История Палача

На лицо Бака упала тень отчаяния. Всего две недели назад он не мог и представить себе, что в его монотонной и скучной жизни может случиться хоть что-то, отличающееся от рабочей рутины. «Сей да паши, – как частенько говаривал его отец. – Сей да паши и не будешь знать горя.» Сейчас же, стоя в кромешной темноте слепоты с изуродованным лицом и руками, и думая о том, как его село пожирают пожары войны, он хотел, чтобы все стало как прежде. Он хотел снова увидеть Рака, согнувшегося под слабым утренним солнцем и ворчащего обо всем подряд, потому, что деревянный разметочный колышек, который он забивал, уперся в валун и никак не двигается дальше. Он хотел увидеть хитрый прищур Нира, задумавшего очередную пакость, за которую в итоге непременно получит по шее. Было бы здорово снова почувствовать непередаваемый запах стряпни Мирты, разносящийся ветром по округе и заставляющий добрую половину деревни завидовать белой завистью кузнецу Ульфу…

– Нет! – слово прозвучало резко и сильно, словно удар грома.

– Нет? – удивленно переспросила Ада, ведь паренек просто молча стоял и стоял, а потом нате вам. Но Бак не обратил на вопрос никакого внимания.

Его душа стремительно заполнялась сиянием. Оно просто возникло из ниоткуда, стало расти и ширится, питаясь воспоминаниями, скорбью и злостью, разливалось словно жидкий свет, озаряя даже самые отдаленные уголки сознания. Паренек не противился ему потому, что знал: это сияние не навредит. Он, будто выйдя из собственного тела, став чужим самому себе, наблюдал со стороны за тем, как руки и ноги обретают волю и поступают так, как им того хочется, выполняя то, что должны.

Со стороны же Аделаида видела, что фермерский отпрыск, встав на колени перед лежащим рыцарем, положил ладони-клешни ему на щеки и замер.

Бак более не мог сдерживать свет внутри себя. Не зная, почему, но он был уверен, что должен отдать сияние рыцарю, исцелить его страждущее тело. Направив свой внутренний взор на лицо под ладонями, он с удивлением обнаружил, что видит его во всех подробностях. Даже более того, Бак видел не только лицо, но и тело, скрывавшееся под доспехами. Оно было покрыто шрамами, синяками и грязью.

Сконцентрировавшись еще сильнее, он погрузился вглубь, прощупывая мысленным взором мышцы и сосуды, инстинктивно ища что-то. Бак пока еще не знал, что именно, но был уверен, что поймет, если найдет. Так и произошло.

– Вот она – прошептал он себе под нос.

Новым зрением Бак видел, как зараза распространяется в крови, отравляя измученное тело. Она текла густым дегтем, пропитывала смертью все вокруг и медленно убивала рыцаря. Этому нужно было положить конец и как можно скорее.

Собрав всю волю, парень направил уже заполнявшее его до краев сияние сперва себе в руки, а после – в тело рыцаря. Это оказалось настолько просто и естественно, будто он делал это всю свою сознательную жизнь. Мысленно Бак наблюдал за тем, как свет неудержимой волной прокатывается по новому сосуду, поглощая на своем пути болезнь, затягивая порезы, заживляя раны и стирая шрамы.

С точки зрения Аделаиды ситуация выглядела более чем странно. Паренек ни с того ни с сего выкрикнул в никуда слово «Нет», схватил рыцаря за щеки, посидел так с минуту, а после грохнулся рядом.

– Эй, пацан, ты чего? – она настороженно встала, наступив ногой на не дочерченную карту.

Бак не ответил. Он лежал на животе, лицом в притоптанной скудной траве и со стороны казалось не дышал, но Аделаида прекрасно слышала, что это не так. Просто дыхание слабое, вот и все.

Зато ответил пришедший в себя рыцарь.

– Проклятье… – прохрипел он, приоткрыв глаза, – я все еще жив.

– О как… – Ада нахмурилась. – У вас что, смена караула? Ладно, неважно. Главное, что ты можешь говорить, красавчик. И говорить ты будешь.

***

Несмотря на неприметную внешность разнорабочий Грит, которого так любил держать у себя под рукой глава священного похода, был совсем не прост. Неприятные поручения являлись лишь прикрытием для его основной деятельности, а именно – разведки и сбора информации. Недоброжелатели бы назвали Грита грязным шпионом, хотя он сам больше предпочитал специалиста по сбору информации и обеспечению безопасности. У таких больших людей как Отец есть множество противников, готовых на разные пакости ради того, чтобы спихнуть конкурента с теплого местечка любыми доступными способами, а Грит за регулярную и, что не менее важно, хорошую плату готов обламывать таким конкурентам планы. В свои годы он умудрился не один раз доказать верность ордену, Отцу и самому Создателю, предотвратив три покушения, не меньше десятка отравлений и даже одну подставную дуэль. Немногие шпионы могли гордится подобными заслугами, а все потому, что за ту самую регулярную плату вы получали не одного, а целых двух помощников, ведь у Гита был брат – Брит, похожий на него, как две капли воды. И этому брату Отец поручил отправиться на перевал.

