За последней чертой

– Вот и хорошо. Тяжелая работа очищает душу.

Александр достал папиросу и закурил.

– Что ты решил? Выгонишь или донесешь?

– Если бы я хотел тебя сдать, сдал бы давно. Выгонять тоже не буду, живи. Решишь уйти, удерживать не стану…

Иван Захарович разлил остатки водки по стаканам и посмотрел на Костина.

– Давай, допьем. Отдыхать нужно, тебе завтра с утра на работу….

***

«Кормушка» в двери камеры с шумом открылась. Чья-то невидимая ему рука протянула металлическую миску с перловой кашей и кружку воды. Когда он нагнулся за миской, кто-то из-за двери тихо произнес, что вчера умер Сталин. Это было так неожиданно, что рука, державшая миску, дрогнула, и она с шумом покатилась по ступенькам. Дверца с шумом захлопнулась, и в камере вновь стало тихо.

Абакумов сел на пол и прижался спиной к холодной и влажной стене. Холод в какой-то степени вернул его к действительности.

«Что меня ожидает? Помилует ли власть? Думаю, что уповать на власть, просто, глупо. Они хорошо осведомлены, что я носитель большой информации в отношении их. Они сейчас все трясутся, каждый из них гадает, чем располагает его конкурент. Как им сейчас нужен мой архив, за который они готовы отдать все».

Где-то вдали от камеры послышались шаркающие шаги. Он безошибочно определил, что произошла смена контролеров. На смену заступил Яшин, один из самых жестоких охранников. Шаги стали приближаться к дверям его камеры. На какой-то момент они стихли около двери его камеры. Глазок приоткрылся. Убедившись, что арестант на месте, контролер проследовал дальше.

«Если умер Сталин, значит, будет «чистка» аппарата», – подумал Виктор Семенович.

Он хорошо помнил все предыдущие «чистки» аппарата, которые происходили после арестов Ягоды и Ежова, когда тысячи сотрудников были изгнаны из системы, отдельные были арестованы, а затем расстреляны.

Будет ли арестован Игнатьев, он не знал, но, то, что тот потеряет кресло министра, было однозначно. Он мысленно представил министра, покидающего своей кабинет. На следующее утро его привели в кабинет следователя. Виктор Семенович сел на стул и посмотрел на следователя. То ли взгляд у него был не совсем доброжелателен, то ли следователь решил провести очередной эксперимент с арестованным, но он направил свет электрической лампы ему в лицо.

– У меня к вам всего один вопрос, – произнес глуховатым голосом офицер, – меня интересует, как вам удалось сфальсифицировать уголовное дело в отношении гражданки Жемчужиной?

– Странный вопрос. Мне его задавали уже несколько раз. Полистайте мое дело, там есть мои ответы по данному делу. Я не имею никакого отношения к ее делу и отрицаю ее причастность к какому-либо сионистскому заговору. Это жена Молотова. Вы, наверняка, хорошо знаете кто такой Молотов.

– Значит, вы отрицаете свою причастность к этому делу?

– Вы правильно меня поняли.

– Вы, наверное, догадываетесь, что вас ожидает? Я скажу открыто и честно. Вас будут бить, и бить будут сильно. Однако, вы можете освободить себя от этих физических мучений. Для этого вам просто нужно подписать протокол допроса, который я уже подготовил. Вы хотите его прочитать?

– Нет! Я ничего подписывать не буду. Думаю, что в вашем протоколе нет ни слова правды.

– Жаль, Виктор Семенович, жаль. Я думал, что вы более умный человек, что осознав свое положение, вы согласитесь со мной, и подпишите этот протокол. Похоже, я ошибся…

Абакумов не заметил, как сзади к нему подошел конвоир и сильным ударом в голову свалил его на пол.

– Бей, его! – приказал следователь конвоиру. – Бей так, чтобы он запомнил тебя!

Конвоир словно ждал этой команды и стал бить ногами арестованного, стараясь выбирать наиболее болезненные места на теле генерала. Когда Абакумов потерял сознание, конвоир схватил его за стопы ног и волооко потащил в камеру.

