Девяностые. Фрагменты прожитого…

Некогда, ещё в период службы в Прибалтике, трудился комсомольцем в его дивизионе прапорщик Толя Парицкий. Парень серьёзный, старательный, для молодого замполита он был подлинной находкой. Никто так не мог контактировать с бойцами как Анатолий Васильевич, а именно так его величали в среде армейской молодёжи. Чем уж он брал? Как он располагал к себе солдат? Никто не ведал. Но факт остается фактом: обстановка в дивизионе для Парицкого была открытой книгой. И не «стучал» он на нарушителей, он просто знал о готовившихся пьянках или о самоволках. Знал способность сильного обидеть слабого и мог защитить салажат. Он был силён, и кулаком мог поработать, если конечно надо, однако никто из начальства никогда и не слышал о том, что Анатолий бьет распустившихся. А бойцы знали и побаивались прапорщика. Толя был и в другом силён: он чувствовал настроение замполита. Не всё у Доброва получалось, порой с командиром мог повздорить, офицеров беспричинно шугануть. У молодых это бывает. Бывает от излишних эмоций, или просто от избытка энергии, стремления улучшить дела на порученном участке. В такие моменты Анатолий возникал рядом и своим обаянием, шуткой, хорошим словом сглаживал углы. К этому Добров настолько привык, что чувствуя конфликт, невольно крутил головой: и где этот миротворец. А миротворец был уже здесь.

Он был вхож в семью, детишки его хорошо знали и звали не иначе как дядя Толя. Парицкий родом был из Харькова и всегда мечтал уехать в родные края. И так уж случилось, Олег перед уходом на учёбу в Москву, смог помочь Анатолию перевестись в училище. Долго они ещё потом переписывались, перезванивались, Толя как-то к нему и в московское академическое общежитие подъезжал. Одним словом подружились. И конечно Олег счёл великим счастьем встретить этого человека здесь, в Харькове. Служил Анатолий на одной из кафедр в лаборатории. А год назад ушёл. Конфликт разгорелся на кафедре. Слишком «теплое» место Парицкий занимал. Новый начальник кафедры это местечко своему человеку пообещал и в результате подковёрных игр, Парицкий оказался за штатом. Плюнул Толя на всё, рапорт на увольнение написал и ушёл в запас. Квартира прапорщику не нужна, жил он с семейством в отцовом доме, а там участок, гараж, машина, всё как у людей. Толя Доброву перед уходом заявил: «Осточертело, займусь домом, кур заведу, свиней, корова у бати есть: что ещё надо».

И вот уйдя в запас, Добров вспомнил об этом человеке. Доверял он ему абсолютно, знал его честность и ответственность. Немаловажным было и то, что родни у прапорщика было, как говорят, «чуть ли не полгорода»: кумовья, сватья, сестры, братья и прочий люд. Все его связи очень могли пригодиться. К тому же супруга Парицкого трудилась в районном универмаге в бухгалтерии. И это немаловажно.

Встретились Добров и Парицкий понятно где – у Ахмедки, хоть и далеко было нынче ехать сюда обоим, но знакомые, чуть ли не родные места, всегда приятны и это очень важно. Сослуживцы обнялись, потолкались у входа, пропуская друг друга. Победило армейское чинопочитание: Толя фактически протолкнул Доброва вперёд: «Только после вас, господин подполковник».

Посмеялись, поехидничали, заказали выпивку, закуски, и начался разговор. Сначала о родных, о домашних делах, о проблемах. Почертыхались в сторону нерадивых властей, что распустили страну, довели народ до ручки и, наконец, Добров перешёл к делу.

– Толя, как ты посмотришь, если я предложу тебе в бизнесе вместе поработать. Не готов сказать, сколько ты получать будешь. Сейчас и не о деньгах разговор. Ты просто поверь, дело замышляется великое. И не я его создаю, просто мне предложено в цепочку войти, автономной единицей, но в цепочке. Люди в этом деле большие стоят, и бизнес обещает быть и серьёзным и, безусловно, прибыльным. Это, так сказать, в общих чертах. И прежде чем дальше разговаривать, я бы хотел знать твоё мнение на этот счёт. А?

Парицкий молчал, пока он слушал бывшего замполита, на лице ни чёрточка не дёрнулась. Но Добров знал – это Парицкий: глазом не моргнёт, но компьютер в голове трудится, всё прокручивает и осмысливает, и он был спокоен. Спокон и уверен, огород это не дело Анатолия, он способен на многое, и он скажет своё «да».

Так и произошло.

