки.

Когда дверь закрылась, и они остались с главврачом одни, колдун поинтересовался: – Тигрыч, это как же ты мог, наглая твоя рожа, сейчас во дворе обо мне такое говорить? – «Капризный, сволочной?». Вот, значит, как, за спиной, о своём лучшем и, можно сказать, уникальном специалисте?

– Да ладно тебе, – лениво отмахнулся от «наезда» главврач.

Между ними была давняя договоренность: неуправляемый, желчный колдун и, в противовес ему, – внимательный, старающейся помочь буквально всем пациентам, главврач. Но, вот беда какая – главврач практически не имеет рычагов влияния на этого сумасбродного, а мало того ещё и алчного колдуна. А что вы хотите? Колдун – редкость, феномен, носитель непознанного.

Тигрыч, усевшись за столом спросил:

– И что у него? Судя по строгому выражению твоего лица – онкология? – поинтересовался Тигрыч, отбивая бодрую, дробь пальцами по столу.

Константин Сергеевич кивнул, достал записную книжку и начал делать в ней записи.

– Помнишь, я тебе рассказывал, как впервые пришёл на работу ординатором в больницу, и попал в отделение, где заведующий был армянин – Саркисян. Так вот, он пациенту после обследования, иногда заявлял, что диагноз поставить затрудняется. А когда больной выходил, он говорил мне: не знаю какой, не знаю где, но у него рак. Я в глазах у них его вижу. Может, конечно, рисовался… Но несколько случаев я проследил до конца и получалось, – он всегда был прав. А вот сейчас и я в глазах увидел.

– Да, помню, помню, – отозвался Константин Сергеевич. – Этот Саркисян, молодого тебя, полного надежд, напутствовал словами: «У вас есть стетоскоп, анальгин, пенициллин и клизма. Дерзайте, молодой человек, комбинируйте, творите».

– Да, да. Только и теперь мало что изменилось, по крайней мере у нас.

– Ну это ты зря, – возразил Константин Сергеевич. – Сейчас появились и МРТ, и КТ. С ними чувствую себя уже почти ненужным. И препараты появились…

– Перестань, единственно из-за МРТ, мы теперь чаще стали знать, от чего умрёт наш пациент, а не как раньше – только после вскрытия. Вот если бы все врачи обладали твоими способностями…

– Ладно тебе! И я часто бессилен. И рак и генетические …

– Да знаю, знаю я твои возможности. Плохая генетика – это божья ошибка, а мы страдаем от человеческих. Ведь не бог виноват в плохой подготовке врачей, в нищете наших больниц…

– Опять за старое. Сейчас ещё предложишь чиновников и их близких не выпускать за границу на лечение. Хватит тебе – одно и тоже, одно и тоже. – Возьми, —Константин Сергеевич протянул ему вырванный из блокнота листок. – Я описал всё что у него увидел. Приведи в грамотный вид. А то я не помню, как его опухоль квалифицировать – то ли Т1, то ли М2. Поставь правильно.

– А я думаешь помню?

– Заставь уролога, или покопайся в справочнике.

– Да кому это нужно, – правильно, или неправильно мы составим твою бумажку. Без снимков, без анализов. Ага: «Результаты получены методами нетрадиционной медицины». Всё равно над ней поначалу смеяться, точнее, ржать будут, – заметил Тигрыч забирая листок.

– Для тебя важно – твоя подпись будет стоять. Пациенту важно – по его состоянию на сегодня, там всё верно. Вот и напишите правильно, в соответствии…

– Как считаешь, деньги с него за осмотр затребовать?

– Смотри сам. Он после операции всё равно должен к нам приехать. Тогда и рассчитаешься. А сейчас не лезь. Человек напуган, не до этого ему.

– А если его на операции зарежут? Мы же деньги потеряем!

