За последней чертой

Он сделал глубокий вздох и, встав из-за стола, подошел к окну.

– Как ты сам думаешь, стоит нам докладывать вождю, что в Москве кто-то распускает слухи, о супруге Абакумова или нет?

– Что конкретно говорят?

Заместитель усмехнулся и достал из папки документ.

– Говорят, что жена Абакумова, со своей подругой ходила по домам и квартирам, арестованных МГБ людей, снимали печати с дверей и собирали оставшиеся ценности. Якобы, все это с его личного разрешения.

Игнатьев замахал руками.

– Это не цирк. Сталин не любит шутить. Какая жена, какая подруга? Антонина Смирнова совсем недавно родила, а ты ходила по квартирам. Здесь нужно, что-то другое. Кстати, почему Абакумов до сих пор находится в Лефортово? Срочно переведите его в Матросскую Тишину. Пусть проинструктируют личный состав тюрьмы, что больше у нас нет Абакумова, а есть заключенный под номером пятнадцать. Кстати, заместитель Генерального прокурора СССР, потребовал от нас, чтобы все следственные действия с Абакумовым согласовывались с ним лично.

– Интересно, удастся ли Мокичеву сломить Абакумова, – произнес заместитель. – Мокичев правовед высшей квалификации, профессор, а его противник неуч с четырьмя классами начальной школы.

– Абакумов не так прост. У него колоссальный опыт оперативной и следственной работы. Он – ас и сломать его задача не простая. Ну, Бог с ним, пусть работает.

Игнатьев открыл папку и, взглянув на документ, покачал головой.

– Что вас не устраивает Семен Денисович? – поинтересовался у него заместитель.

– Цифры. Уволили, а короче, изгнали 42 тысячи сотрудников, исключили из сети 600 агентов в основном из аппаратов Украины, Белоруссии и Прибалтики. Вам не кажется, что это огромные цифры? А вот еще – 3 тысячи уволенных за несоблюдение законности или нарушение дисциплины, 1583 сотрудника уволены за профессиональную непригодность…. Это, что получается? Мы выиграли эту войну и сломали хребет Абверу профессионально непригодными сотрудниками?

Семен Данилович поднялся из-за стола.

– Вот, что! С этого момента все материалы по разработки Абакумова мне на стол. Я хочу знать, о чем он думает и как он дышит в одиночной камере….

Заместитель поднялся из-за стола и направился к двери.

***

Костин шел по улице. Он несколько раз останавливался, стараясь заметить «хвост», но слежки за ним не было. По другой стороне шла Нина. Именно, она должна была дать сигнал Александру, в случае обнаружения за ним наблюдения. Он хорошо знал город, так как во время войны провел здесь несколько месяцев, очищая его от немецкой агентуры и бывших полицаев. За эти послевоенные годы он заметно изменился: уже не видно было развалин и разбитых взрывами домов, улицы стали шире и главное, появилось множество деревьев.

Он свернул за угол дома и направился дальше. Костин хотел перехватить Лохмачева до его появления на установленном им месте. То, что он его сдал, Александр не сомневался и сейчас, он не исключал, что там, в беседке его ждут люди капитана Руставели. Он остановился и, заметив хорошее место для наблюдения, быстро юркнул в темную пасть подъезда. Костин достал папиросы и закурил. С этого места было хорошо видно Нину, которая что-то выбирала у торговки овощами.

Лохмачева он признал сразу, несмотря на то, что на голове его была шляпа, тень от которой практически закрывала все его лицо. Мужчина шел спокойно, не оборачиваясь и не проверяясь. Так обычно ходят люди, которые хорошо знают, что за ним по пятам идут люди, в задачу которых входит их охрана. Когда Он поравнялся с подъездом, Костин свистнул. Лохмачев повернулся на звук и увидел Александра.

– Я здесь, – произнес он и махнул мужчине рукой.

