Пятна на солнце

Ночь была как по заказу. На небе ни одной звездочки. Вдоль улицы дул северный, пронзительный ветер, загоняя людей и собак в помещения. Улица, на которой стояла автомашина с сотрудниками НКВД, была абсолютно пустой. Было тихо, лишь гудели от холода и ветра провода. К машине, пригибаясь под порывами ветра, подошел мужчина: он приоткрыл дверь и посмотрел на сидевших там сотрудников.

– Что скажешь? – спросил его Сорокин.

– Товарищ капитан! – почему-то шепотом произнес сотрудник. – Двадцать минут назад к дому Старика подъехала грузовая автомашина. Водитель и пассажир вошли в дом. Ждем, когда выйдут.

– Передайте группе захвата, что будем брать их при выходе из дома. Смотрите в оба, не упустите их.

– Есть, товарищ капитан, – ответил мужчина.

Он закрыл дверь автомобиля и моментально растворился в темноте.

Прошло минут пять томительного ожидания. Неожиданно раздался выстрел, затем второй, третий.

– Давай, жми к дому, – приказал Сорокин водителю, хорошо понимая, что стреляют именно там.

Водитель попытался завести двигатель автомашины, но у него ничего не получалось. Мотор машины кряхтел, чихал, но заводиться не хотел. Александр выбрался из «Эмки» и, достав на ходу пистолет, побежал к месту перестрелки. Первое, что он увидел, был грузовой автомобиль, стоявший около дома Старика. Под кузовом автомобиля лежал человек и, укрываясь за колесами, вел огонь по сотрудникам НКВД. В метрах пяти от него на снегу лежали два неподвижных тела.

– Раненые есть? – спросил Александр у Храпова, который стоял за углом здания. Тот иногда вытягивал руку и стрелял из пистолета в сторону полуторки.

– Есть, – коротко бросил он. – Трудно сказать: ранен или убит Виктор Никитин. Вон он лежит рядом с машиной.

Раздался выстрел. Пуля ударила в угол дома и рикошетом ушла куда-то вверх.

– Неплохо стреляет этот Старик, – произнес Храпов. – Это он Никитина подстрелил.

Неожиданно возникла пауза. Стало тихо.

– Эй, мусора! Что вы как трусы попрятались-то? Давайте, выходите, возьмите Рашпиля!

– Ты давай не блатуй, здесь фраеров нет. Мы подождем немного, – выкрикнул кто-то из сотрудников. – Мороз и ветер сделают свое дело, вот мы и посмотрим, как ты запляшешь минут через двадцать.

Рашпиль выстрелил на звук, но, похоже, не попал.

– Отставить разговоры, – громко выкрикнул Александр.

Снова стало тихо. Ветер гнал по земле поземку, наметая сугробы около колес грузовика.

– В сторону отойди, – приказал Сорокин своему заместителю.

Тот отодвинулся от угла, освобождая место. Александр выглянул из-за угла дома. Пальцы, державшие оружие, замерзли, и он, чтобы согреть их, сунул руку в карман пальто.

– Что будем делать, Валентин? – спросил он Храпова. – Нужно что-то предпринять, чтобы заставить его вылезти из-под машины.

– Сейчас что-нибудь придумаем, товарищ капитан.

Прошло минут десять, и из переулка выехал грузовик, который, не останавливаясь, врезался в стоявшую у дома Старика машину. Рашпиль выкатился из-под нее и, петляя из стороны в сторону, как заяц, бросился бежать вдоль улицы. Вслед ему захлопали выстрелы. Не обращая внимания на свист пуль, он продолжал бежать. Когда ему казалось, что до спасения осталось лишь свернуть за угол дома, Сорокин плавно нажал на курок пистолета. Сухо щелкнул одиночный выстрел. Беглец сделал шаг и повалился лицом в снег.

– Пошли за ним людей. Я подстрелил ему ногу, – обращаясь к Храпову, произнес Александр. – Берите его, пока он не превратился в ледышку.

