Мои сибирские дедушки

Ей показалось, что по телу прошёл электрический ток. И она, казалось, совсем потеряв отчёт своим действиям, закрыла глаза и впала в некое оцепенение. Она была уже готова ко всему, но тут внезапно раздался раскат отдалённого грома. Мирья спохватилась и высвободила руки. Показав, что скоро может пойти дождь и нужно успеть сгрести скошенную траву, вскочила и подобрала грабли. Николай встал вслед за ней и с явной неохотой взялся за косу.

Раскаты грома усиливались с каждой минутой, небо быстро, как при ускоренной киносъёмке, заволакивало тучами. Мирья, с опаской поглядывая на небо, быстро сгребала скошенную траву в небольшие скирды.

Когда небо окончательно потемнело до тяжелого свинцового цвета, тишину со страшным треском рассекла молния, и вслед за ней упали первые крупные капли дождя. От неожиданности Мирья громко вскрикнула. Николай обернулся. Мирья быстро стала показывать, что работать больше нельзя и нужно где-то укрыться.

– Прекращай работать! – закричала она после очередного раската грома. – Это опасно, молния может убить!

Дождь усиливался и вскоре полил как из ведра. Они побежали к сараю.

Внутри было сухо и хорошо пахло прошлогодним сеном. Здесь было спокойно, и даже раскаты грома не казались такими громкими. Оба успели так сильно промокнуть, что стекавшая с них вода оставляла на дощатом полу большие лужи.

Мирья показала Николаю на дальний угол сарая.

– Нужно просушить одежду, – сказала она.

Ему и самому было ясно, что мокрую одежду нужно снять и высушить. Поэтому он послушно направился в то место, которое ему указала Мирья. Сама она перебралась в другой угол сарая. Их разделяла большая копна сена.

Николай снял с себя сначала гимнастерку и штаны и, хорошо отжав их, развесил на балке. Но намокшее нижнее белье противно липло к телу, к тому же становилось прохладно. Поэтому, не раздумывая, он решительно стащил с себя нательную рубаху и подштанники. Повесив их рядом с гимнастеркой, и, чтобы немного согреться, зарылся в сено, на удивление внутри оказалось очень тепло. Быстро согревшись, Николай почувствовал истому, и его сразу потянуло в сон.

А в это время по другую сторону копны раздевалась Мирья. Когда она развесила одежду для просушки и осталась совсем голой, её затрясло мелкой дрожью от холода. Прикрывая грудь скрещёнными руками, Мирья обошла копну и подошла к тому месту, где из сена торчала голова дремлющего Николая. Услышав шорох, он открыл глаза и с удивлением уставился на появившийся в сумерках сарая обнажённый женский силуэт.

– Мне холодно. Согрей меня, – тихо сказала Мирья.

Всю ночь Яри не сомкнул глаз. То и дело выглядывал в окно, которое выходило на дорогу. Он не знал, что и думать. Дождь закончился ещё поздно вечером, значит, и вернуться с сенокоса внучка с русским должна была давно. Если бы не больная нога, то он бы направился на дальние поля.

Успокаивая себя, решил, что, как только поднимется солнце, запряжёт коляску и поедет на розыски.