Гроза Византии

– А мы уж тебя выручать хотели идти!

– Разнесли бы мы это гнездо!..

– Говорят, ты крестился?

– Что же? На то твоя воля! Их Бог и нам через тебя помогать станет. Уж покажем мы им с Его помощью себя!.. Он-то нас бурей, а ты Его попросишь, как опять придем сюда, чтобы Он их огнем!

– Важно будет!

Аскольд и Дир обрадовали эти проявления преданности. Они поняли, что связь между ними и их дружиной не прервалась даже и теперь. Направляясь сюда, они не знали, как и объяснить дружине свой переход в христианство, но это, ввиду настроения дружины, облегчалось само собой.

Дав стихнуть восторгам, Аскольд первый заговорил со своей дружиной.

– Товарищи и друзья! – громко заговорил он, – действительно, и я, и брат мой – теперь христиане; отчего бы и вам не познать это учение вместе с нами? В этом учении истина…

– Нет, нет! – раздались крики, – вы – князья, ваша воля, а мы стоим за Перуна, за веселого Леля. Они с нашими отцами были, пусть и с нами останутся… Не хотим других!..

Аскольд понял, что он не о том повел речь. Не была еще достаточно подготовлена почва среди этих людей к восприятию истин христианского учения.

– Я только предложил, а каждый волен поступать, как желает, – сказал князь, – но, вот, что я приказываю вам: собирайтесь вы все немедленно: мы скоро, очень скоро, через несколько дней пойдем все домой, в наш родимый Киев.

– В Киев, в Киев, домой, домой! – раздалось вокруг князей, и голоса звучали не менее радостно, чем прежде.

– Пора, княже, – выступил один из старейших дружинников, пора, – заждались, я чай, нас дома…

Туда, поди, и вести уже о нашей беде дошли! Да что беда! Не люди нас победили, ведь… тут нам и домой не стыдно вернуться… только бы поскорее, княже!

– Верю тебе, старик, заскучал ты! – проговорил князь, – тогда собирайтесь в путь-дорогу.

– А вы, князья?

– С вами же! Только вернемся мы не надолго в этот город – не все дела покончены…

– Твое дело… а что… нельзя нам туда?.. Там, говорят, поживиться есть чем…

– И думать не смейте об этом!.. – вне себя закричал Аскольд, – мало вам беды, так еще понадобилось!.. А если осмелитесь только, не считайте меня и князем, уйду от вас, и Дир со мной!.. идите домой одни, как хотите, князей своих бросив…

– Зачем же? Из послушания твоего мы не выйдем, что приказываешь – все по-твоему будет! Иди с миром в твою Византию, возвращайся только скорее да веди нас домой…

Князья поспешили вернуться обратно.

Прошло еще несколько дней, и варяги оставили берега, где постигло их несчастие.

Византийские правители, чтобы задобрить на будущее этих нагнавших на них такой ужас воинов, всех их щедро одарили.

Никто не возвращался с пустыми руками, хотя не с такой по количеству добычей предполагали вернуться варяги, идя в поход.

Только князь их Аскольд вез добычу, которая более всего была ему по сердцу – жену молодую…

С грустью он поглядывал на возвращавшихся. Из ушедших с ним скандинавов не было почти что никого…

Ни Руара, ни Ингваря, ни Ингелота…

Никто не веселил возвращавшихся песнью: не было между ними и скальда Зигфрида.

Все они погибли во время ужасной бури.

Не было и Изока…

Византийцы задержали его, как заложника, и, на все просьбы князей отпустить его с ними, отвечали упорным отказом…

Не знали, не предвидели они, что этим своим упорством в будущем они накликают на себя новую грозу, да не такую еще, как пришлось пережить при Аскольде и Дире…

Грозу страшную, упорную, оставившую на вратах Константинополя неизгладимый след, а во всемирной народов истории никогда не исчезающую память…

XII. На Днепре снова

Остатки флотилии только что еще подходили к устью Днепра, а на берегах его было уже известно, что князья возвращаются…

И возвращаются не с долгожданной и желанной победой, а разбитые, уничтоженные, с сотнями, вместо ушедших в поход тысяч.

Плач и стон стояли на Днепре… Не было селенья, где бы не оплакивали ушедших и не возвратившихся.

Князей, впрочем, никто не обвинял. Всем было известно, при каких обстоятельствах потерпели они ужасное поражение.

– Что князья? Они, поди, и сами не рады…

– Чего радоваться-то?.. Им других куда жалко!..

– Другие что? А князья, ведь, все…

– Да, конечно, все… Они – головы… Каково им, чай, было смотреть, как их дружина гибнет ни за что, ни про что…

– Плакали, поди!..

О том, что князья переменили веру, никто не говорил, Все считали это их личным, только их одних и касающимся делом.

Больше всего встречавших занимало известие, что князь Аскольд везет с собой на Днепр и княгиню молодую…

– Ишь, нашел время жениться! – упрекали князя.

– Да коли по сердцу пришлась…

– А все ж не время…

Вдруг пронеслось известие, что молодая княгиня – никто иная, как дочь оставшегося за князя в Киеве Всеслава.

– Вот оно что! – заговорили на Днепре, – вот, это так!