– Шутки у тебя стали чёрные. Это не твоё. Чёрный юмор – это моё. Я тёмный колдун, – сказал Константин Сергеевич, а после маленькой паузы переспросил: – Или ты серьёзно? Не шутишь? Ты хоть записку мою читал?

Тигрыч поднёс к глазам листок с записями колдуна, прочитал. – Да, сразу зарезать не должны – придётся некоторое время ему ещё потом помучаться, – сказал он, убирая записку в карман халата. – Тьфу на тебя! Нет, ни того человека у нас зовут злым колдуном!

Приоткрылась дверь в кабинет, заглянула молоденькая медсестра.

– Вы закончили, я всё забираю? – обратилась она.

Через открытую дверь были слышны громкие голоса.

– Кто там скандалит? – спросил Тигрыч

– К мотоциклисту из ВИП палаты мама приехала.

– И что её не устраивает?

Медсестра недоумённо пожала плечами: – Да кто ж их богатых знает? Когда девушка, забрав стерилизатор и простынь с кушетки вышла из кабинета, Тигрыч прокомментировал: – Мама приехала из «Парижу».

– Как я понял, с нашим клиентом в разводе?

– Да, давно уже. Она с детьми во Франции, а он здесь в Москве. Оба выходцы из Ленинградской области. Её папаша был там крупным чиновником из судейских. После свадьбы, зятьку помог – подбросил его наверх в Москву, в министерство юстиции. А в дочке отец души не чаял, всегда старался побаловать. Есть у нас такая нагрузка, общественная, на бизнесменов средней руки – устраивать качественный отдых для заслуженных людей. Понятно, нагрузка не на всех, а на тех, у кого нет хорошей крыши. Вот её папаша вежливо и попросил владельца местного мясокомбината организовать отдых для доченьки. Намекнул, особо не скромничать – отдельный особнячок на Лазурном берегу, обслуживание с доставкой на дом из хорошего ресторана – не самой же девочке готовить. И так месяца на три и каждый год.

– Да, развиваются отношения, – заметил Константин Сергеевич. – Раньше, помнишь, по классике – борзыми щенками судейские брали, а теперь…

– И форма и масштаб – всё поменялись. Да и суть. Тогда со щенками – это была честная взятка за услуги, а теперь уже другое, другая статья – вымогательство. Ну, ладно, ты слушай, слушай, – продолжил Тигрыч. – И вот однажды, случилось там непонятки с гувернанткой – выгнала её дочка. Гувернантка также входила, так сказать, в затребованный пакет услуг. А в это время сын мясника, по своим делам, был во Франции. Узнав про конфликт, решил подъехать, разобраться на месте. А там, сам понимаешь, – климат замечательный, море, романтика. А сынок, на хорошем мясце откормленный – живой протеин. Это тебе не муж-адвокат. Ну и закрутилась любовь на Лазурном берегу. А гувернантка, которую выгнали, она то мужу – Михаил Сергеевичу нашему, и стуканула, да ещё с фотографиями. Может он бы и стерпел, ради тестя, но тесть неожиданно отдал богу душу. Или не богу? Кому там судейские душу отдают? Не дождавшись ответа от собеседника, Тигрыч продолжил: – А после этого сразу расклады поменялись. С мужем развод. Мяснику, после смерти папочки, да с двумя детьми – она тоже без надобности.

Вот так и осталась одна. По-сиротски переехала в Париж. Проживает на средства, что папаша трудами праведными надыбал, да с мужа бывшего потягивает.

– Господи, Тигрыч! Откуда такие подробности! Зачем тебе знать всю эту дребедень?

– Зачем? А затем, что работаю я с одним сволочным колдуном! И вот мне, из-за его мелочных капризов и лени, очень часто приходиться отказывать клиентам. А чтобы не получить серьёзных неприятностей, я обязан знать, кому говорю – нет. Для этого у меня есть свои источники…

– Мутные какие-то твои источники.

– Уж какие есть.

Константин Сергеевич поднялся и прислушался. – Кажется, в коридоре затихло, успею проскочить.