– Олег Платонович, во-первых, спасибо, за доверие. Именно за доверие, если вы что-то предлагаете, я понимаю, дело серьёзное и уже прокрученное вами. Второе. Конечно огород, свинюшки и прочее это не моё. Это отдых, но не дело, в полном смысле этого слова. Я много думал о будущем семьи и готовился к переменам, но одному как-то стрёмно. Вы же знаете, я исполнитель хороший, но вот организовать что-либо большое, дельное, смелости не хватает. Думал было в охрану податься, есть такие предложения. Но это тупик, а мне ведь сорок с небольшим, самый рабочий возраст, и энергии хоть отбавляй. С вами я с удовольствием поработаю. Я так понимаю, выстроенной концепции бизнеса пока ещё нет? Только всё готовится? Так ведь?

– Ты, Толя, молодец, в корень зришь. Всё правильно: есть люди, которые помогут, есть возможности, пока о них говорить рано, дело теперь за малым. Если ты со мной, давай обсудим первые дела, их уже надо делать и не сегодня, а вчера.

Впрочем, Добров, говоря с товарищем о первых, да ещё и неотложных делах, чуток блефовал. Он понимал, туннель впереди, а где выход из него, он не знал. Он только понимал, пора втягиваться в это неизвестное, чёрное пространство. Однако первые вопросы всё же стояли. Надо быстренько разобраться с порядком регистрации предприятия, подумать о его структуре, названии. Может быть, и перспективное местечко под офис поискать, тоже надо. Не сегодня так завтра этот вопрос возникнет. Чуприй в разговоре по телефону намекнул о помощи в первых сделках, это будет видимо какой-то товар, а значит и склад нужен. Все эти вопросы он обсудил с Анатолием. Обговорив и спланировав завтрашний день, друзья разошлись.

Вечером позвонил Тарас. Он предложил Олегу выехать в командировку в Ригу за товаром.

– Паспорт получишь, в Латвию езжай, знакомые места повидаешь, и дела сделаешь. На фабрике «Дзинтарс» есть возможность продукцию забрать, причём на реализацию. Мой приятель на себя, на свою фирму возьмёт, а ты вывезешь всё в Харьков и реализуешь. Ясно? На вокзале тебя встретит Сурков Евгений, он в штабе тыла округа работает. Ты только позвони предварительно. Познакомишься с ним, наверно и общих товарищей найдёте, он в нашем ракетном училище когда-то учился. Так вот, обсуди с ним все вопросы, Женя мужик опытный, сведёт с кем надо. И не забудь о его доле в сделке. Это очень важно.

Говорили приятели всего несколько минут, но по тому, как застучало сердечко, Олег понял: вот оно!

Началось.

Время всеобщих продаж не прошло мимо него. С теорией этого вопроса он знакомился в силу обязанностей преподавателя экономики. А с практикой встречался практически ежедневно. То ли на службе, когда шёпотком коллеги предлагали купить моднейшие джинсы или кроссовки. Или в быту, когда Маришка тащила в дом, купленное в подворотне импортное бельишко детям, или когда сам покупал у прапорщика, соседа по лестничной клетке, дефицитное в те времена кофе.

С первых дней перестройки вокруг все друг другу что ни будь да продавали, или покупали что-либо друг у друга. И это считалось бизнесом. При этом магазины, которых всегда было немало, сияли чистыми и пустыми полками, в обилии продавался лишь берёзовый сок в банках и резиновые галоши. Хорош он или нет, этот бизнес, критериев не было. Были только оценки, причём оценки бабьего уровня: «Вон, смотри, Мишка на новых Жигулях нарезает», или «А у Машки в ушах опять серьги новые». Считалось, что и Жигули Мишкам и серьги Мишкам, запросто достаются. Появлялась зависть: «А почему у него есть, а у меня нет?» И если эта зависть исходит от женщины, мужикам становилось страшно. Что делать? Добров в такие минуты думал: с женой повезло – простой человек у него Маринка, многого не просит. Однако и его порой бодрили эти, казалось бы, элементарные возможности что-либо перепродать и на том поживиться. Лет пяток назад такой бизнес был наказуемым, и название этот процесс имел вполне определённое: спекуляция. А сейчас? А почему бы и мне не заняться перепродажей. Но мысли эти он, как порядочный офицер, гнал: он служивый, государев человек, не торгаш. Это не его. А мыслишки вслед: «А почему? Почему кому-то можно, а тебе нельзя? Что, совесть гложет? А в желудке не сосёт? Сколько можно на макаронах жить? Икру желаешь?

Да. Такие мыслишки были. И вот видимо настала его пора. И он идёт в бизнес. Будет ли толк? Вопрос другой. Но в бизнес идти надо. Тем более поддержка есть. На зарплату офицера не выдюжить. Прожить можно, только жизнь разной бывает, хотелось бы достойной жизни, а не существования.

