Девяностые. Фрагменты прожитого…

ребят, что в запасе трудятся, и кое-кто из них поднаторел в коммерческих делах. В моём управлении парочка офицеров работают. Костяк, так сказать есть. Если хочешь, и тебя подтяну к нашей компании. Ты подумай, я не тороплю, хотя времени не много. Работа предстоит большая, но и доход будет глаз радовать. Причём, третий раз подчеркиваю, работаем только в рамках закона. И последнее. Чужих боюсь. Когда такие деньги впереди, у многих вместо совести жадность срабатывает. Так что вот и ответ на твой вопрос – что от тебя нужно. Я тебе верю, жизнь нас уже попробовала, испытала. Увольняйся, будем работать вместе. Как и что, всё это ещё впереди, с этим разберёмся. Ты главное, в своём решении определись: ты в армии, или на гражданке. И если на гражданке, готов ли со мной трудиться?

Долго ещё общались друзья. Ещё два раза коньяк заказывали. От деловых разговоров на домашние проблемы перешли, затем вновь о делах говорили. Не трогали только большую политику: смысла мыть кости государственным вожакам не было, от политических дрязг их обоих воротило.

Тараса к Доброву тянула прежняя дружба, та, которая возникла ещё в лейтенантскую пору. Он знал, с Олегом можно говорить, он ему доверял, доверял как самому себе. Конечно, описывая возможности и условия их вероятного сотрудничества, Чуприй был прагматичен. Он понимал, медведь ещё не убит и шкуру делить рано, но возможности развития бизнеса, причём удачного развития, вполне реальны. Он разговаривал с Добровым открыто и откровенно. Откровенен и доверчив в этой беседе был и Добров. Олег видел, товарищ предлагает ему интересное дело. Вокруг Тараса видимо многие были бы счастливы, получить карт-бланш на сотрудничество, однако, судя по словам товарища, не многим он доверяет. Нынче чрезмерное доверие, особенно в крупных делах, опасно. Но ему, Доброву он верит, и это очень важно обоим.

3.

К поезду Олег опоздал, пришлось по новой брать билет, на более позднее время. Но это его не смущало, часом раньше прибудет на работу, часом позднее – ничего страшного. Главное сейчас осмыслить разговор с Тарасом. Однако чем больше он думал, анализируя их беседу, тем больше появлялось вопросов. К примеру, как Тарас может заниматься коммерческой деятельностью, совмещая её с армейской службой. Одно дело спихнуть налево литров пять спирта, или продать на сторону пару комплектов, ставшего модным у сограждан, камуфлированного обмундирования: это уровень складского начальника – старлея или прапора. Но, судя по словам Тараса, он думает о мощных сделках. А как ими управлять? Это же огромные товарные объёмы, большие деньги и прочее. Какова его, Доброва, роль в предстоящих мероприятиях? Расчётные счета? Склады? Транспорт?

Всё возможно, в принципе он сможет всё, надо только понять каково всё же будет его место в схемах Чуприя.

От мыслей голова распухла. Олег понял, по этой их первой встрече никаких выводов о будущем сделать невозможно, все нынешние переживания надо просто выкинуть из головы и заняться тем, о чём Тарас и говорил: решить квартирный вопрос и проблему с увольнением в запас. Сомнений, стоит ли уходить из армии, у него уже не было. Решение было трудным, но окончательным.

Жена квартире, да ещё новой и в престижном районе, рада была несказанно. Но вот категорический запрет Олега рассказывать кому-либо о заселении, её расстроил. Добров не объяснял Марине причины этой «секретности», он просто припугнул, если болтать будет, квартиру отберут и всё. Так что соседям Маришка сказала, что они срочно переезжают в Россию: так для здоровья малыша надо. Конечно «охов и ахов» вокруг было немало. Но она мужественно выслушала все причитания, не проронив ни лишнего словца соседским кумушкам. Соседи не подруги, им и соврать можно. А подруг у неё здесь не было. Да и как их завести, если она всё своё время проводит с детьми. Она и дамским салоном не пользовалась, некогда было: подкрасит появившуюся раннюю седину, хвостик волос на резинку, лаком мазнёт по ногтям и всё, красота наведена. Ей больше и не надо было. Для своих – «чуть за сорок», она вполне хороша.

Добров решил семейство на пару недель отправить в Екатеринбург к родителям жены. Но сначала, созвонившись с рекомендованным Чуприем детским врачом, отвёз младшего сына на консультацию.

