Пути Церкви

Николай Глубоковский, русский богослов: «Только через святого Павла Евангелие Христово сохранилось в апостольском веке и сделалось потом стихией, претворяющей историю» (то есть преобразующей).

Немецкий философ Артур Древс, активный антихристианин, близкий к фашизму, пишет: «Если вообще существовала великая личность, призвавшая к жизни новую религию, то это не псевдо-исторический Иисус, а Павел». Надо сказать, что Древс считал Христа вымыслом.

Адольф Гитлер: «Не Иисус, который был арийцем, а еврей Павел – создатель христианства. Восхваляя миролюбие и дух равенства, Павел лишил Римскую Империю ее иерархического военного мировоззрения, которое являлось ее стержнем, что и привело к ее падению».

Герберт Уэллс: «Павел завладел наследием Иисуса и втиснул его в рамки догматического христианства».

Альберт Швейцер, врач, философ, музыкант: «У Павла полное согласие с учением Иисуса. Реализация христианства началась не с Павла, а после него».

Эрнст Добшюц, немецкий протестантский историк: «Павел оставался не греком, его мысли и чувства коренятся в иудействе, в Ветхом Завете».

Это лишь немногие высказывания, показывающие, насколько трудно было людям, даже нашего столетия, после стольких исследований, охватить эту поразительную личность.

История Павла начинается в 36 году I века, то есть через несколько лет после Голгофы, Пасхальных событий и Пятидесятницы. В то время в Иерусалиме жило немало эллинистов, то есть евреев-репатриантов, приехавших из различных стран мира. Их воззрения были часто весьма противоположны. Одни эллинисты, вернувшись на историческую родину, становились более ортодоксальными, даже фанатичными, и старались быть, как у нас выражаются, «святее самого Папы», то есть проявить свое благочестие, показав всем иерусалимлянам, что они превосходят их. Другие, напротив, повидав широкий мир, приобщившись так или иначе к мировой культуре, выступали против узости в выражении своей веры.

Эти эллинисты – назовем их либеральными эллинистами – входили и в состав первой апостольской общины. Более того, для того чтобы следить за справедливым распределением помощи нуждающимся, 12 апостолов (коллегия 12 апостолов во главе с Петром) избрали 7 управляющих, или, как мы теперь называем, «диаконов», от греческого слова «диакония» – «служение». Это был диакон не в современном смысле, который поет и произносит слова службы; тогда диакон был заведующий благотворительностью, помощью бедным. Так вот, все семь управляющих были эллинистами.

Среди них выделялся один, по имени Стефан, страстный полемист, горячий проповедник. Он неоднократно вступал в конфликт с ортодоксами и говорил им, что Храм не есть дом Божий, что, в конце концов, дом Божий – это вся земля! А где Его Престол – в этом городе?! Да нет, Его Престол – вся Вселенная, а Небо – Его обиталище. И подобного рода слова привели в конце концов к тому, что его действительно стали преследовать.

Его никто не судил, но произошло следующее. Во время смены римского прокуратора толпа обычно приходила в состояние возбуждения. Возникали надежды, что вот-вот кончится иноземное иго и можно будет опять добиться независимости. И тут поднимали голову движения самых разных толков. Поэтому когда Стефан выступил с проповедью имени Иисуса, с проповедью о том, что наступает новая эра, эра религии духа, толпа фанатиков потащила его в Синедрион, где он должен был дать ответ.

И Стефан вышел и сказал им все, что он думал. «Вы слепцы!» – сказал он и кончил свою речь гневным обвинением, брошенным в лицо фанатикам всех времен и народов. И о Храме он сказал, что это только камни, что это не вечное. Тогда в зал ворвалась толпа, которая вытащила его и совершила над ним расправу: без законного приговора его побили камнями как богохульника.

Книга Деяний апостольских говорит нам, что там присутствовал и молодой фарисей по имени Саул, или Савл; римское имя его было Павел (Паулус). Он не участвовал в расправе, но взялся сторожить одежду палачей, которые побросали ее недалеко от места расправы. Этим он продемонстрировал свое отношение к происходящему. Савл не был жесток, но его глубоко уязвили слова Стефана.

Кто же был этот Савл, он же Павел? Он тоже был эллинистом, но эллинистом особого толка. Он родился и жил в Тарсе, на юго-востоке Малой Азии, на границе современной Сирии и Турции. Это был город промышленный, культурный, торговый, языческий.

Родители Савла были людьми строгого благочестия. Они считали себя последователями фарисеев, самой ортодоксальной группировки, что в странах иудейского рассеяния было большой редкостью. Они постоянно поддерживали связь с Иерусалимом и хотели, чтобы сын их стал религиозным учителем. Родился Савл в первые годы нашей эры, следовательно, в момент расправы над Стефаном ему было лет 25–30.