5.

Утром в одиннадцать с новёхоньким паспортом Добров был в ЖЭК. Быстренько мобилизовал милых дам на помощь в регистрации. Конечно, за деньги, мобилизовал. Он уже понимал: их, эти денежные знаки надо тратить, для того они и созданы, чтобы их тратить, и помчался к Парицкому.

Тот был в свинарнике, закреплял покосившуюся перегородку в загоне.

– Что, бизнесмен – ферма без тебя никак? А кто фирмой заниматься будет?

Но, как, оказалось, иронизировал он зря, с помощью своей многочисленной братии, Толя многое уже решил, надо было подключаться теперь и ему, Доброву.

– Платоныч, пойдем, склад покажу.

В глубине двора, примыкая боковиной к дому, стоял гараж.

– Вот и склад.

Они зашли в помещение.

Будущий склад радовал глаз. Теплое, оборудованное стеллажами, помещение высотой метра три и площадью пятьдесят квадратных метров, вполне достойно было стать складом. А мощный кобель, работая за пару мисок каши в день, вполне заменял взвод охраны.

– Впечатляет.

– И так, первый вопрос я решил? Решил. Офис также недалече. Если есть желание, проедем, посмотрим.

– Ладно, проедем. А как быть с бухгалтером?

– Ответ на кухне. Пошли.

У плиты на большой кухне суетилась жена Анатолия. Добров хорошо знал Светлану. Как старые друзья они обнялись, Олег чмокнул Свету в щёку. Та в смущении зарделась.

– Мать, только не отвлекай Олега Платоновича расспросами, не до того сейчас. Я чай поставлю, а ты расскажи о бухгалтерии, ты ведь у нас в этом деле специалист.

Но куда там, Светлане, хорошо знавшей Маринку, не терпелось расспросить: как жена, как детишки. Однако Олег атаку быстренько отбил, пообещав вскоре прийти с женой к ним в гости.

– Света, мы предприятие регистрируем, могла бы ты бухучёт организовать. Если не сама, может, кого порекомендуешь? Вопрос не праздный, к концу недели первый товар подвезём, видимо это парфюмерия будет. Что скажешь?

– А чей парфюм? Сколько его? Вы уже договорились куда сдать?

Олег рассмеялся.

– Вот хватка! Толя, так она у тебя просто Штирлиц. Ей про одно, а она, понимая, что учёт ныне не самое для нас главное, суть вычислила. Отвечаю: рижская фабрика Дзинтарс, ассортимент пока не знаю, куда сдать, тоже не представляю. Соответственно и по ценам сказать ничего не могу. Объем? Предполагаю, пятитонник будет, может два. Всё от нас зависит. Товар идёт на реализацию, нам на реализацию, а покупателю надо сдать его сразу за деньги, причём оптом и за доллары. Вот тебе, «профессор» исходное. Размышляй.

Слушая Доброва, Светлана накрывала стол. Но слушала она внимательно, и это стало понятно.

– Олег Платонович, это задачка. Непростая задачка. Подумать надо. Впрочем, продать сейчас можно всё. Народ стонать стонет, но парфюмерия, как и средства от вшей, в самые сложные времена для человека всегда была нужна. На это у людей деньги есть, причём не только на «Тройной» для алкашей, но и на французские «Клима», кстати, и на «Рижскую сирень». Здесь дамы это любят.

Олег понял, в лице Светланы он нашел золотую жилу, вторую золотую жилу, если считать, что первая это Парицкий.

– Светлана Петровна, максимум через месяц ты будешь у меня главным бухгалтером. Если хочешь, даже самым-самым-самым главным. А хочешь, главным, как его, мерчендайзером[2], так вроде звучит. Соглашайся живее, а то передумаю. И, кстати, тебя как в детстве мама звала?

Светлана насторожилась. К чему это Добров клонит?

– Как звала? По-разному, называла и Светик и Самоцветик, но чаще Ланой звала.

Добров рассмеялся.

– Отлично, вот и наименование фирмы вызрело. Назовём предприятие «ИнКрас Лана». Мы целью ставим не просто продавать косметику, а в будущем поставить продажу на хорошую индустриальную основу. Это если подальше глянуть. Так? Значит «ИнКрас» у нас будет – индустрия красоты, а начальником в этой индустрии будет Лана, то бишь, Светлана Петровна. Пойдёт? ИнКрас Лана! Отлично! Это тебе не какая ни будь Шанель, это круче!

Света зарделась.

– Ну, уж вы, Олег Платонович слишком далеко смотрите. И подойду ли я?

– Что значит подойдёшь. Ты уже здесь вот, рядышком и находишься. А не подойдёшь, другую Свету искать будем.