Оперативники, укрываясь за забором, и заборами побежали к Рашпилю. Теперь осталось взять живым Старика. Услышав у себя за спиной хруст снега, Сорокин обернулся. К нему подошел заместитель начальника милиции, держа в руке «Наган».

– Ну как, капитан? Наша помощь нужна?

– Не откажусь. Нужно отвлечь внимание Старика. Пошумите немного с той стороны, а я постараюсь ворваться в дом с этой.

– Хорошо. Все понял, – произнес Говоров и направился обратно.

* * *

Сорокин перелез через забор и внезапно почувствовал сильную боль в ноге. Он остановился и, схватив горсть снега, вытер им лицо. По спине потек тонкий ручеек пота. Он попытался сделать шаг, но боль по-прежнему держала его в своих объятиях.

«Надо идти, – дал он себе установку. – Нужно брать Старика, пока он не уложил еще кого-нибудь из моих людей».

Пересилив боль, он сделал несколько шагов и остановился у угла дома. С улицы раздалось несколько выстрелов. Сорокин, прижимаясь к стене, стал потихоньку продвигаться к входной двери. Огромная, свирепая собака, сторожившая дом, испугавшись выстрелов, спряталась в будке и замерла и не подавала признаков жизни. Дверь в дом оказалась незапертой. Александр приоткрыл ее стволом пистолета и заглянул в сени. Они были пусты. В комнате раздался выстрел. Он резко распахнул дверь и увидел стоявшего к нему спиной мужчину.

– Брось оружие и подними руки! – произнес он. – Бросай, иначе убью!

Мужчина обернулся на голос. Увидев в руке Сорокина пистолет, он бросил свой на пол и поднял руки.

– Я тогда еще понял, кто ты и зачем пришел, – произнес мужчина, внимательно рассматривая капитана. – Надо было тебя чикнуть, и проблем бы не было.

– Если понял, то почему не чикнул?

Мужчина не ответил. В комнату вошел Говоров. Не говоря ни слова, он ударил мужчину в лицо кулаком.

– Тварь! Была бы моя воля, я бы тебя… прямо здесь без суда и следствия.

Мужчина ладонью вытер кровь из разбитого носа и сплюнул на пол. Вслед за сотрудником милиции в комнату вошел Храпов.

– Это он убил Витьку Никитина, – произнес он. – Может, его к стене?

– Не торопись, от стены он не убежит. А пока уведите его и приступайте к обыску. Посмотрите внимательно в сарае, там должны находиться осветительные ракеты.

Сорокин вышел из дома и, попрощавшись с Говоровым, направился к машине. Через час он уже был на рабочем месте.

Сев за стол, он позвонил дежурному и приказал привести к нему раненого Рашпиля.

– Присаживайся – предложил ему капитан.

Рашпиль, хромая на левую ногу, прошел в кабинет и сел на табурет. Он с вызовом посмотрел на капитана и сплюнул на пол. Сорокин молча вышел из-за стола и, сняв с арестованного шапку, бросил ее на плевок и ногой растер плевок. Подняв шапку, он надел ее на диверсанта.

– В следующий раз вытрешь плевок своим лицом. А сейчас: фамилия, имя, отчество? – Он взял со стола ручку, приготовился писать.

– Не помню, – с ухмылкой ответил Рашпиль. – Раньше помнил, а теперь нет.

– Тогда начнем с того, что я тебе скажу, где ты находишься. Это специальный отдел НКВД. Понял? Ты оказал вооруженное сопротивление сотрудникам и только это потянет лет на двадцать пять как минимум, но могут приговорить и к «вышке». Это первое. Второе, ты наводил немецкие самолеты на цели, а за это – расстрел. Однако при оказании помощи следствию, можно избежать казни. Так что твоя жизнь зависит только от тебя.

Лицо Рашпиля исказила кривая ухмылка. Похоже, слова капитана НКВД не произвели на него никакого впечатления. Наверняка он хорошо понимал, что его, оказавшего вооруженное сопротивление сотрудникам НКВД, расстреляют, и никакое сотрудничество со следствием не спасет его от высшей меры.