Лохмачев замешкался и не сразу направился в сторону Костина.

– Принес? – тихо спросил Александр мужчину. – Давай, документы….

Тот полез рукой за пазуху и достал оттуда сверток.

– Вот возьмите. Здесь все, что вы просили.

Костин протянул руку и на какой-то миг потерял бдительность. Пуля ударила в стену чуть выше головы, осыпав его волосы и шею крупинками битого кирпича.

– Выходи! Сдавайся! – выкрикнул сотрудник госбезопасности и снова выстрелил в темный подъезд дома.

Из темноты раздался раздирающий душу крик. Пуля снова угодила в стену, а затем рикошетом поразила Лохмачева. Она угодила ему в пах, повредив артерию. Костин достал пистолет, решив, что сдаваться людям Руставели он живым не будет. Он попытался выскочить из подъезда, но пули сотрудника госбезопасности, снова загнали его обратно.

– Саша! Беги! – услышал он крик Нины, которая бросилась на сотрудника МГБ.

Костин увидел, как переломилась тело женщины, а затем рухнуло на землю. На какой-то миг, сотрудник госбезопасности оказался на линии огня. Александр выстрелил, тот схватившись за простеленную грудь, упал рядом с телом Нины. Выскочив из подъезда, он подбежал к телу Нины. Он моментально понял, что она мертва. В ее раскрытых глазах отражалось небо и яркое солнце. Не раздумывая, он бросился бежать, свернув в знакомый переулок, он заскочил в проходной двор и вскоре оказался далеко от места огневого контакта.

«Как же ты так? Зачем ты бросилась на сотрудника МГБ?» – думал он, шагая по улице.

Костин поднял руку. Рядом с ним остановился старенький грузовичок.

– Куда? – поинтересовался у него водитель.

– В Мамонтовку, – ответил Александр и посмотрел на водителя.

– Садись. Я как раз еду в ту сторону…

Александр забрался в кабину и машина, тронулась с места. За окном замелькал лес. Многие деревья уже сбросили свою листву и казались обнаженными на фоне зелени сосен и елей. Водитель закурил и посмотрел на Костина.

– Что-то лицо мне твое знакомо, паря, – произнес шофер.

– Я когда-то воевал в этих местах. Может, встречались…

– Нет. Я здесь до войны и во время ее, не был. Я воевал под Мурманском. Значит, спутал…

– Возможно. Вот еду к однополчанину. Куда деваться, раз пообещал…

– Ну, ну…

Машина резко вильнула в сторону, объехав большую яму на дороге. Александр, закрыл глаза. Он уже в который раз увидел перед собой неподвижное тело Нины, ее остекленевший взгляд…

***

Капитан Руставели, молча, слушал полковника Соколова. Его левая рука вытирала пот, который покрывал его лоб, разъедал глаза, заставляя его то и дело морщиться. Наконец, капитан положил трубку и, налив в стакан воды, выпил ее залпом. Он ослабил узел галстука и сел за стол. В дверь кабинета кто-то постучал.

–Да! – громко выкрикнул Руставели.

В кабинет заглянула секретарь.

– Товарищ капитан! Сотрудники ждут вашего приглашения.

– Хорошо, Валечка. Приглашай! Сделай мне крепкий чай.

Девушка исчезла за дверью. В кабинет, один за другим, стали заходить сотрудники областного аппарата госбезопасности. Они быстро расселись по местам.

– Плохо работаем, товарищи! – произнес Руставели. – Наше государство делает все, чтобы его органы госбезопасности искали и обезвреживали его врагов. А мы, выходит с вами, не оправдываем возложенных на нас обязанностей. Враг государства свободно разгуливает по территории нашей родины, а мы ничего сделать с ним не можем.

Голос Руставели с каждой фразой становился все громче и жестче. Он на какой-то миг прервал свою речь и посмотрел на офицеров госбезопасности, словно призывая их к ответственности за упущение по службе.