Поиски в пути

И опять рассмеялась. Солдатики снова посмотрели на нас, уже внимательнее. Я разозлилась, будет она еще надо мной смеяться.

– Захотела бы, познакомилась. Тоже мне – проблема. Очаровывать не собираюсь, а познакомиться – нет проблем. Хорошо, спорим на бутылку.

– Иди, знакомься!

Встала, независимо направилась к воде. Но чуть наискосок, чтобы видеть краем глаза, смотрят ли на меня солдатики. Смотрели. Зашла в воду, поплескалась, специально втянула живот, повернулась боком показать бюст, окунулась и поплыла, сильно расплескивая воду, вроде почти не умею плавать. Место это хорошо знаю, чуть дальше от берега имеются небольшие ямки. Подплыла к ним, сделала вид, что пытаюсь стать на дно и проваливаюсь. Выскочила на поверхность, замолотила руками по воде, погрузилась снова и вновь на поверхности имитирую неуверенность и страх. Громко ойкнула – кричать «помогите» не хочется, это уж слишком. Мельком взглянула на берег – вижу, что один из солдат бежит по воде – бросился спасать меня. Еще раз окунулась с головой. А он уже рядом, подхватывает меня, то есть схватил за волосы и тащит от ямки. Наверное, его так учили в армии спасать тонущих. Ладно, волосы у меня крепкие, выдержу. Но как только он «вытащил» меня из ямки, стала на ноги. Развернулась к нему, так что он отпустил мои волосы, гляжу на него испуганными глазами. Или мне так кажется, что умудрилась имитировать испуганные глаза. А он так участливо говорит:

– Не бойтесь, все уже в порядке.

Я только моргаю глазами, вроде не отошла еще. Потом вымолвила:

– Спасибо, я ужасно испугалась.

Ведь сразу поняла, что он русскоязычный, хотя он сказал на иврите. Из воды двинулись вместе. Но на берегу он отошел к привставшему с песка приятелю. Я тоже плюхнулась рядом с Аней. А она улыбается, большим пальцем показывает вниз – мол, проиграла, ничего не получилось… Я потихоньку показала ей кулак, встала, подошла к солдатикам:

– Еще раз спасибо за спасение.

Имитирую умильную улыбку. А тот, который меня «спасал», встал, озабоченно спрашивает:

– Можно будет узнать, как Вы себя чувствуете? Иногда последствия сказываются только в следующие дни.

Я не маленькая – рост метр шестьдесят девять. Но он выше меня на целую голову. Хорошо растут здесь мальчики на южных хлебах. Гляжу на его загорелый торс…

– Нет, нет. Все нормально. Незачем вам беспокоиться…

А Аня приподнялась, подсказывает:

– Лизу легко найти на Бограшева, в ателье, если будете волноваться.

Солдатик посмотрел на нее:

– Спасибо, найду.

Все, вроде, событие исчерпано. Возвратилась к Ане. Полежали еще немного, я заявила, что хочу ужинать, и мы ушли, не оглядываясь на солдат, которые тоже начали собираться. Ужинали у меня дома – Аня всегда останавливается у меня, когда приезжает в Израиль. Мы с ней подружились еще в университете, в Питере. Она была на курс младше, но ходила на тот же семинар по французской литературе, что и я. Мне отчим оплатил год учебы в Париже, там я и познакомилась с Франсуа. Иногда созванивались с Аней. А потом она выбралась в Англию, вернее в Шотландию, да так и застряла в Эдинбурге – преподает в колледже. Мы встретились вновь, когда я с Франсуа отдыхала в Шотландии. Пьеру тогда было три года, остался с няней в Париже. Переписывались, а когда я купила свое ателье и сняла приличную квартиру, она стала приезжать ко мне почти каждый год на недельку-две.

Следующие три записи не стала читать, не интересно, но четвертую прочитала два раза.

01.08.08, пятница. Тель-Авив.

Уже закрывала ателье, когда вошел солдат с вещевым мешком и автоматом. Или ружьем? Не разбираюсь. Посмотрела на него и чуть ли не расхохоталась. Лицо напряженное, хмурое, переминается с ног на ноги. Это же мой «спаситель»! Молчит.

– Здравствуйте, еще раз спасибо. Вы тогда не представились.

– Игорь. Игорь меня зовут.

– Здравствуйте, Игорь. Как Вы меня нашли? Да проходите, не стойте в дверях. Меня зовут Елизавета Дюкре.

Прошел и стоит.

– Положите ваш мешок и оружие. Никто их не возьмет, – указала на свободный стол.

Помялся, положил мешок не на стол, а рядом с ним. Оружие прислонил к нему. Потом пригласила к себе. Накормила. А утром отправила домой.

18.07.18. Лимере.

Слишком коротко тогда записала, очень сухо. А ведь было немного смешно и очень странно. Нет, не подумайте, ничего между нами не было и не могло быть. Но помню уж слишком детально. Возможно, потому, что позднее вспоминала все много раз. А разговор был простой:

– Вы только что с базы? Далеко она?

– Да, с базы. Она южнее Беер-Шевы. Я прошел по Бограшева, как сказала Ваша подруга. Увидел Вас в окне.

– Понятно. Вы, наверное, проголодались? Приглашаю Вас поужинать. Тут рядом нормальное кафе имеется.

– Да нет, я не голоден.

– Не верю, даже если обедали на базе, прошло много времени. Не возражайте, Вы же мой спаситель. Я не хочу быть неблагодарной.

А сама внутренне улыбаюсь, непонятно чему. И довольна, что зашла днем в соседний салон, привела голову в порядок.

– Я сейчас закрою все, мешок и оружие можете оставить здесь. Никто его не возьмет.

– Нет, оружие я не могу оставить.

Посмотрела на него. Может быть, ему некуда пойти, если он в ателье заявился с оружием и мешком.

– Игорь, вы в Тель-Авиве живете?

– Нет, в кибуце. Здесь слишком дорого.

Все понятно. Ехать неизвестно куда, потом не смог бы до вечера вернуться в Тель-Авив, а завтра шабат. Сама немного даже горда. Все-таки выиграю спор с Аней. А она-то мне звонила из Эдинбурга, смеялась, что с меня шампанское.

– Тогда пойдемте ко мне. Я тут недалеко живу. Найду, чем накормить.

Вижу, что он в растерянности. Наверное, сам не понимает, зачем меня искал. Нужно его успокоить.

– Заодно вещи ваши постираете у меня. Не беспокойтесь, у меня вы никому не помешаете.

Вижу, что он колеблется, нужно командовать:

– Все, забирайте ваши вещи, пойдемте.

По дороге зашла в магазинчик у моего дома. Знакомая продавщица приветливо сказала, на иврите, конечно, с марокканским акцентом:

– Племяш из армии пришел? Худенький, подкормить нужно.

Она же знает, что сын мой значительно младше. Я в ответ только улыбнулась – кто его знает, понял ли Игорь. По его лицу сейчас ничего не заметно. Возможно, еще не пришел в себя. Набрала, что нужно, ведь дома запасы не рассчитаны на мужчину.

Дома продолжила командовать: