За последней чертой

Старший лейтенант милиции махнул рукой, пропуская «Опель» без очереди. Выбравшись из «пробки» машина, словно выпущенная из лука стрела, устремилась вперед. Километров через сто, Костин заметил последний пост, который закрывал выезд из области. Здесь не стали останавливать легковушку. Дежурный офицер приветливо помахал рукой, разрешая им двигаться дальше.

– Скоро узловая станция, – произнес Александр. – Вот тебе деньги, купи мне билет до Минска.

Костин положил деньги на сиденье и закрыл глаза. Почему-то он снова вспомнил погибшую Нину. Сердце Александра сжалось, вызвав боль за грудиной. Во время войны ему часто приходилось видеть смерть, но там были враги, а здесь близкий ему человек. Стараясь успокоиться, он открыл глаза и стал наблюдать за местностью, которая стремительно исчезала от него за спиной.

«Скоро зима, – подумал он. – Деревья все голые».

Впереди показались станционные постройки. Миновав железнодорожный переезд, машина остановилась. Воитель, не спеша выбрался из салона и, слегка прихрамывая на правую ногу, направился в здание станции. Костин, проводив его взглядом, вышел из «Опеля» и, закурив, отошел в сторону от легковушки. Он не доверял этому угрюмому на вид человеку, так как не исключал, что тот по приказу капитана Руставели мог сообщить о нем местным сотрудникам милиции. Заметив, как из здания станции вышел водитель, он направился в его сторону.

– Вот, возьмите. Плацкартных мест не было, пришлось купить в общий вагон. Здесь не так далеко, как-нибудь доберетесь.

– Спасибо, тебе. Больше не задерживаю…. Счастливой дороги.

Водитель, молча, кивнул и сел в машину. Александр направился на перрон. До прибытия его поезда оставалось чуть больше часа. Он сел на лавку и стал наблюдать за ребятишками, которые что-то мастерили из палок. Его отвлек гудок паровоза, который пыхтя, медленно двигался по путям. «Минск Москва», прочитал Костин. Решение пришло мгновенно, он вскочил на ноги и устремился к вагону. Вскочив на подножку, он прошел внутрь. Проводник удивленно посмотрел на Александра.

– Билет есть?

– Нет. Зато есть деньги, сговоримся?

Проводник улыбнулся, обнажив желтые от табака зубы.

– Проходи, договоримся….

***

Виктор Семенович с трудом поднялся с пола. После перевода его из одной тюрьмы в другую, его длительное время содержали в одиночной камере в специальном блоке ЦК партии. Арестованных, содержавшихся в этом блоке, наряду со следователями госбезопасности и прокуратуры, допрашивали еще сотрудники комитета партийного контроля. Абакумову помог подняться и сесть на табурет конвоир. Убедившись, что он не свалится с табурета, он, молча, отошел в сторону и застыл у двери, ожидая команды следователя.

– Виктор Семенович! Мне кажется, что вы только вредите себе своим молчанием, – тихо произнес генерал-майор юстиции.

Этим следователем был один из заместителей военного прокурора Советского Союза Катаев.

– Вы же хорошо знакомы с системой – она выдавит из вас даже то, что вы никогда не делали. Неужели вы не понимаете этого? Поверьте мне, если вы подтвердите, что занимались вредительской деятельностью, вы спасете себя от ежедневных допросов и физического воздействия.

Лицо Виктора Семеновича исказила гримаса, и трудно было понять что это, гримаса боли или презрения.

– Не утруждайте себя красноречием. Вам, абсолютно без разницы, в чем мне признаться, в организации подпольной антиправительственной организации или покровительстве агентов, которые готовили покушение на Маленкова. Я не пойму лишь одного, в чем вы меня пытаетесь обвинить? Одни требуют от меня показаний о том, как я тормозил так называемое «Ленинградское дело», вы вообще, глобальное признание в антигосударственном вредительстве…

Заместитель прокурора усмехнулся.

– Скажите, почему рассмотрение дел и сроки следствия МГБ недопустимо затягивалось?

– Вы же бывший следователь, – с трудом произнес Абакумов. – Вы же знаете, что были такие дела, которые затягивались. Делалось все это по специальному указанию ЦК партии или же диктовались оперативными соображениями. Вы, помните дело генерала Телегина? Там же восемь фигурантов было…. Дело было весьма важным и его приказали придержать. Оно на прямую было связано с маршалом Жуковым….

– И кто вам дал это указание?

– Сталин….

Заместитель прокурора кивнул головой.

– Вашими сотрудниками ведомства постоянно нарушались постановление ЦК, согласно которому необходимо оформлять каждый протокол допроса. Скажите, Виктор Семенович, ваши люди умышленно нарушали это постановление. Разве это не вредительство?

– Странно слышать от вас подобное умозаключение. Данное постановление ЦК устарело и его нужно отменять.

Заместитель прокурора, словно не слышал ответа Абакумова.

– Ответьте, почему на допросах следователи МГБ делали лишь черновые заметки, а впоследствии составлялись «обобщенные» протоколы.

Виктор Семенович в очередной раз усмехнулся.

– Вы же хорошо знаете, гражданин генерал-майор, что в следственной части по особо важным делам есть хорошие следователи, но отдельные из них не умеют грамотно писать. Ну, нет у них должного образования. Есть, напротив, грамотные следователи, которые не умеют допрашивать. Отсюда и «обобщенные» протоколы. Я ответил на ваш вопрос?

– Кому поручалось составление «обобщенных» протоколов?

– Вы же сами это хорошо знаете. Это делал начальник следственной части Леонов и его заместитель – Шварцман. Насколько я знаю, они уже арестованы вами….

Генерал посмотрел на конвоира.

– Уведите арестованного.

Следующие допросы Абакумова были более жесткими. Его постоянно избивали. Однако избитый в кровь, измученный бессонницей, он ни в чем не признавался.

***

Александр вышел из поезда, не доезжая до конечной станции. На улице шел дождь и его плащ быстро намок. Поговорив с вокзальной торговкой, он направился в сторону небольшой гостиницы. Он снял с головы шляпу и направился к администратору, которая сидела за столом и читала газету.

– Я хотел бы у вас снять номер на трое суток, – произнес Костин.

Администратор отложила в сторону газету и с интересом посмотрела на Александра. Он протянул ей паспорт.

– Заполните анкету, – ответила администратор и протянула ему анкету.

Он сел за стол и быстро заполнил все графы.

– А, где ваши вещи? – поинтересовалась женщина.

– В камере хранения на вокзале. Завтра заберу….

Женщина ухмыльнулась и протянула Александру ключи от номера. Поблагодарив ее, Костин поднялся на второй этаж. Комната была небольшой, но довольно уютной. Он подошел к окну, оно выходило во двор за забором, которого были какие-то постройки напоминающие собой склады. Он задернул шторы и стал раздеваться. Выложив на стол все свои личные вещи, он быстро сосчитал оставшиеся у него деньги.

«Мало денег, на неделю не хватит, – решил он. – Где взять?»

Он развернул завернутые в тряпицу ценности. Золотые изделия сверкнули в лучах заходящего осеннего солнца.

«Завтра нужно сдать в скупку, – подумал он, перебирая пальцами золотые монеты. – Костин! Это же опасно, можно сгореть без дыма! А, если сдать все оптом?»

В коридоре раздались шаги. Он быстро смахнул ценности со стола и, достав из-за пояса пистолет, загнал патрон в патронник. Он подошел к двери. Там, за этой деревянной преградой, отчетливо слышалось чье-то дыхание. Раздался стук в дверь, Костин повернул ключ.

– Кто?