Задумка главы священного похода была проста, но вряд ли бы получила одобрение Чтеца, узнай он об этом, потому, как дело могло закончиться весьма трагично. Отец во что бы то ни стало хотел заполучить голову Палача Мерцающего Пика. Он даже готов был пожертвовать собой ради такого, ведь слухи о том, что эта бешеная баба разбилась о несокрушимые латы рыцарей Создателя, могли бы отбить желание противников истинной веры чинить сопротивление. Поэтому Отец решил устроить из долины Двух Хребтов ловушку, приманкой в которой он был сам. Пока новый, усиленный отряд разведчиков в сопровождении Грита отправлялся восстанавливать Южный лагерь, в деревне велось приготовление сигнального костра. В том случае, если Палача Мерцающего Пика не удастся остановить собственными силами, Отец собирался поджечь высокую конструкцию из высушенных и промасленных веток. Пламя, подкрепленное дымом, послужит знаком для Брита на перевале и тот передаст основным силам приказ к наступлению. Даже если бешеная баба каким-то образом сумеет расправиться с Отцом и лагерем в деревне, против всего воинства похода ей выстоять точно не удастся.

***

Отряд из пяти опытных рейнджеров и двух менее опытных солдат поддержки маршировал по лесу. День подходил к концу и лучи закатного солнца, проскальзывавшие меж кронами, отблескивали на отполированных доспехах.

– Как думаете, – прошептал рядовой сержанту, покосившись на угрюмых разведчиков, – кого мы ищем?

– Рот закрой и шагай молча, – рявкнул тот в ответ и звонко ударил латной рукавицей его по шлему. – Дезертиром он был, сердцем чую… У меня на таких нюх.

– Не думаю, что нас за тем рыцарем отправили.

– Нет, ты дождешься! – брови сержанта сошлись на переносице, а лицо привычно побагровело. – Тебе знать не положено, чего там начальство по округе рыщет. Велено в лесу сидеть – будем сидеть. Велено рейнджеров охранять – будем охранять. Али ты приказ Самого, – он благоговейно помахал кулаком, – оспаривать собрался? А?

– Ну вы того… за дурака-то меня не держите.

– Да чего тебя держать-то? Вон, на роже так и написано: дурак.

– Обидные ваши слова, – рядовой поправил сползший от удара шлем. – Между прочим я может из благих побуждений спрашиваю? Вы же сами учили, что врага надо знать в лицо. Так?

– Это да, – на этот раз сержант улыбнулся. Ему льстило, что его наставления цитируют, – было такое.

– Ну так вот я и подумал, что было бы неплохо знать, против кого воюем. А то не дай Создатель выйдет как при штурме Лагоракского замка.

Этот позорный день не было принято упоминать в бытовых разговорах, и сержант снова нахмурился. В то осеннее утро великое воинство умудрилось взять штурмом уже захваченный ими же замок. Потери были колоссальными, ведь в их список входили не только люди, боеприпасы и большая часть самого замка, но еще и честь всего ордена.

Как так вышло никто не знает, да и разбираться не особо кто хотел. Высшие чины заявили, что виновные наказаны по все строгости порядков, а семьям погибших выплачены компенсации из казны церкви, этого оказалось достаточно, чтобы замять происшествие. Естественно обычные вояки проглотили позор и стали постепенно забывать прискорбную оплошность, но среди молодняка до сих пор хаживали слухи, что это была своеобразная разборка между кем-то из верхов.

– Ты тут это самое, давай потише. Кто старое помянет… И вообще, к чему разговор? Сказано охранять южный лагерь, вот мы и идем его охранять. Какие могут тут быть непонятки?

– А такие, – рядовой понизил тон и перешел на заговорческий. – Кто знает, что приключилось с прошлым отрядом? Правильно, никто. Где те разведчики? Куда подевались?

– Слышь, ты страху-то не нагоняй, – сержант бросил грозный взгляд на рядового, но после все равно опасливо огляделся по сторонам.

– Я тут, перед отправлением, возле телеги с конфискатом…

– Так! Погоди ка. Ты чего это там вообще шастал?

– Да ничего. Так, нечаянно…

– Воровал поди? – сержант снова покосился на рядового. Тот яростно мотал головой.

– Честно вам говорю, просто мимо проходил.

– Точно?

– Точно!

– А не брешешь?

– Никак нет. Как есть говорю. Просто мимо проходил.

– Ладно, – протянул сержант. Он прекрасно знал, что рядовой врал и, что все понемногу тянули из той телеги себе всякую мелочевку, но нагоняй дать стоило. Чисто из профилактических целей. – Ну так и чего?

– Чего? – опешил рядовой. – Ах да. Шел я, значится, СЛУЧАЙНО, – он специально выделил это слово, – возле телеги с конфискатом, и, НЕЧАЯННО, – опять выделил он на всякий случай, – подслушал разговор парочки рыцарей-братьев. Трепались ни о чем, но одно меня насторожило. Слух зацепился, как говорят.

– Кто говорит?

– Да иди ты…

Сержант сипло расхохотался.

– Давай ближе к телу. А то так и до смерти не управишься.