В детской клинике, куда он привёл Сережу, всё было скромно и буднично. Вдоль стен на стульчиках сидели мамочки с детишками. Дети есть дети, так что здесь и плач был, и смех, всё было. Серёженька с удивлением рассматривал эту обыденную суету, не плакал, а просто щурил глазки и растерянно улыбался. Врач принял Олега сразу. Процедура осмотра мальчика и ознакомления с его медицинскими документами много времени не заняла. По вердикту врача, а главное по его лечебным рекомендациям, Добров понял, перед ним действительно хороший специалист. Особо нового для Олега он ничего не рассказал, просто подтвердил диагноз, дал некоторые практические советы по работе с сынишкой, но вот лекарства, которые он рекомендовал, были не известны Доброву.

– Не удивляйтесь, Олег Платонович, их у нас не продают, они не все и зарегистрированы, но купить можно. Адрес и телефоны я вам дам, для вас это будет вполне по карману. И самое главное, при условии систематического приёма препаратов и правильного лечения Серёжи, всё будет в порядке. Со временем мальчик пойдёт на поправку.

Уходя из кабинета, Олег попытался передать пакет с бутылочкой хорошего коньяка и коробкой конфет, что Маришка собрала. Но доктор категорически отказался: «Никаких подарков, это абсолютно лишнее. Всего вам доброго, лечите мальчугана».

Через день Добров отправил семью в отпуск и принялся за домашние дела. Старую мебелишку раскидал знакомым и соседям: кому на дачу, кому в квартиру – не хотел светить перевоз мебели в новое жильё. Через неделю, в новой квартире скромно стояли четыре чемодана носильных вещей, куча рюкзачков и сумок, а посередине большой гостиной их старая продавленная раскладушка. Всё остальное предстояло приобрести.

Регистрация жены по новому месту жительства на удивление прошла без сучка и задоринки. В ЖЭКе вопросов, где супруга, почему сама не пришла, и почему только копия паспорта, ему никто не задавал. В отличие от прежних мест, где пришлось обитать его семье, эта жилищная контора напоминала холл престижной гостиницы. Всё чистенько, аккуратно, сотрудницы приветливы и молчаливы. Посетителей было немало и, судя по поведению и лицам этих людей, явно большинство не были местными. В то же время понятно: всё это люди не с улицы. Верно, Тарас намекнул: дом непростой. И ещё понял Добров, вряд ли весь этот народ имеет отношение к армии, быстрее всего, это «позвоночный» люд. Такие всегда есть в жизни – один звонок, один разговор с нужным человеком и ты в элитном жилье.

4.

Годы работы в должности преподавателя несколько расслабили Доброва. Трудно ему было втянуться в абсолютно спокойную училищную жизнь, жизнь, в которой в подчинении лишь конспекты лекций и ячейка в сейфе, а всё это, как известно, в самоволку не бегает. Отвечаешь лишь за себя и свою готовность к занятиям.

В войсках – в дивизионе, полку, где ему довелось трудиться до прибытия сюда, жизнь была иной: динамичной, многообразной и конечно интересной. По той жизни он долго тосковал, ему всё хотелось покомандовать, проблемы какие-то поискать, куда-то бежать, что-то делать. Но ему: там не твоё, занимайся своим, не лезь не в своё дело и так далее. Олег откровенно тосковал. Тосковал, вспоминая сослуживцев, полковые мероприятия, даже парково-хозяйственные дни в субботу. А боевое дежурство, учения, проверки, комплексные занятия – вот это была жизнь. Сидишь на командном пункте и вдруг команда: «Боевой режим», «Пуск». И понеслось. Ты здесь, в подземелье, на аппарате работаешь, кнопки давишь, а там, за толщей земли, началась боевая работа.

– Батарея к бою!

Объявлена тревога. Бойцы, подхватив оружие, мчатся по боевым постам. Из боксов и укрытий выходит техника. И вот она, многотонная красавица установлена на пусковое устройство. Проверки проведены. Готовность. Ключ на пуск!

Да, то была жизнь.

А люди, с какими людьми он работал. Не серая масса была перед ним, то были люди. Люди со своими проблемами, своими заботами, своим уровнем образования и восприятия жизни. Все они были разными. Но в боевом порыве, там, на стартовой площадке, это был единый мощный механизм, работающий слажено, чётко, и безукоризненно.

Отбой тревоги!

И вот они перед ним: хороши собой, подтянуты, лицом веселы, чернявые и белокурые, такие все разные. Это его люди, он им доверяет, он с ними работает. И они ему верят.