Савл приехал в Иерусалим и стал учеником знаменитого иерусалимского богослова, раббана Гамалиила, человека терпимого, либерального, чуждого фанатизма, человека, который был проникнут высоким духом благочестия. Когда его спрашивали о том, что надо делать с новым движением, с членами секты, которые называли себя назарянами (слово «христиане» появилось позже), он сказал: много было разных сектантов, безумцев, но если это от человека – оно пройдет и кончится, само собой угаснет, а если от Бога, тогда преследующие могут оказаться богопротивниками. Вот у такого человека учился Савл.

Итак, перед Савлом встает вопрос: что значит новое учение? О чем учат эти люди? Он размышляет об этом, и, по-видимому, какое-то сомнение закрадывается в его сердце. Во время последней проповеди Стефана он видел «лицо его, подобное лицу Ангела», как пишет автор Деяний[14 - Деян 6, 15.]. Он видел умиравшего Стефана, который молился, как и Христос, за своих убийц.

Павел понимал, что это люди добрые и благочестивые. Но почему они говорят такие кощунственные вещи?! Они говорят, что Избавитель мира, о Котором предсказывали пророки, Который должен прийти в силе, могуществе и славе, что Он не кто иной как этот простолюдин Иисус, Который нигде не учился, Которого осудил римский суд и Синедрион, Который кончил бесславно и был казнен рядом с двумя разбойниками!.. А чего стоят рассказы о Его воскресении!

Естественно, Савл во все это не мог поверить. Не потому что он не верил в чудеса, а потому что его никогда этому не учили. Он считал, что не было в книгах Священного Писания ни одного слова о том, что Избавитель мира должен пострадать. Хотя на самом деле было: в 53-й главе Книги пророка Исайи это было предсказано, но толкователи не замечали этих строк.

И как часто бывает, когда человек спорит с самим собой, он становится особенно агрессивным и начинает спорить с другими. Как пишет сам Павел, на совете, на котором решалась проблема, что делать с новым движением, Павел голосовал против последователей Христа, объединившись с правящей партией саддукеев – хотя эта партия была враждебна партии фарисеев.

Но христиан становилось все больше. По численности в этот момент они уже превосходили в Палестине и фарисеев, и саддукеев, и ессеев, обитателей пустыни Мертвого моря.

Каждый день чудесным, непостижимым образом увеличивалось число верующих. Бывали случаи, когда в один день сразу тысячи людей крестились в Иордане или в Иерусалиме, в купели Силоамской. То есть начиналось какое-то неуправляемое массовое движение. Надо было его остановить. Убийство Стефана было одной из попыток запугать христиан.

Савл узнал, что движение быстро распространяется и идет на север. Имея какие-то связи с севером (поскольку он сам был северянин), он узнал, что в Дамаске уже возникла довольно крупная христианская община. И он, фарисей, идет к первосвященнику Кайафе, к тому самому, который несколько лет тому назад произнес: «Повинен смерти», и отправил Иисуса Христа на распятие. Он идет к нему и говорит, что ересь распространяется и ее надо остановить. «Дайте мне бумагу, – говорит он, – которая даст мне право совершить суд в Сирии». Кайафа с удовольствием дает этот документ, и Павел отправляется в свой инквизиторский поход. Выйдя из Иерусалима, он направляется в Дамаск.

Мы можем только догадываться о том, что происходило с ним по пути. Конечно, он понимал, что идет, чтобы вершить зло. Но, с другой стороны, он думал, что служит добру. Вероятно, Павел вспоминал миролюбивые слова Гамалиила, но, с другой стороны, сам же мысленно возражал ему, что если не пресечь лжеучение, то оно может смутить очень многих.

Когда они приблизились к Дамаску (пеший путь, как и путь, совершаемый на лошадях, занимал немного времени), они оказались на широкой плоской равнине, и город уже виднелся вдали. Был полдень…

Внезапно какой-то непостижимый звук разорвал тишину, в которой звучали только его шаги и шаги его спутников, и всех озарила вспышка света, которая, казалось, была ярче солнца. И когда сопровождавшие Павла пришли в себя, они увидели, что их вожак, как мертвый, лежит на дороге.

Впоследствии сам Павел говорил, что «Бог благоволил открыть мне (или, по другому переводу, «во мне») Сына Своего»[15 - Гал 1,16.]. В другой раз он так рассказывал: «Я услышал голос из света, говорящий мне на еврейском языке: ”Савл, Савл, почему ты гонишь Меня?”» И он задал вопрос (голос звучал как бы в нем самом): «Кто Ты, Господин мой?» И услышал ответ: «Я Иисус, Которого ты гонишь».

