А это уже какое-никакое доверие и признание тебя человеком летающим.
В тот полёт, который сильно ускорил лётную карьеру нашего героя, они летели северным почтовым кольцом. Развозили почту, в основном газеты, по северным площадкам райноа. Уже на втором перелёте у командира прихватило живот. Думал, что отравился, но ещё через два часа, когда выгружали почту в конечном пункте, прижало так, что командир лежал, скорчившись, в салоне.
Начальник площадки поспрашивал симптомы, сказал, что у дочки было то же самое, диагноз – аппендицит, и побежал вызвать по телефону санитарный борт.
Неприятности, как известно, поодиночке не ходят, и выяснилось, что санитарный борт улетел и сможет забрать больного только часов через пять.
На базе начали готовить самолёт, дежуривший по поиску и спасению, а у того на запуске двигатель затрясло. Это ещё раз про неприятности и их привычки.
Пока в Энске решали, что делать, начальник площадки, понимая опасность ситуации, позвонил своему старому знакомому, который раньше был командиром энской эскадрильи, а ныне в краевом центре командовал всей авиацией края, и доложил обстановку.
Тот попросил подождать и не вешать трубку. Скорее всего, связался с Энском. А потом вышел на связь и попросил позвать к телефону второго пилота.
– Доложите обстановку, – попросил большой начальник молодого второго пилота.
– У командира, похоже, приступ аппендицита. Санитарный борт прилететь не может, других возможностей спасения нет.
– Как я понимаю, на площадке есть исправный самолёт, а я разговариваю с действующим пилотом? – не то спросил, не то констатировал властный голос в телефонной трубке.
– Да, – ответил действующий пилот, – только…
Но начальник его перебил:
– Записывайте приказ начальника управления гражданской авиации.
Начальник площадки взял ручку и журнал телефонограмм и кивнул второму пилоту.
– Приказываю командиру самолёта Мельникову Игорю Георгиевичу выполнить полёт по срочному санитарному заданию по маршруту Девятый блокпост – Энск с учётом фактических метеоусловий и требований пункта 2.1.10 НПП ГА-78. Принятие решение на выполнения полёта под ответственность командиром самолёта.
– Записал, – сказал начальник площадки.
– Доложите, как приняли, – попросил уточнить начальник управления.
– Приняли полностью, но, – замялся наш герой, – вы перепутали. Командир заболел, а я второй пилот.
– Молодой человек, когда начальник Управления называет вашу фамилию и говорит, что вы командир самолёта, – это значит не что иное, как то, что вы командир самолёта и от вашего решения зависит жизнь вашего коллеги.
Новоиспечённый командир стоял с телефонной трубкой в руках, пока его не одёрнул начальник площадки:
– Что стоим? Принимай решение – лететь нужно.
– Но я же не командир, – ещё не осмыслив произошедшее, начал Игорёк.
– А что тебе ещё нужно, чтобы стать командиром? – вспылил начальник площадки.
– Приказ о назначении…
– Вот тебе приказ, – перебил его бывший командир самолёта, пролетавший всю войну на Ли-2, а нынче начальник площадки. Он положил перед ним журнал и ткнул пальцем. – Или летать не умеешь?
– Умею, – обиженно ответил вновь испечённый командир самолёта.
Проблем особых в том, чтобы выполнить обычный перелёт на базу, не было. Погода была отличная. Маршрут знакомый. То, что соседнее кресло было пусто, также необычных эмоций не вызывало. Командиры, бывало, уходили поспать в салон, когда возили почту или груз и пассажиров на борту не было. Долетели нормально. На перроне уже ждала скорая, в которую погрузили больного, и она с сиреной и мигалкой помчалась в городскую больницу.
Инспектор по безопасности полётов с сомнением выслушал доклад о произошедшем, попросил написать объяснительную и пройти медицинский осмотр на предмет отсутствия алкоголя в организме.
В медпункте дежурила жена командира, которого только что отвезли на скорой. Когда Игорёк в сопровождении инспектора вошёл, она бросилась и обняла второго пилота, который сильно смутился.
– Спасибо, спасибо, спасибо, – повторяла она, пряча красные глаза.
– Вы что, тётя Ира, всё нормально. Всё будет хорошо, – смущённо говорил Игорёк.
Инспектор прервал неприемлемые с его точки зрения разговоры.
– Ирина Петровна, займитесь делом, – строго призвал он вернуться к деловому общению.
– Каким? – опешила доктор.
– Проведите обследование на предмет наличия алкоголя у второго пилота, – дал указание инспектор.
– Ваня, ты что, рехнулся? Он только что человека спас! – быстро моргая красными глазами, смотрела на инспектора жена командира, спасённого Игорьком.
– Ирина Петровна, давайте всё же действовать по инструкции, – попытался насколько это можно более солидно ответить инспектор, обиженный обращением «Ваня».
– Вы хотите по инструкции, Иван Дмитриевич? Тогда быстро покиньте помещение. Я буду тест выполнять, и посторонним здесь делать нечего!
Иван Дмитриевич что-то хотел возразить, но, услышав громкое «Вон!», покинул помещение.
– Совсем с ума посходили, – бурчала доктор, доставая ампулы для тестов, ломая их и выбрасывая в урну.
Потом она что-то написала в журнале, и уже Игорю, который всё это время сидел немного ошарашенный происходящим:
– Иди, Игорёк, иди, мой хороший. И спасибо тебе.
Провожая до дверей, она гладила, гладила его по спине.
На выходе из санчасти стояли инспектор и командир эскадрильи.
– Пойдём ко мне в кабинет писать объяснительную, – строго сказал инспектор второму пилоту, похоже, переживая, что тот видел, как его выставили из кабинета.
– Ничего не пиши, никуда не ходи, пока не разберёмся. Иди домой, и завтра утром на работу, – скомандовал командир эскадрильи и добавил растерянному Игорьку: – Кругом, шагом марш.
Вечером позвонили в общежитие и сказали, что командира прооперировали и угрозы для жизни нет.
А Игорёк начал ходить на работу в штаб каждый день. Что делать с ним, начальство не знало.
Поверить в то, что его по телефону назначили командиром, было трудно, да и как без бумажки считать зарплату?
Наказать – значит поднять шум, и самим можно по шапке получить.