А сейчас со всем этим, и тревожной службой в войсках, и работой преподавателя, ему предстояло проститься. Что же, решение принято, обратной дороги нет: двадцать три года службы, подполковничьи погоны на плечах, возраст – чуть за сорок…

Трудный выбор.

И что интересно. Написал он рапорт, отправил по команде. Получил на руки решение руководства, выписку из приказа Министра обороны, грамоту от начальника училища. Сослуживцы подарили электрический чайник, крикнули «Гип, гип, ура!» на проводах.

И что?

Да ничего!

Мир не рухнул, не перевернулся, ничего не произошло.

На улице тоскливое февральское утро.

Февраль…

Утром двадцать третьего своё присутствие обнаружил установленный накануне телефон: зазвенел он неприлично громко и тревожно.

Добров чертыхнулся: «надо бы поменять мелодию».

– Алё, слушаю.

– Привет, подпольщик. Спрятался, знать о себе не даёт, ишь ты, а ещё товарищ называется.

К величайшему изумлению Доброва это был голос Тараса.

– Тарас, ты откуда? Этот телефон только вчера и подключили. Ты откуда мой номер узнал?

Чуприй рассмеялся.

– Я Хоттабычем работаю! Шучу, шучу. Справка всё знает, так что не спрячешься от меня. Ну что там у тебя, как дела, что нового, рассказывай.

– Что нового? К врачу сходили, действительно доктор дельный, думаю, толк в лечении Серёжи будет. Маринку в Россию отправил, старшие детишки, пока каникулы, с матерью, но тесть и в школе договорился, если я задержусь, на месте начнут обучение, школа в двух шагах от дома, так что проблем нет. Вообще тесть у меня молодец, все дела на месте решил, он ещё мне обещал ускорить все дела по увольнению. Квартиру заселил. Хоромы такие… Маришка будет рада, она ещё здесь не была, регистрацию я за неё делал. Кстати, впервые вижу чтобы так всё оперативно и вразумительно делалось: нет справки какой-то – ничего, принесёте позднее. И это в ЖЭК! Невиданное дело.

Тарас рассмеялся.

– Я же тебе говорил, дом особый. Ты думаешь только к тебе такое отношение. Там у многих вопросы есть и их решают. Не у вас решают, здесь, в столице решают, а уж на месте любезные статисты сидят, точнее статистки.

– Послушай, Тарас, я насчёт бизнеса. Паспорта у меня нет. Наверно пока и не будет, документы для убытия в Россию получаю, так что паспорт там получу. А как фирму организовать? По удостоверению личности нельзя. Паспорт нужен. И ещё, для работы на предприятии людей нашёл. Парочка местных, достаточно толковых людей есть. Но главное, паспорт, я без паспортины, сам понимаешь, никуда. Помогай.

– Не вопрос. Я сегодня перезвоню, дам координаты человечка, сходишь, он тебе с паспортом поможет. Но деньги потребуются, готовься. Кстати, а с этим, как у тебя?

– Есть малость. Выходное пособие получил. Тысячи две баксов наскребу.

– Давай, давай, не скупись. Я тебе первые завязки дам, пока можно будет и без юрлица поработать, но паспорт действительно нужен, это первое и главное. Кстати, а что это мы всё о делах, да о делах. Я ведь звоню поздравить тебя с Днем Советской Армии и Флота. Желаю не забывать выпестовавшие нас войска и всегда вспоминать их. Ну и здоровья тебе, оно сейчас ох как пригодится. Давай, удачи тебе. Перезвоню.

В понедельник, а это было 24 число, Олег встретился с человеком, чьи координаты дал Чуприй. Человек этот был в гражданском, но по выправке понятно что «силовик», быстрее всего из милиции. Он не представлялся, был немногословен, взял фотографии Доброва, пересчитал долларовые купюры в конверте.

– В среду в десять подойдите сюда же. Договорились?

Олег порывался было спросить, а нормальный ли будет паспорт, не подделка ли, но посмотрев на серьёзное и сосредоточенное лицо товарища, понял: люди не в бирюльки играют, здесь только бизнес, причём замешанный на больших людях и, пожалуй, больших деньгах. Он-то всего восемьсот долларов отдал, у них в училище рассказывали эта процедура дороже стоит. Он и готовился больше отвалить, но потребовалось лишь восемьсот. Это здорово, для дома что-то остаётся.

И ещё одна важная встреча ждала его сегодня.