Великие слова. Ведь он гнал не Иисуса – Иисус умер и, по мнению Савла, не воскрес. И вдруг оказывается, Он жив, и не только жив, но Он отождествил Себя со Своими верными, со Своей Церковью. Преследуя Церковь, гонитель преследовал и Самого Иисуса.

«Что же мне делать, Господин мой?» «Встань, иди в Дамаск, на Прямую улицу, и там найди человека по имени Анания». Савл пытается встать, но в глазах у него мрак, он ничего не видит, он ослеп…

Друзья (или просто спутники) берут его под руки, и он, беспомощный, вступает в ворота города. Он пришел не таким, каким хотел прийти – гордым блюстителем Закона, суровым судьей-инквизитором! Он шел молча, глубоко потрясенный и подавленный тем, что произошло. И в скором времени, когда он пришел в общину, он поселился на улице Прямой. Замечательно, что и сегодня, спустя две тысячи лет, эта улица продолжает называться Прямой. Так она и сохранилась, и там даже есть остатки некоторых римских сооружений тех времен.

Слепой, растерянный, он сидел, когда в дверь постучали. Вошел человек, которого звали Анания, и Павел услышал знакомые слова (на греческом или на арамейском языке): «Савл, брат мой, Господь Иисус послал меня к тебе». Биограф Павла, знавший его лично, евангелист Лука, не говорит о том, какая у них была беседа. Он только лаконично сообщает, что «Павел принял крещение во имя Иисуса от Анании»[16 - Деян 9, 1-19.].

В Деяниях апостольских говорится, что Павел сразу обратился к людям с проповедью слова Христова. Но сам апостол исправляет эту неточность. Оказывается, он был не в состоянии что-либо говорить, хотя в момент крещения его слепота прошла. Савл вынужден был уйти в уединение. И он ушел на восток, в Набатею, в гористое пустынное царство, где пробыл довольно долго, почти три года[17 - См.: Гал 1, 15–17.]. И там в этой колоссальной душе совершалось великое и таинственное…

Удивительно, но ведь он подобен нам с вами! Он так же, как и мы, не видел Иисуса Христа, идущего по земле во плоти. Он не слышал Его проповеди, но он встретился с Ним на своем жизненном пути. И эта встреча все перевернула.

О чем мог тогда Павел размышлять? О том, что Бог непостижим, но вот Он открывает Себя в Своем Сыне. О том, что Иисус жив, теперь он это знал ясно с полной достоверностью. О том, что распятый и воскресший – истинный Избавитель мира, но не такой, каким представляло себе Его расхожее народное воображение, а иной Царь, Царь духовный!

Едва ли Анания что-то мог рассказать ему об этом. Основное было заключено во внутреннем мире Павла. Ему открылась одна удивительная вещь, которая потом стала основой всего его учения: что Бог действует в жизни человека, и то, что происходит с человеком, в значительной степени зависит от благодати (по-гречески харис), которая есть Божественная милость. Перевести это трудно. Слово «благодать» (русское, церковнославянское) обозначает благо, которое Бог дает человеку не за заслуги, а по Своей любви, – это Павел узнал по собственному опыту. Бог встретился с ним в лице Иисуса Христа.

И Павел стал великим пророком христианства.

[…] Огромный мир окружал Ветхозаветную Церковь, мир, который почитал различных богов – и Олимпийцев, и богов Рима, и богов Египта, и богов Вавилона, – кругом было язычество! Как можно идти в этот мир, что ему говорить? Но Бог сказал ему: «Я пошлю тебя к язычникам».

Но сначала (и это его принцип) надо действовать так, как развивается Священная история. Павел возвращается в Дамаск и приходит в еврейскую общину Дамаска. Люди удивлены: посланец Синедриона приехал, потом таинственным образом куда-то скрылся, о нем не было ни слуху ни духу, и вдруг он вернулся и хочет о чем-то говорить. Все готовы его слушать – ведь он ученик великого раббана Гамалиила. Он приехал сюда, чтобы выискивать заблуждения, разоблачать, но вместо этого куда-то сбежал! Как это понимать? Что произошло?

И Павел начинает говорить. Он говорит о том, что исполнилось Божественное обетование, исполнилось таинственным образом, но не так, как думает толпа. В мир пришел Посланник Неба, Который открывает людям не земное могущество, а тайну Божественной любви. И долго, долго говорит он: одни рады, другие смущены, третьи возмущены. Начинаются споры, в Иерусалим шлют людей: в чем дело? кого вы нам прислали? что это за человек? почему он такие вещи проповедует?!

