Святые грешники

– Это та, которая вся расфуфыренная и духами воняла?

– Ну да!

Дубравин уже много раз сталкивался с тем, что среди просителей немало таких, которые приходят к нему с выражением лица: «Вы мне должны!»

Но он не возмущается. Привык. Поэтому скомандовал Олегу:

– Напиши, что возможности помочь нет.

– Понял!

– Стёпкина Любовь Михайловна. Улица Полевая, дом семь, квартира семь. Дали квартиру в общежитии. Инвалид. После операции. Нет туалета. Просит помочь со строительством…

– А кто там начальник ЖКХ? Чей дом?

– Некто Брузанин.

– Давай обратимся к нему!

– Попробуем! Но сомнительно.

– За спрос не ударят в нос!

– Щеншина Тамара Васильевна. Десять лет мучается с соседями. На седьмом этаже, а она живет на шестом, расположился какой-то суррогатный цех. Разливают водку паленую. Гулянки, пьянки. Пьют вместе с милицией. Она уже все инстанции прошла… Помощи нет. Боится расправы.

– А мы чем можем помочь? Может, она сгущает краски?

– Направим запрос в прокуратуру!

– Ну давай попробуем.

– Наши старые знакомые – детский ансамбль «Родничок». Просят денег для поездки на фестиваль.

– Дадим!

– Из фонда?

– Из личных средств.

У Дубравина по зрелом размышлении установился некий порядок в благотворительности. Просителей много. А денег мало. В первую очередь он старается помогать детям. Потому, что их судьба еще не написана. И глядишь, с его помощью они обретут что-то новое. Что касается старших возрастов, то тут дело сложнее. Он спрашивает просителя: есть ли у него семья? дети? почему они не помогают? И чаще всего слышит один и тот же рассказ о том, что дети бессовестные уехали, нас бросили. Или еще более того: «Мы с ними разругались». А то и вовсе: «Да, что дети! У них своя семья. Своя жизнь!»

И тогда он понимает, что не все ладно с этим человеком. Что он сам заработал такую свою судьбу. Одинокую и печальную. В таком случае единовременная его помощь вряд ли что-то изменит.

Вот и сейчас он понимает, кому из длинного списка просителей надо помогать, а кому поможет только Бог.

* * *

Особая статья – лоббирование.

Дубравин передал управление делами в руки своих сподвижников. Они уже выросли в крупных руководителей. Черноземов с его подачи стал даже депутатом районного Совета. Уважаемым в издательском деле специалистом. Да и другие, что называется, подтянулись. Галя Калужская развернулась в своем небольшом по меркам страны городе, как дай бог каждому. Распространитель Тимашев тоже стал на крыло. Возит прессу в десяток областей.

Подросла и молодежь. Павел Корнев управляется сразу с двумя предприятиями. Серега Читков взял на себя издание «Молодежки» почти во всем Центральном регионе.

Ветераны, что называется, не стареют душой. Директор типографии, полковник в отставке Александр Павлович прямо ожил на новом месте, поднял производство с нуля. Радуют они все его своими успехами. Но иногда все равно приходится вмешиваться. Как сейчас.

Несколько дней назад пришел Тимашев. Принес плохие вести. После выборов нового-старого президента началась какая-то вакханалия. По всей стране местные власти принялись рубить сук, на котором сидят. Уничтожать киосковые сети, в которых продаются газеты и журналы.

Они словно в одночасье забыли о том, что именно традиционная пресса позволила выиграть выборы. И не будь ее, интернет-стихия размазала бы кандидата от партии власти, раскатала бы по бревнышкам его программу.

Дошла волна и до их мест. Мэр, которого с утра до вечера долбили газеты холдинга, принялся проявлять неуместное усердие. Тоже решил «упорядочить» торговлю периодикой.

Пришлось огрызаться.

Издатели собрали большой «курултай» в городе Ч., на который съехались серьезные люди из столицы нашей Родины города-героя Москвы и окрестностей – от Владивостока до Смоленска. Народ собрался на серьезный разговор. А из мэрии, которой этот разговор больше всего и касался, никто не изволил прийти.

С ним это редко, но бывает. Дубравин сорвался. И голосом, звенящим от ярости, высказался по этому поводу:

– Мочить надо! Они уже забыли, кто принес им победу! В соседней области тоже так было. Но когда газеты начали бучу, они задумались!