***

Улицы Москвы чем-то напоминали разворошенный муравейник. По улицам шли люди, многие из которых плакали. Смерть вождя потрясла весь Советский Союз. Костин вышел из магазина и направился к станции метро. Александр остановился около входа и, достав из кармана пальто папиросу, закурил. Мимо него, словно нескончаемая река, двигались люди. Судя по их сосредоточенным лицам, многие из них были под впечатлением смерти Сталина. Костин бросил папиросу в урну. Недалеко от него остановилась «Победа». Из машины вышел мужчина, в котором он узнал Вахтанга Руставели. Похоже, у него здесь была назначена встреча. Он начал крутить головой, стараясь увидеть того, для встречи с которым он прибыл к этой станции метро. Заметив знакомое ему лицо, Руставели улыбнулся и направился ему на встречу. Сотрудник МГБ крепко пожал руку мужчине, и они отошли в сторону, освобождая дорогу, спешившим куда-то людям.

«А он не изменился, – подумал Костин. – Все та же надменная улыбка, развязанная походка».

Сначала Александр решил уйти, чтобы не попадаться этому чекисту на глаза, но в какой-то момент, он передумал. Встреча Руставели с мужчиной была недолгой. Вахтанг похлопал мужчину по плечу и, развернувшись, направился к машине.

– Руставели! – окликнул он сотрудника госбезопасности.

Он вздрогнул и, вжав голову в плечи, медленно повернулся.

– Вахтанг! Я тебя давно жду, думаю, что нам необходимо поговорить.

– Почему ты здесь?

– Я же тебе сказал, что я здесь «загораю» около часа. Смешно, за все это время ты так и не поменял место встречи со своей агентурой. Ты не дергайся, я здесь не один. Нервы у моего человека расшатаны и он легко нажмет на курок. Ты, жить хочешь? Вижу, что хочешь…. Здесь недалеко хорошая пивная. Предлагаю попить пива, а заодно и поговорить о насущных проблемах. Как ты на это смотришь? Не бойся, там все чисто, проверено.

Костин пристально смотрел в лицо Руставели, ожидая от него ответа. Ему хорошо было видно смятение в глазах. Он явно прокручивал всю ситуацию, стараясь понять, блефует стоявший перед ним человек или нет. Он посмотрел по сторонам, стараясь отыскать глазами людей Костина.

– Ты не дергайся. Хочешь, проверить блефую я или нет, попробуй. Если я сейчас взмахну рукой и отойду от тебя метров на пять, тебя не будет. Этот человек стреляет отлично, за ним более ста немецких солдат. Решайся…

– Хорошо, я согласен, – не совсем уверенным голосом произнес сотрудник госбезопасности. – Куда пойдем?

– Иди прямо, справа будет пивная. Я иду следом….

Руставели с надеждой посмотрел в сторону служебной машины и тяжело вздохнув, направился в сторону пивной. Пройдя метров сто, они вошли в полутемное помещение пивной. Заказав по кружке пива и воблу, они направились в дальний угол зала. Сев за стол, Костин достал из кармана пальто папиросы и положил пачку на стол.

– Как живешь, Руставели? Что собираешься делать дальше? Ты же хорошо знаешь, что тот, кто придет вслед за Игнатьевым, просто сотрет вас всех в порошок. Вы ему будете не нужны.

– Трудно сказать, как ляжет карта, Костин. Я из команды Лаврентия, а он не потопляем.

– Как сказать, Вахтанг, как сказать. Ты только посмотри, что стало с людьми Абакумова, где гарантия, что вас всех не отправят под топор…

Александр сделал глоток и снова поставил кружку на стол.

– Что с Абакумовым?

– Пока в тюрьме. Я им не занимаюсь…. Совсем недавно видел довольно интересный документ с поправками самого вождя.

– Что за документ?

– Обвинительное заключение по Абакумову. Документ свежий, февральский… Я на всякий случай его сфотографировал. Если интересует, могу поделиться. Где ты сейчас обитаешь?

– Зачем тебе это? Меньше будешь знать, меньше будешь врать при допросах.

Эта реплика вызвала улыбку у Руставели.

– Веселый ты человек, Костин. Сейчас всех интересует архив Абакумова. Многие бы отдали все, чтобы хоть одним глазком посмотреть на него. Ты случайно не знаешь у кого он?

– Откуда мне это знать. Если он и существует о нем, наверняка, знает, лишь ограниченный круг людей. Я, к сожалению, в этот круг избранных не вхожу.