Но в Иерусалиме было уже не до них. Сменился прокуратор, приехал в Иерусалим, разогнал очередную правящую группировку. Кайафа, который возглавлял суд над Христом, был смещен, потом другой первосвященник был смещен, назначен был третий, – короче, саддукеям, управлявшим Иерусалимом, уже было не до этого.

Тогда местная община решила избавиться от Павла руками дамасского правителя. А надо сказать, что как раз в это время римский император Калигула передал, «подарил», как говорилось тогда, Дамаск набатейскому царю Арете IV. От его лица в городе правил этнарх (наместник царя), которому донесли, что пришел некий иудей и смущает народ. У этнарха разговор короткий, он велит найти Павла и отдает приказ запереть все ворота, чтобы Павел не сбежал. (Города-то были небольшие. Кстати, стены Дамаска сохранились до сих пор, не все, но частично.) И ночью друзья спустили Павла по городской стене в большой корзине на веревке, и он ушел на юг[18 - См.: Деян 9, 23–25; 2 Кор 11, 32.].

Куда же он ушел? Не домой, не в Тарс, а счел необходимым идти в Иерусалим. В тот самый Иерусалим, где расправились со Стефаном, где гнали и других христиан и эллинистов, тот самый Иерусалим, где всего лишь несколько лет назад был распят Иисус Назарянин. И шел Савл туда с тяжелым сердцем. Он думал о том, как его примут братья? Не сочтут ли они его внезапное обращение – его, гонителя, – не сочтут ли они это за ловкий прием фактически лазутчика, который хочет проникнуть в их среду, чтобы потом выдать их властям? И все-таки он заставил себя идти.

И когда он пришел в город и нашел уже очень сильно разросшуюся общину христиан, а это были тысячи и тысячи людей, он понял, что его опасения были не напрасны. Братья смотрели на него косо, и едва ли, как сегодня выражаются, хотели подать ему руку. И тогда нашелся человек, который понял, разгадал, увидел в Павле великую душу. Это был Иосиф Варнава, левит, то есть потомственный священнослужитель из Кипра, который постоянно жил в Иерусалиме.

Варнава был богатый человек, отдавший все свои деньги на содержание бедных иерусалимской христианской общины. Он нашел Павла в его доме и повел его к братьям, и прежде всего повел его к Петру. Потом познакомил с Иаковом, братом Господним, сродником Иисуса Христа по плоти. Больше никого из двенадцати апостолов Павел не видел.

Потом Павел поселился вместе с Петром, и две недели они провели вместе. Как не без юмора пишет современный английский богослов Чарльз Додд, наверное, эти две недели они говорили не о погоде. Это была очень важная встреча. Встретились два будущих столпа Церкви! Петр – галилейский рыбак, один из первых учеников Иисуса Христа, простой и порывистый, единственный, кто пытался защитить своего Господа, а потом отрекался от Него и был прощен. Он поднял вопрос о том, чтобы количество учеников было восстановлено до 12, и тогда избрали еще одного апостола вместо Иуды, и он в день Пятидесятницы проповедовал городу о Христе. Павел – ученый, богослов, человек из далекой тарсийской земли, прошедший через глубокий внутренний переворот, – и вот они друг перед другом.

С нашей точки зрения они были достаточно молодые, то есть обоим не было и сорока… И с этого момента их судьба, их призвание навсегда оказались соединенными. Недаром христианская Церковь празднует память этих апостолов в один день, по новому стилю 12 июля, и называет их первоверховными апостолами.

Юлиус Шнорр фон Каросфельд. День Пятидесятницы.

Проповедь апостола Петра, который вышел из Сионской горницы в тот великий день Пятидесятницы

Потом Павел возвращается в Тарс. Ему приходится там скрываться, потому что его авторитет оказал огромную поддержку в проповеди христианства в Иерусалиме, и ортодоксы немедленно на него ополчились. Иосиф Варнава провожает его в путь, и он отплывает к себе на родину в Тарс. И там снова происходят удивительные вещи – он сам об этом пишет глухо и неясно. Он говорит: «Я знаю человека, который был вознесен на седьмое Небо и слышал такие слова и голоса, которые человек не может передать!»[19 - Ср.: 2 Кор 12, 1–4.] Это он говорит о себе.

Павел был истинным пророком Божиим… Он постоянно слышал в себе голос Божий: Бог посылал его проповедовать язычникам. Павел был полон смирения и умел овладевать собой. Если мы посмотрим на личность этого человека, мы увидим ее вполне рельефно. Ибо в Новом Завете для нас сохранилась не только значительная часть его биографии, написанная его учеником Лукой (это книга Деяний апостольских), но и множество Посланий, принадлежащих его перу. Даже самые придирчивые критики признают, что, по крайней мере, 10 из них вполне достоверны, аутентичны.