Ну и так далее. Причем в выражениях не стеснялся.

Конечно, «добрые люди» тут же побежали донести «нехорошие слова» Петру Андреевичу. Но номер не прошел. Сам затребовал запись речи. Принесли. Послушали. И губернатор так ввалил «добрым людям», что у них надолго отпала охота наушничать.

В общем, едва Дубравин отбился – тут новая напасть. Больше десяти лет поставлял Тимашев прессу в государственную сеть. А тут вдруг от его услуг отказались. И передали поставки конкурентам. Конечно, в отрасли все знают друг друга досконально. И конкуренты эти известны своими методами работы. Их основным аргументом во всех переговорах является «барашек в бумажке». Взятка наличными.

– Мои попытки выяснить, почему с нами так поступили, – рассказывал Дубравину молодой директор, – ни к чему не привели. Я знаю Степаныча много лет. У нас с ним доверительные отношения. Но сейчас он ушел в глухую несознанку. На все мои расспросы отвечает, что ему дали такие выгодные условия поставки, что он решил перейти к ним. Это, конечно, является полной ложью. Выгоднее условий, чем у нас, ему никто дать не сможет.

В России бизнес – это война без правил и пощады. Дубравин сразу понял, что дело здесь нечисто. Многолетний опыт ему подсказывал: конкуренты дали большую взятку. И директор рискнул, пошел на эту авантюру. Вопрос только в одном. На какой уровень они «занесли». Вряд ли самому Степанычу. Он слишком мелкая сошка, чтобы нарываться на скандал. Значит, выше. Либо заместителю начальника управления, либо самому.

В понимании Дубравина большая часть нашего чиновничества вышла из гоголевской «Шинели». Но сейчас эти Акакии Акакиевичи, так называемые маленькие люди, выросли, отъелись и превратились в монстров. Это не значит, что среди них нет нормальных людей. Таких он знал множество. Они тянут свою лямку, стараются, что-то делают. Но есть среди них и такие, которых Александр делит на виды и подвиды. Это «упыри», «вурдалаки», «гоблины», «вампиры» и «оборотни».

«Оборотни в погонах» – известный широкой публике бренд. Это в массе своей силовики различных ведомств. Чаще всего они «крышуют» – охраняют чужой бизнес.

А вот «вампиры» заняли место братков из лихих девяностых и обложили данью тех, кого смогли. Сосут кровь потихоньку.

«Вурдалаки» отличаются тем, что не стесняются ничего – рвут куски чужого бизнеса, участвуя в рэкете. И урча, пожирают жертву.

Поэтому, явившись в приемную начальника и дожидаясь хозяина, Дубравин пытался понять, с кем он имеет дело в данном случае. И попутно размышлял о том, какое влияние на наше чиновничество оказало монголо-татарское иго…

«Не от Византии и Третьего Рима ведут они свою родословную. А от ханских баскаков, так называемых бесерменов, наводивших ужас на жителей покоренной Руси. Поэтому и привычки, и манеры у них соответствующие. Никогда не утруждают себя такими понятиями, как точность. Чиновник изначально “велик” и всегда “занят”. Необязательность – это их нормальное состояние».

Но вот по коридору словно пронесся шорох. Задвигался, зашевелился рассекаемый воздух. И в дверях приемной появился ее хозяин. Увидев его, Дубравин непроизвольно подумал: «Неужели “упырь”?»

«Упыри» – самая тяжелая категория. Эти делают вид, что с утра до вечера радеют за дело. И их главная черта – постоянное и неизменное лицемерие. Кроме того, основной жизненный принцип прост до чрезвычайности – какое бы дело ни попадало к нему, какую бы бумагу он ни подписывал, первая его мысль: «А что с этого можно поиметь мне лично?»

Все опасения Дубравина полностью подтвердились во время разговора. По лицу начальника было видно, что он с огромной радостью послал бы депутатишку туда, куда Макар телят не гонял. Но так как перед ним «человек из команды», то приходилось терпеть, юлить и рассказывать сказки.

Он, явно показно, позвал своего заместителя. И тот незамедлительно явился с самым сокрушенным видом. Они некоторое время разыгрывали перед Дубравиным комедию в стиле «я начальник – ты дурак». В конце главный строго пообещал разобраться в ситуации и наказать виновных. Из кабинета Дубравин вышел полностью убежденный, что все они участвуют в деле. И куш, конечно, получили немалый.