История Палача

– Короче в их разговоре я расслышал имя, которого лучше и не слышать вовек.

– Это что ж за имя такое? Свое что ли?

Сержант снова расхохотался, на этот раз пуще прежнего.

– А вот и не свое, – раздраженно ответил рядовой и выпалил на одном дыхании: – Палач Мерцающего Пика.

– Это что еще за зверь?

Подобно молве о штурме Лагоракского замка, среди вояк священного похода ходил еще один слух. Слух о Палаче из Мерцающего Пика. И, судя по всему, сержант об этом ничего не слышал, что было довольно странно, ведь история пользовалась огромной популярностью. Что может быть лучше старой доброй страшилки? Только напугать ею зеленого новобранца, конечно же.

– Вы не знаете Палача? – рядовой был изрядно удивлен вопросом сержанта.

– Не-а. Как по мне – дурацкое имечко. А кто это?

– Вы что? Опасно ее не знать. Все, кому на пути попадалась эта роковая красотка умирали долгой и мучительной смертью. Поговаривают, что она – сама смерть, гуляющая по белу свету и собирающая свой кровавый урожай.

– Что за ерунда? – сержант недовольно фыркнул. – Откуда вообще узнали, что этот Палач – девица, и уж тем более красавица? Она ж всех убивает. Да и при чем здесь Мерцающий Пик? Кто видел тот Пик? Одни сказки пустословные… Говно, а не история.

– Вот вы зря так. Люди за просто так молву пускать не станут. Может, конечно, приврут кое где. Может, вовсе она и не красавица, но уж что девица, так это точнее некуда. А то, что она совсем всех убивает, так это я так, для красного словца вставил.

– Лучше б палец себе в зад вставил. И то больше проку было бы. Никакого Мерцающего Пика нет, и девиц-красавиц оттуда тоже. Наслушаешься чего ни попадя, только голову свою пустую забиваешь.

– Ну, раз так, – почему-то неверие сержанта задело рядового за живое, – тогда, что, по-вашему, стало с южным лагерем?

– Да что там могло статься? Понапивалися от скуки, и хропака дали, а часового оставить забыли. Вот их местные и приняли. Зуб даю, хоть с пяток мужиков, но партизанить подались.

– Как знаете, сержант, как знаете. Но я бы на вашем месте по ночам на дежурствах не партизан высматривал.

– Ты не на моем месте, сопляк. Так что заткнись и двигай ногами, – сержант снова ударил латной рукавицей по шлему рядовому.

Грит крался немного позади отряда, скрываясь за деревьями, стараясь не попасться на глаза воякам и прислушиваясь к звукам леса. Он ступал так тихо, как только позволяли его ловкие ноги и сапоги из тонкой кожи. Задача была опасной и ответственной, ведь если Палач действительно выжила, и если она действительно скрывается в этих лесах, то ему предстояло совершить почти невозможное – наблюдать за ней в действии, выжить, и, что самое сложное, вернуться в деревню, чтобы доложить об этом.

***

Бак пришел в себя от того, что травинка с очередным вдохом попала ему в нос, и тут же закашлялся. Сквозь кашель он слышал звуки возни, где-то совсем близко. Кто-то громко кряхтел и сопел. Это был рыцарь. Он изо всех сил пытался выползти из-под оседлавшей его словно какую-то лошадь Аделаиды. Девушка же без особого труда пресекала все попытки на корню, при этом издевательски хихикая и вертя перед лицом рыцаря его же кортиком.

– Да отвали ты от меня! – ему наконец удалось выдернуть руку из-под ноги Ады, но свобода была недолгой. Девушка одним резким движением прижала ее обратно.

– А ты не быкуй, святоша. Нормальные люди за ножи не хватаются.

– Я же сказал, что никакой я не святоша, – выдохнул рыцарь и, осознав тщетность всей затеи, обмяк.

– Ага, рассказывай мне тут. Вон, латы орденские, с отличительными знаками… эм… третьей сотни, если не ошибаюсь. Нахрена стирал?

– Они мне противны, – он отвернулся, но Ада успела заметить на его лице мелькнувшую тень стыда.

– О как! Что ж такое? Денег мало заплатили?

– Да как ты… за кого ты меня принимаешь? – возмутился рыцарь. – Я не какой-нибудь паршивый наемник. Мое имя – Теллан Анрийский, и за этим именем стоит славный аристократический род, а аристократы всегда ставят идею прежде денег.

– По-моему, ты обычный калека в латах.

Теллан презрительно фыркнул.

– Перестань издеваться надо мной, женщина. Не лучшее время для того, чтобы пинать беззащитного пса.

– Беззащитного… тоже мне, – Ада перевела свое внимание на очнувшегося Бака. – Ты слыхал, пацан? Беззащитного пса. Слышь, паскуда, – это обращение опять было адресовано рыцарю, – по велению твоего сраного Создателя столько голов полетело, столько крови пролилось, что ты просто не имеешь никакого права просить пощады.

– Ты меня не слышишь, – выдохнул Теллан. – Я отрекся от церкви. Вот почему я стирал отличительные знаки. И уж кому как не мне знать о сложенных головах.

– Отрекся от церкви? – откашлявшись и переведя дух, вступил в разговор Бак. – Это как?

– А так, – ответила за рыцаря Ада, – что этот аристократишка решил сдриснуть по-тихому, сказать, мол я не я и хата не моя. Что, Теллан, совесть заела?

– Да, заела. Не проходит и минуты без ее зубов в моем сердце.

– Поэтичненько, но не отменяет твоей паскудной натуры. И как много времени тебе понадобилось, чтобы понять свою тупость?

– Слишком много, – перед глазами рыцаря пронеслись лица тех, кого ему пришлось убить во имя «правого» дела. – Слишком…

– Так вы что, просто передумали верить в великого и единого Создателя? – с искренним интересом поинтересовался Бак. У него в голове не могло уложиться, что так вообще можно.

– И вовсе не просто, юноша. Это долгий, болезненный путь, который я только начал.

– Помнится мне, совсем недавно кое-кто скулил, чтобы ему дали умереть, – в голосе Ады читалась издевка. – Совсем не похоже на долгий и тернистый путь к исправлению.

– Да, я был готов покинуть этот мир, но только лишь для того, чтобы проверить на себе существование небесных чертогов. И если, вдруг, они в действительности есть, то я бы предстал перед самим Создателем и спросил с него за все смерти, причиной которых он стал. Но, пока меня мучила лихорадка, я осознал, что Создатель никогда не станет слушать доводы грешника. Я поклялся самому себе, что, если выживу, – сделаю все возможное, чтобы, сперва, искупить свои грехи и обрести вес в Его глазах.

– Начало про отречение от веры было многообещающим, но теперь, – Ада недовольно поморщилась, – с этими «доводами грешника», мне кажется, что каша в твоем котелке просто в другую сторону перемешалась. Короче, раз уж решил грехи искупать, начинай сотрудничать, а не то вторую руку отниму.

– Сотрудничать?

– Ты же теперь против похода? Было бы неплохо, если бы ты нам рассказал о том, что вы забыли в долине, сколько вас и…

– Вы напали на деревню? – перебил ее Бак.

– Да.

И Теллан во всех мельчайших подробностях, которые способен был вспомнить, описал им все. Рыцарь рассказал о нападении своего отряда на деревню долины Двух Хребтов, о том, как местные жители, не желая смерти близких просто сдались на милость святым воинам. О том, как в ответ на неподчинение Отцовским наказам уверовать в Создателя и его учение, всю деревню было велено разграбить. Особо ретивых и подозреваемых в связях с магией обезглавили, остальных же заперли в сарае возле купеческого дома и сожгли за неповиновение церкви. Еще Теллан рассказал о своих подозрениях, что Отец повел людей в долину вовсе не ради скупой наживы и зверств, а чтобы найти кого-то.

– Я даже знаю, кого… – Аделаида сказала это вполголоса, и ее никто не услышал.

– Всех? – Бак замер, пытаясь осознать ужасающие масштабы произошедшего. – Они убили всех…

– Не время терять присутствие духа, пацан. Сперва нужно понять, как пережить это дерьмо, а оплакивать погибших будешь позже, – она перевела свое внимание на Теллана. – Так ты говоришь, что вас для этой операции отбирал сам Отец. Почему так? Какие были критерии отбора?

– Не уверен, что могу ответить, но мне кажется, не брали тех, кто раньше жил поблизости.